[ << Содержание ] [ Архив ]   ЛЕХАИМ НОЯБРЬ 2002 КИСЛЕВ 5763 – 11(127)

Брейшис

«ДЕНЬ ОДИН»

В начале сотворения Всесильным неба и земли,

когда земля была пуста и нестройна, и тьма над бездною...

Сказал Всесильный: «Да будет свет»; и стал свет...

И назвал Всесильный свет днем, а тьму назвал ночью.

И был вечер, и было утро: день один.

Брейшис, 1:1-5

«Сперва явилась тьма, а потом – свет», – утверждает Талмуд (Шабос, 77б). В этой формуле заключен один из главных законов мироздания.

Ибо именно так наш мир начал свое бытие. Как сказано в первых стихах Торы, Б-г сперва сотворил тьму и хаос – таков был мир, потом же Он творящим словом внес в этот мир свет.

То же самое происходит и в жизни каждого из нас. Мы входим в этот мир, объятые тьмой: невежественные, непонимающие, едва осознающие, что же нас окружает. Затем начинается медленный процесс нашего обучения: мы учимся понимать мир, в котором живем, постигаем его смысл, а затем – учимся творить собственный свет, призванный наполнить этот мир.

В самом деле, сказано мудрыми: «когда ребенок пребывает в утробе матери... он научается содержанию Торы... но когда он является в мир, слетает ангел и касается его уст – и новорожденный забывает содержание Торы» (Нида, 30б). Хасидские наставники поясняют, что Тора – мудрость и воля Б-га, а потому не может человек проникнуть в ее смысл, если только смысл этот не был открыт ему Свыше. Б-г же хочет, чтобы всякое наше достижение было истинно нашим, обретенным только нашими усилиями и трудами. Именно поэтому мы приходим в этот мир невежественными, лишенными всего, что мы постигли до нашего рождения. Однако именно то, что когда-то мы уже знали содержание Торы, позволяет нам самим выучить ее, поясняет Ликутей Тора (Шлах, 44a и далее).

Даже сама Тора, «чертеж» Б-га, по которому создано Творение и Его наставление живущим на земле, – и та следует модели «сперва тьма, потом – свет». Тора состоит из двух основных компонентов: «Письменной Торы» (Пятикнижия Моше) и «Устной Торы» – системы законов, правил и приемов изъяснения смысла, данных Моше и прошедших через поколения. Письменная Тора вмещает в себя все, сообщенное Б-гом человеку. Однако многое в этом сообщении имеет неявный смысл, нуждающийся в разъяснении: когда нагрузка дополнительно ложится на построение фразы или же тонкий нюанс проясняется, если сравнить данный закон с двумя другими законами. Таким образом, Тора – как Б-г дал ее, а Моше записал, – является «закрытой книгой». Лишь долгий и трудный процесс изучения и толкования приводит к тому, что освещающая жизнь мудрость Торы становится явленной.

Б-г мог бы – с той же легкостью, с какой Он сотворил наполненный светом мир, – сделать так, чтобы из утробы матери мы рождались зрелыми людьми, обладающими знанием истины, Он мог дать нам Тору, в которой все «прописано». Но Он пожелал создать мир, в котором «сперва явилась тьма, а потом – свет», – мир, в котором гармонии и строю предшествует хаос, знанию – невежество, а блаженству – труды и страдания.

День

Когда Б-г творил время, Он впрял закон, утверждающий «первичность тьмы», в структуру дня – основного компонента, образующего время.

«Шесть дней творил Б-г небо и землю, море и все, что в них, и почил в день седьмой», – написано в Торе (Шмойс, 20:11). Хасидизм отмечает, что в Торе не сказано: «за шесть дней» сотворил Б-г мир, но сказано: «шесть дней творил Б-г», ибо тем как бы пояснено, что вся сотворенная реальность состоит из этих шести дней.

Надо учесть, что согласно Кабале все творение образовано шестью главными духовными элементами – хесед, гвура, тиферес, нецах, ход и йесод (в приближенном переводе: любовь, строгость, красота, стремление, смирение и связь), – производными шести Б-жественных атрибутов (сфиройс). И именно они нашли свое воплощение в шести днях творения. Седьмой элемент, малхус (царственность) воплощен в Субботе и завершает семидневный цикл движения и покоя, творения и удаления от него – цикла, в результате которого мир получил бытие и продолжает существовать.

День – нечто большее, чем просто мера времени. Он – компонент времени, образованный семью основными первоначалами, лежащими в основании всего творения. Тем самым вся полнота времени образована всего лишь семью днями; каждая неделя – лишь повторение (хотя – повторение на следующем уровне) изначального семидневного цикла творения. Потому-то на святом языке воскресенье называется «йом ришон» – «первый день», понедельник – «йом шейни» – второй день и т. д. Поэтому любое воскресенье воистину – «первый день», хотя с изначального «первого дня» прошли миллионы дней.

