В ТОТ ДЕНЬ

Наш общий знакомый Пинхас Коц спросил Лазаря Вениаминовича Шерешевского, где и как встретил поэт 9 мая 1945 года.

В лагере под Москвой, был ответ, в Бескудникове. Нас, 58-ю, держали в отдельном бараке, и вдруг среди ночи заголосило радио: победа...

безоговорочная капитуляция... По долгу службы наведался «кум» – оперуполномоченный – присмотреть за «политическими»

(на лагерном сленге, извините, «фашистами»). Не опечален ли кто? Нет ли часом кривой рожи? Не вырвется ль у кого вражеское словцо?

– А вы?

– Лежали себе, будто спим, выставив спину.

– Был выходной?

– Да, не работали.

– И что делали?

– Как всегда, толковали об амнистии... Ее действительно объявили. Кажется, в июле... дезертирам.

Арье-Лейб

ЭПИГРАММЫ

Лазарь Шерешевский

Совесть не обременю

Я ни одой, ни сатирою:

Не хвалю и не браню,

А всего лишь

                        констатирую.

2

Российских широт зима

С морозами, снежными бурями...

Долгих ночей тьма

От Хануки

                        и до Пурима.

3

Автору книги «Двести лет вместе»

Мы жили больше лет, чем двести,

Как будто рядом,

Вроде вместе...

Но нет попыток без осечки:

Кому – места,

Кому – местечк

и.

4

Бенедикту Сарнову

Наш мир не очень складен,

В нем прочных нет основ:

Не всякий Бен – Бен-Ладен...

Вот есть и Бен Сарнов.

5

Слияние

Критик Лев Аннинский так изложил свою родословную: по отцовской линии – донской казак, по материнской – еврей.

От Москвы до Бреста

Нет такого места,

Где б не знали Аннинского Льва:

В книге и в газете

Да и в Интернете

Дружат с ним элита и братва.

Но всего вернее

С ним дружны евреи,

Ценят родословную его:

В ней под взмахи сабель

Шолохов и Бабель

Обретают кровное родство!

6

Евгению Рейну

Хотя в лице у Жени Рейна

Все убедительно еврейно

Но стих его, на слух и взгляд,

Скорее густ, чем жидковат.

7

Богатый урожай дают поля родные,

И в урожайный год торговля

хороша:

В избытке есть везде изделия

мучные –

И пудра для мозгов, и для ушей

лапша.

8

Декабря морозного и снежного

Роль важна в истории страны:

Дни рожденья Сталина и Брежнева

Днем Чекиста соединены.

9

Что сказать, если мыслью освоено

Много всяческих школ и систем?

Каждый сходит с ума по-своему,

Но безумье присуще всем!

10

Не учимся мы и не учим,

А рвемся к скандалам и зрелищам.

Невежество было дремучим,

А стало

            нахально недремлющим.

11

Черной злобы нет во мне ни грамма:

Я шучу, желая всем добра.

Ведь недаром в слово «эпиграмма»

Вложено еще одно: «ИГРА».

12

Вид от сути можно отличить,

Применяя методы старинные:

Яйца могут курицу учить,

Если эти яйца – не куриные.

12

Не Самсон, не Спартак, не Жорес,

Закаленный и в спорах

и в схватках, –

Все равно я борец! Но борец,

Пролежавший всю жизнь

На лопатках.

14

Не нуждаюсь я в моторе,

Домосед и пешеход,

Потому что в крематорий

Кто-нибудь да подвезет.

15

Одна шестая

Грех перед страной

В нашем есть обычае:

Мы с величиной

Путаем величие.

16

Лев – царь зверей. Владыка птиц –

орел.

И ясно без домысливаний лишних,

Что род людской понятье

приобрел:

У власти тот,

Кто по природе –

Хищник.

17

Под душем

Я, увы, не трава полевая,

Не цветок, не лопух, не осот:

Поливаю себя, поливаю...

А на мне ничего не растет.

18

Громких фраз не изрекая,

Роль играю невеликую:

Ни к кому не при-

                        мыкаю,

А всего лишь горе

                        мыкаю.

19

Много денег на врачей потрать –

К твоему прибудут изголовью.

Денег нет –

Придется умирать...

Умирай, дружище,

На здоровье!

20

Уважаемому Арье-Лейбу, при участии

которого в мои стихи вкралась опечатка

Рыщет ветер в Синайской пустыне

Море красное

                        неба синей...

Я знал, что средь русскоязычных

евреев

Есть тьма книгочеев и тьма

грамотеев.

Но Красное море, где б «к» было

строчным,

Заставило счесть это знанье

неточным!

21

Я убедился в конце концов,

Опыт разных эпох изведав:

Кто не повторяет ошибки отцов,

Тот повторяет ошибки дедов.