Каждый день состоит из «вечера» и «утра», из одетой тьмой ночи и следующего за ней светлого дня. В еврейском календаре день начинается с наступлением сумерек и наступлением сумерек кончается, повторяя в себе модель, заданную изначальными днями творения: «И был вечер, и было утро – день один... И был вечер, и было утро: день второй» и т. д. (Брейшис, 1:5, 8, 13, 19, 23 и 31). Дело в том, что каждое из семи качеств времени берет начало в утробе тьмы, хаоса и борьбы, прежде чем явиться на свет дня.

Ночь, отбросившая тьму

Тем самым вечер и утро задают рамки «одного дня» – цельной и обособленной единицы времени.

Очевидно, что дневные часы какого-то определенного дня внешне имеют гораздо больше общего со светлым временем любого другого дня, чем с предшествовавшей им ночью. Взгляда из окна достаточно, чтобы определить, день ли сейчас или ночь, но вы не определите, воскресенье это или понедельник. По сути же, ночь и день, принадлежащие одним суткам, обладают некоторыми особыми качествами, выделяющими их на фоне других шести дней творения.

Так, в «Грядущем мире» – будущем мире, который есть высшее состояние творения, – «ночь будет светла, как день» (Теилим, 139:12). Но и тогда семь дней недели пребудут особыми компонентами Б-жьего творения, каждое из которых открывает особый аспект Б-жественной реальности.

Иными словами, различия между семью днями творения присущи им изначально – и вечны, тогда как различие между днем и ночью – внешнее и преходящее. Ибо ночь – всего лишь эмбрион дня, она – лишь средство, ведущее к цели, процесс, в результате которого является нечто иное. И покуда этот процесс не обрел завершения, ночь и день кажутся различными: ночь погружена во тьму, тогда как день полон света; ночь – непроглядна, а день – светозарен. Но когда процесс достигнет завершения, ночь отбросит тьму, став неотъемлемой частью дневной гармонии, озаренной светом.

Покуда процесс не закончен, ночь для нас связана с противостоянием тьме, с усилием, с прохождением через мрак и опасность. Но когда мы дойдем до цели нашего странствия, само это путешествие обретет иное значение: окажется, что то был путь к свету дня. Ночь же, со всеми ее ловушками и горестями, служит лишь тому, чтобы для нас ярче предстал следующий за ней день и чтобы мы глубже постигли то спокойствие и ясность, которые он несет нам.          l

Ноах

ЭПОХА РАДУГИ

И сказал Всесильный Ноаху и сыновьям его с ним так: «...Вот знак союза, который Я полагаю между Мною и между вами, и между каждым живым существом, что с вами, – на вечные поколения. Радугу Мою помещаю Я в облаке... И будет, когда наведу облако на землю и появится радуга в облаке, и вспомню Я союз Мой... И вода не сделается более потоком, чтобы губить всякую плоть».

Брейшис, 9:8-15

Конечно же, радуга – естественное явление. Солнечные лучи проходят через мельчайшие капельки влаги, висящие в воздухе; прозрачные, подобные кристаллам капельки воды отражают свет, разлагая его на цвета спектра, в нем содержащиеся, – так в небе появляется радуга.

Однако до потопа это естественное явление не проявлялось. Каким-то образом в эпоху до потопа взаимодействие атмосферной влаги и солнечного света не давало эффекта радуги. И только после потопа «механизм» этого взаимодействия был «запущен» Создателем, а радуга стала знамением Его нового завета с творением.

Духовное и физическое – две стороны единой реальности. И упомянутое нами изменение характера взаимодействия между атмосферной влагой и солнечным светом выражает более сущностное духовное различие между миром до и миром после потопа, а также изменение отношения Б-га к павшему миру.

Ярко выраженные противоположности

Уже рассказ Торы о первых двадцати поколениях, населявших землю, дает представление о двух главных отличиях допотопного мира от эры после потопа.

Допотопные поколения имели куда бо€льшую продолжительность жизни: мы читаем о том, что допотопные патриархи жили по 800, 900, 1000 лет. Так, дед Ноаха, Метушелах, прожил 969 лет; отец, Лемех – 777 лет, а сам Ноах – 950 (Брейшис, 5:27; 5:31; 9:29). Зогар объясняет столь долгую продолжительность жизни первых поколений тем, что допотопная эпоха – время Б-жьего благоволения, когда жизнь, здоровье и богатство свободно и беспрепятственно изливались Свыше.

После потопа наблюдается последовательное сокращение продолжительности жизни: сын Ноаха, Шем, жил 600 лет; сын Шема, Арпашхад – 438; Терах, отец Авраама, принадлежавший к девятому поколению потомков Ноаха, жил 205 лет, сам Авраам – 175; правнук Авраама, Леви – 137, а правнук Леви, Моше – 120 лет (Брейшис, 11:10-13, 32; 25:7; Шмойс, 6:15; Дворим, 34:7). Проходит лишь три поколения после потопа, а Авраам уже считается старцем в 100 лет (Брейшис, 18:11).

Второе отличие может показаться никак не связанным с первым – более того, ему противоречащим: после потопа мир обрел стабильность и устойчивость, которыми до потопа он не обладал. До потопа существование мира ставилось в зависимость от состояния в нем морали, и когда человечество впало в порок и погрязло в насилии, Б-г сказал Ноаху:

«Конец всякой плоти настал предо Мною, ибо вся земля наполнилась насилием от них, и вот Я истреблю их с землею» (Брейшис, 6:13).

После же потопа Б-г воскликнул: «Не буду более проклинать землю за человека... Впредь, во все дни земли сеяние и жатва, холод и тепло, лето и зима, день и ночь не прекратятся» (Брейшис, 8:21, 22).

Более цикл жизни и природы никогда уже не будет под угрозой уничтожения как бы человек не удалялся от Б-га. Мир после потопа – это мир, существование которого гарантировано, мир, желанный Создателю, независимо от того, следует ли он Его воле или нет.

Радуга же выступает гарантией этой новой стабильности, ее символом.

Мир, непроницаемый для света

До потопа роль человека в творении сводилась, прежде всего, к тому, чтобы откликаться на Б-жье присутствие в мире. Поток Б-жественной жизненной силы изливался в мир свободно и мощно, благодаря чему люди могли достигать великих материальных и духовных результатов; однако эти достижения были всего лишь приятием того, что снисходило на людей Свыше, а не результатом их собственной инициативы.

Мир до потопа можно уподобить иному отличнику в школе, который разом «схватывает» самые сложные объяснения учителя, но не способен породить ни единой собственной мысли. И удалившись от наставника, порвав с ним всякую связь, этот ученик потерял опору для существования. Допотопные люди предпочли забыть Б-га – что же было Ему делать с этим миром?

После потопа Б-г дал миру новые силы – силы творить. Он даровал сущему способность развивать полученное Свыше, продлевать и распространять то, что ниспослано от Б-га. Такой мир можно сравнить с учеником, которого наставник научил мыслить самостоятельно, применяя усвоенные в ходе обучения идеи и знания к новым областям. Отныне человек был способен не только впитывать то, что посылается ему от Б-га, но и прилагать ниспосланное к жизни совершенно новым, порой неожиданным образом.

Этот мир во многом «слабее» того мира, что всецело зависел от Б-жественной милости. Но такой мир и менее зависим от Всевышнего, и в этом мире куда больше зависит от людской морали и ограничений, наложенных на себя людьми. Отсюда – сокращение продолжительности жизни людей, явившихся на свет после потопа. Однако задумавшись, мы поймем, что такой мир более устойчив: даже утратив истинное понимание того, зачем они пришли в этот мир и каково их истинное призвание, люди сохраняют возможность преодолеть это состояние и восстановить связь с Творцом. Такой мир обладает собственным потенциалом для обновления, причем этот потенциал всегда можно реализовать, пусть даже он не был востребован на протяжении многих поколений.

Туман, восходящий от земли к небу

Радуга – естественный феномен, в котором проявляются эти новые качества, свойственные миру после потопа. Влага испаряется с земли, образуя облака и дождевые капли, которые улавливают солнечный свет. Субстанция более грубая просто поглощала бы свет, но благодаря чистоте и прозрачности мельчайших капель воды те фокусируют и преломляют свет таким образом, что проявляется все многообразие цветов спектра, заключенное в солнечных лучах.

Мир до потопа не знал радуги: прежний мир был лишен той сущности, которая могла бы восходить к Высшему, чтобы взаимодействовать с тем, что с Небес ниспосылается миру, развивая это и взаимодействуя с ним. Такова была духовная природа этого мира, и, соответственно, в нем не было условий для появления физической радуги – водяная взвесь в воздухе могла лишь поглощать, но не могла отражать солнечный свет.

Лишенный творческого потенциала, мир до потопа лишился и основы своего существования, когда отвернулся от Б-жественного влияния, исходящего Свыше. Затем случился потоп. Дожди потопа не только положили конец тому миру, погрязшему в порче, – они омыли и очистили его, так что схлынувшие воды потопа оставили после себя новый мир, обладающий новой природой: мир, где открыта возможность к восхождению во имя встречи с Высшим, так же, как возможность к трансформации полученного Свыше; этот новый мир «прозрачен» и чист настолько, что полученное как дар свыше в нем можно преобразить в нечто новое, исполненное многоцветья и света.

И даже если этот мир утрачивает правый путь и впадает в заблуждение, Б-г видит радугу, и это зрелище удерживает Его от желания разрушить мир: радуга свидетельствует о новой зрелости мира – его способности подняться над ошибками и заблуждениями настоящего и заново установить связь с Творцом.                   l

Лех Лехо

ОДЕЯНИЯ

Праведные стремятся следовать Творцу.

Брейшис Раба, 67:8

Если хочешь узнать, как вести себя в той или иной ситуации, вдумайся, что сделал бы Б-г.

Управляя миром, Б-г предпочитает, чтобы происходящее в нем развертывалось в согласии с рядом раз и навсегда данных (а тем самым – предсказуемых) алгоритмов: мы называем их «законами природы». Снизослать манну с неба Б-гу столь же «просто», как произрастить зерно, – чтобы потом из муки и воды в печи выпекался хлеб. Однако за исключением тех сорока лет, когда Он питал евреев, блуждавших в пустыне, манной, Б-г предпочитал давать нам природный хлеб, выращенный нами на земле, а не чудесный хлеб, упавший с неба.

Так же и мы строим нашу жизнь, сообразуясь с законами природы и подчиняясь им. И покуда мы храним безоговорочную веру в то, что Б-г – единственный податель жизни и пропитания, мы прилагаем усилия, чтобы правильно организовать естественные средства, которые станут каналом для Его воли и благодати. Мы знаем, что утолить свой голод хлебом, выращенным и выпеченным людьми, – не меньшее «чудо», чем вкушать хлеб, упавший с небес. При этом мы не сидим, сложа руки и ожидая, когда на нас упадет манна небесная. Нет, – время, усилия и таланты, которые можно бы посвятить «святым», духовным занятиям, мы тратим на то, чтобы пахать и засевать землю, замешивать тесто, выпекать хлеб, или на то, чтобы заработать деньги, которыми заплатим другим людям, выпекающим для нас хлеб.

В 12-й главе книги Брейшис нам дана модель подобного отношения к жизни, явленная в поведении первого еврея, Авраама. Б-г велит Аврааму поселиться в Святой Земле; но, когда вскоре после этого страну поражает голод, Авраам отправляется в Египет, где есть пропитание. Приближаясь к Египту, славящемуся своей развращенностью, Авраам сознает, что ему угрожает смертельная опасность, ибо жена его, Сара, – прекрасна, и он просит ее объявить, будто она – его сестра, иначе египтяне просто убьют его, позарившись на ее красоту.

Голод в Святой Земле и путешествие Авраама в Египет рассматриваются как часть «Десяти Испытаний», ниспосланных от Б-га, чтобы удостоверить глубину и безусловность веры Авраама (Пиркей Овойс, 5:4). На первый взгляд может показаться, что Авраам «не выдержал» этих испытаний: он не остался в Святой Земле, надеясь, что Б-г ниспошлет ему все необходимое пропитание и во время голода, а, оказавшись в Египте, не стал уповать на то, что Б-г обязательно сохранит ему жизнь, а сластолюбивые египтяне не тронут его жену.

На самом же деле пренебрежение естественными путями, предоставляемыми жизнью, отнюдь не свидетельствует о глубокой вере в Б-га. По сути, пренебрегать реальностью – значит идти против воли Всевышнего, ибо в природном мире мы выполняем роль «соработников Б-га» по творению (Шабос, 10a; 119б). Истинность веры проверяется на том, как именно человек распоряжается данным ему от природы, куда он направляет свои усилия. Считает ли он только «естественный порядок вещей» причиной своих достижений? Или сознает, что все происходящее – лишь покровы, которыми Б-гу угодно было облечь сверхъестественную поддержку нашей жизни, исходящую Свыше?

Вера Авраама не была помехой, когда он направился в Египет, так как в силу естественных причин в Святой Земле разразился голод и вера не помешала ему прибегнуть к притворству, когда возникла угроза его жизни. В сущности, настоящим подтверждением его веры в Б-га было то, что он все же предпринял эти шаги и они оправдали себя, со временем принеся ему материальные блага. При этом он осознал, что именно связь с Б-гом – единственный источник, гарантирующий его безопасность и процветание.

Йосеф

Однако в некоторых случаях Б-г все же совершает «чудеса», когда с происходящего сорвано одеяние предсказуемости и «обычности» и вмешательство Всевышнего в нашу жизнь происходит таким образом, что рутинный ход природных вещей отступает в сторону. Но и в этих случаях нам предписано «следовать нашему Творцу»: «чудесное» вмешательство происходит тогда, когда обстоятельства требуют «чудесного» ответа, поведения, пренебрегающего диктатом природы и условностей.

Но это – исключение, а не правило, и проявляется оно либо в исключительных обстоятельствах, порой возникающих в нашей жизни, или – с исключительными людьми, чья внутренняя жизнь развертывается в соответствии с теми чудесными измерениями, в которых и явлена связь Б-га с нашей реальностью.

Таким исключительным человеком был правнук Авраама, Йосеф. Будучи брошен в Египте в тюрьму и предсказывая томящемуся вместе с ним в узилище начальнику виночерпиев благоприятный поворот судьбы, Йосеф воспользовался этим и попросил:

«Через три дня Фараон вознесет тебя и возвратит тебя на начальную должность твою... И если будешь помнить обо мне, когда станет тебе хорошо, то сделаешь мне милость и напомнишь обо мне Фараону, и выведешь меня из этого дома» (Брейшис, 40:13,14).

Но такое поведение Йосефа оказалось неверным; он был наказан за то, что в данном случае возложил свои упования на человека вместо того, чтобы доверять одному Бгу. «И не вспомнил начальник виночерпиев об Йосефе, и забыл его» (там же, 40:23), и Йосефу пришлось еще два года провести в фараоновой темнице.

То, что было подобающим поведением и демонстрацией веры в Б-га для Авраама, стало для Йосефа отступлением от веры. Ибо Йосеф принадлежал к избранной группе праведников, чья миссия в жизни – следовать Б-гу на чудесном, а не на реальном плане бытия.

Многие и единицы

Эти два пути в жизни персонифицированы в двух великих талмудических мудрецах: рабби Ишмаэле и рабби Шимоне бар Йохае. Как изречено в Талмуде (Шабос, 35б):

«Написано “И соберешь зерно свое” (Дворим, 11:14). Чему призваны научить нас эти слова? Ведь сказано: “Да не отходит книга Торы от уст твоих [изучай ее днем и ночью]” (Иешуа, 1:8). Я пришел к тому, что должно понимать слова эти буквально; стих этот учит нас: “соберешь зерно свое” – то есть тому, что следует нам принимать участие в путях мира сего. Таковы слова рабби Ишмаэла.

Рабби Шимон бар Йохай сказал: если человек пашет, когда время пахать, сеет, когда время сеять, жнет – когда пришло время жать, обмолачивает зерно, когда время – молотить, и веет, когда ветер, что же станет с Торой? Но если исполняет Израиль волю Всевышнего, то работа его будет выполнена другими, как то написано: “И придут иноземцы и будут пасти стада ваши...” (Ишаяу, 61:5)»

Талмуд заключает: «Многие поступали как рабби Исмаэль, и преуспели; как рабби Шимон, и не преуспели».

В каждом поколении есть избранные «Йосефы», возвысившиеся до состояния полного отчуждения от путей мира сего и его забот, – они являют собой истинность того, что «нет другого, кроме Него» (Дворим, 4:35). Однако для подавляющего большинства из нас путь намечен Авраамом: путь, на котором Б-г одевает Свое участие в нашей жизни одеждами естественных причин и следствий, когда ресурсы и нормы нашего физического существования служат Ему орудием, коим Он направляет нас.                                             

Ваейро

ЕВРЕЙ ОТ ПРИРОДЫ

И открылся ему [Аврааму]

Б-г в Элоней-Мамрэ, а он сидел у двери шатра,

когда зноен был день.

Брейшис, 18:1

Шел третий день после обрезания Авраама,

и Б-г явился ему во исполнение мицвы о том,

что следует навещать болящих.

Раши на этот стих; Талмуд, Бава Мециа, 86б

В 1798 году основатель движения Хабад рабби Шнеур-Залман из Ляд был арестован по обвинению в заговоре, умышляющем на жизнь царя, и заключен в Петропавловскую крепость, воздвигнутую на острове посреди Невы. Ребе провел в крепости 53 дня, и при этом его часто возили на лодке через реку на допросы в здание тайного совета в центре Петербурга.

Однажды, когда лодка с Ребе была посредине реки, небо на мгновение расчистилось, и в просвете между туч засияла молодая луна. Желая исполнить мицву кидуш левона («освящение молодой луны» – эту мицву должно исполнить в любую ночь, когда луна ясно видна, в течение первой половины еврейского месяца, не позднее, чем луна достигнет второй четверти – полнолуния), рабби Шнеур-Залман попросил конвоиров остановить на несколько минут лодку, чтобы он мог вознести необходимые молитвы. Те отказались.

И тут лодка остановилась сама, и несмотря на все усилия гребец не мог сдвинуть ее с места. Рабби Шнеур-Залман встал в лодке и прочел первые стихи 148-го Псалма, предваряющие благословение Луны.

Однако Ребе не стал продолжать молитву и опустил само благословение. Едва он замолк, лодка возобновила движение к берегу. Рабби Шнеур-Залман вновь обратился к конвоирам с просьбой остановить лодку и дать ему прочесть молитвы.

«Если ты дашь мне благословение, причем письменное, – сказал главный, – я прикажу остановить лодку».

Ребе пообещал исполнить его просьбу. Был отдан приказ, гребец сложил весла, и Ребе исполнил мицву кидуш левона до конца (Ликутей дибурим, т. IV, с. 1504). Письменное благословение Ребе сохранилось в семье сопровождавшего его офицера. В 1869 году один любавичский хасид (рабби Дов-Зеев из Кременчуга, ученик рабби Шмуэла из Любавичей, который приходился рабби Шнеуру-Залману правнуком) видел этот документ, висящий в рамке в доме сына того офицера, богатого помещика из Стародуба.

Установления

Эта история показывает, что мицвойс (Б-жественные заповеди) Торы даны нам для исполнения в этой реальности, а не когда она отступает перед «чудом». Как сказано в Мидраше, когда Б-г сотворил мир, Он установил: «Небо – Г-споду, а землю Он дал сынам человеческим» (Теилим, 115:16). Но когда Он возжелал дать Тору Израилю, Он отменил Свое первое установление и было Им сказано: «Низшее может восходить к высшему, и высшее может нисходить к низшему» (Мидраш Танхума, Ваейро, 15).

Б-г – бесконечен, Он превосходит любые категории и определения; физическая реальность конечна и может быть соотнесена лишь с сущностями, поддающимися определению и категоризации. Так что непреодолимая пропасть между земным и небесным предопределена самой природой творения. Человек может достичь небес, однако сама ограниченность его физического состояния неизбежно низвергнет достигшего на землю. Б-г может проявиться в земном мире, «раздвинув» его рамки, связанные с материей и плотью, но Б-гоявление подразумевает, что «земные» условия низшего мира преодолены высшей силой. В такие мгновения происходит не установление связи между низшим и высшим, а, по сути, само низшее уже имеет отличную природу, перестав быть низшим.

Таково было состояние дел в целом перед тем, как Б-г даровал нам Свою Тору на горе Синай. Человек был способен совершать великие, даже «святые» деяния; однако все человеческие достижения при этом принадлежали либо «низшей», либо «высшей» сферам бытия – либо физической, либо сверхъестественной реальностям. Человек мог добиваться физического самосовершенствования или улучшать условия своего физического бытия в мире; он даже мог оказывать достаточно серьезное влияние на сверхприродные миры и связь Б-га с Творением; но он не мог соединить эти две крайности, которые разделяла пропасть. Он был не способен освятить физическое, чтобы Б-г стал постоянно присутствующей и физически ощутимой реальностью в жизни людей. Земное и Б-жественное оставалось двумя жестко очерченными, самодостаточными мирами.

Это «установление» было отменено, когда произошло Откровение на Синае. На Синае Б-г велел нам соблюдать мицвойс; Он определил шестьсот тринадцать человеческих деяний, затрагивающих каждую область жизни, исполнение которых есть исполнение Его воли. После Синая всякий раз, когда человек из плоти и крови получает монету из металла, заработанную его физическими трудами (все это связано исключительно с физическим миром), и отдает ее на благотворительность; или когда вырезает кусок кожи особых размеров и формы, внутрь его кладет пергаментный свиток, на котором написаны определенные слова, и обвязывает этой кожей голову так, что получаются тфилин; или же когда приготовляет специальный хлеб – мацу – только из муки и воды и ест этот хлеб в первую ночь Пейсаха – он исполняет какую-либо мицву. Конечное, физическое действие становится реализацией Б-жественной воли.

Посредством мицвойс принадлежащее сфере низшего восходит к сфере высшего, не теряя при этом своей изначальной принадлежности к миру дольнему. Более того, те самые характерные черты, определяющие принадлежащее земному миру как низшее (физический план существования, ограниченность этого существования в пространстве и времени, чувственное восприятие), – все эти черты как раз служат средством для соединения, контакта с Б-гом.

И в этом – причина, по которой рабби Шнеур-Залман отверг саму возможность воспользоваться какой-либо сверхъестественной поддержкой для исполнения мицвы. В противном случае его действия противоречили бы основной функции мицвы. Особенность мицвы, выделяющая ее среди других средств «прикоснуться» к Б-гу, заключается в том, что, даже возвышая человеческие деяния так, что они становятся исполнением воли Б-га, мицва остается деянием сферы природного мира, физической реальности человеческого существования.

Третий день

Этот принцип «естественной мицвы» проливает свет и на один из эпизодов жизни первого еврея, Авраама.

В заключительном стихе главы Лех Леха книги Брейшис, которой посвящена данная беседа, сказано, что по слову Б-га Авраам и все домашние его совершили обрезание. Следующая же глава начинается с рассказа о Б-жественном посещении Авраама, поправляющегося после совершения обрезания: «И открылся ему [Аврааму] Б-г в Элоней-Мамрэ, а он сидел у двери шатра, когда зноен был день».

Мудрецы поясняют, что Б-г пришел отдать Аврааму «визит к болящему» – и впрямь это посещение Б-гом Авраама приводится как источник мицвы бикур хойлим – «посещение больных». «Шел третий день после обрезания, и Б-г явился [Аврааму] справиться о его здоровье» (Бава Мециа 86; Сота, 14a).

Но почему Б-г ждал три дня, прежде чем посетил Авраама? Эта отсрочка кажется еще более загадочной, если учесть, что недомогание, связанное с обрезанием, полностью именно через три дня проходит естественным путем (см. Талмуд и комментарии, Шабос, 134б).

Но тогда Б-г отложил посещение Авраама до той поры, когда одна из главных функций бикур хойлим уже не имела смысла!

Мицва Авраама

Авраам жил за несколько столетий до откровения на Синае; в эпоху Авраама «установление», отделяющее земное от сверхприродного, еще было в силе. Потому, хотя Авраам достиг величайших вершин как в земном, так и в сверхприродном мире, – подобного до него не удавалось никому, – его деяния не могли перекинуть «мост» между двумя мирами.

Однако Авраам был патриархом всего еврейского народа, его жизнь вместила в себя всю историю его потомков, и вехи его жизни предвосхищают все вехи последующей истории евреев. «Все, случившееся с патриархами, – знамение, в котором дано будущее их потомков. Вот почему Тора столь подробно останавливается на их странствиях, исчисляет колодцы, выкопанные ими в пустыне, и повествует об иных событиях в их жизни. Все это – наставления будущим поколениям: из случившегося с одним из трех патриархов можно понять, что назначено испытать их потомкам», комментировал Рамбан (Брейшис, 12:6; ср. Мидраш Танхума, Лех Леха, 9; Сота, 34a; Брейшис Раба, 40:8).

И дарование Торы на горе Синай имеет в жизни первого еврея, Авраама, соответствующий прототип.

Синай Авраама – это дарование ему Бгом мицвы мила (мицвы об обрезании). То была лишь одна из 613 мицвойс Торы, данная Аврааму; лишь совершая обрезание, он мог освятить физическое, преодолевая разрыв между материальным и Б-жественным.

Здесь кроется объяснение, почему Авраам, желая, чтобы слуга его Элиэзер дал клятву, велит тому: «Положи руку твою под бедро мое» (Брейшис, 24:2), и то же самое велит Яаков Йосефу (Брейшис, 47:29). Клятва дается на каком-либо священном предмете: на свитке Торы или на тфилин; Авраам же велит Элиэзеру поклясться на том, что освящено мицвой об обрезании.

Мудрецы говорят, что «Авраам соблюдал Тору», хотя та еще не была «официально» дана евреям на горе Синай (Йома, 28б). Так, Авраам изучал Тору, повязывал голову тфилин, над входом в его шатер была прикреплена мезуза – казалось бы, тогда у него не было недостатка в священных объектах. Почему же он велит Элиэзеру: «положи руку твою под бедро мое», пренебрегая элементарной скромностью и стыдливостью? Однако исполнение Авраамом остальных мицвойс до Синая оставалось в рамках чисто духовного мира. Б-г не велел ему блюсти эти мицвойс, а потому они были подвластны все тому же закону, разделяющему духовный и физический миры непреодолимой пропастью. Остальные мицвойс могли серьезно повлиять на душу Авраама и его потомства, на духовную суть мира, но они не имели никакого воздействия на материальную субстанцию мироздания. Единственным исключением была мицва об обрезании, данная Б-гом Аврааму и имевшая силу освящать физическое, – чем Авраам и пользуется, прося своего слугу дать клятву.

И именно выполнение Авраамом мицвы об обрезании открыло нам путь к Синаю, а уже на Синае мы получили все остальные мицвойс, что позволяло соединить сферы дольнего и горнего.

Являясь архетипической мицвой, обрезание Авраама «по определению» было деянием, подчиняющимся природному порядку вещей: мицва должна была быть исполнена в обычных условиях материального мира – тем достигалось соединение земного и небесного. Не только само исполнение мицвы, но и приготовление к ней и определенные действия после ее совершения должны были строго соответствовать условиям бытия в материальном мире. Явись Аврааму Б-г ранее третьего дня, боль, естественная после совершения обрезания, отступила бы, но тем самым присутствовало бы вмешательство сверхприродного начала. А это ставило бы под вопрос «естественность» самого акта обрезания и ослабило бы ту связь, что образовалась в результате между исполнившим мицву и Тем, кто повелел эту мицву исполнять.

На первый взгляд может показаться, будто восстановление сил Авраама после обрезания произошло не без сверхъестественного вмешательства. В Талмуде сказано, что «три человека», явившиеся Аврааму, были тремя ангелами, принявшими соответствующие обличия: один из них явился предсказать рождение Ицхака, второй – разрушить впавший в грех Содом, а третий – Рафаил, ангел исцеления, явился уврачевать Авраама (Бава Мециа, 86б; Раши на Брейшис, 18:2).

Но если Рафаил пришел исцелить Авраама, тогда почему это произошло лишь на третий день? И какова была нужда в ангеле-исцелителе, если Сам Б-г явился Аврааму? Ведь прежде трех ангелов Аврааму явился Сам Всесильный.

Мудрецы говорят: «Нет на земле ни одной травинки, о которой не пекся бы какой-либо ангел на небесах: он сажает ее и он говорит ей: “Расти!”» (Брейшис Раба, 10:6; Зогар, ч. I, 251a). Иными словами, все природные силы, по сути своей, – ангелы, то есть «вестники» Б-га, через которых печется Он о творении. И только потому, что мы принадлежим «внешнему» слою реальности, мы воспринимаем эти силы лишь в их физическом воплощении. Так, Рамбам в его «Наставлении на толкование сложных мест» (ч. II, гл. 10) говорит о природных силах как об «ангелах».

В сущности же, единственная сила, действующая в нашем мире, – Сам Б-г. А тем самым в конечном итоге нет существенной разницы между «чудом» и «природным феноменом»: и то, и другое – результат воздействия Б-га на творение. Различие заключается лишь в том, что «чудо» осознается как деяние Б-га, тогда как «естественное» событие – действие Б-га, прошедшее через серию «фильтров», в результате чего мы не воспринимаем таковое, как Б-жественное вмешательство в порядок вещей. Наиболее близкие к Б-гу «фильтры» – ангелы, наиболее внешние по отношению к Б-гу – «законы» физики или физические силы. Обычный человек различает лишь этот «внешний» лик природного мира; однако более искушенное восприятие цадика (праведного или святого человека) различает духовные силы, что таятся под покровом физических проявлений. Но и высшие из ангелов есть часть «природы» – фильтр и маска (хотя и более прозрачная), скрывающая Источник всякого бытия.

Исцеление Авраама, как и всякое исцеление, осуществлено Самим Б-гом. Но если бы Авраам испытал это исцеление как результат посещения Всесильного, то было бы явление, выходящее за рамки природы. Тогда как факт, что его силы восстановлены после посещения ангела Рафаила – духовного «источника» исцелений – позволяет отнести это исцеление к естественным событиям. Хотя – отнести к естественным событиям духовного рода, что, впрочем, вполне подобает цадику, каковым был Авраам.

Однако ангел Рафаил является только на третий день – когда слабость и дискомфорт, вызванные обрезанием, уже прошли естественным путем. То есть единственное различие между исцелением обычного человека и исцелением Авраама состоит в том, что Аврааму был явлен покров, принадлежащий высшей природе, которым облечен Б-жественный акт исцеления.

Покровы Жизни

Как показывает пример с обрезанием Авраама, мицва далеко выходит за пределы одномоментного исполнения Б-жественной воли. Исполнение мицвы как бы простирается назад и вперед во времени, захватывая все, что ей предшествовало и сделало ее возможной, а также все, что получило бытие в результате ее исполнения. Все это становится частью отношений с Б-гом, которые устанавливаются при исполнении мицвы.

Поэтому то, чем приобретается исполнение мицвы, – идет ли речь о деньгах, времени или усилиях, или даже о страданиях и боли, – не следует считать «жертвой» или «ценой», которых требует от нас возможность служить Б-жественной воле. Скорее, это – способ, позволяющий включить целые фрагменты нашего бытия в мицву, тем возвысив их. Так как мицва – акт, в котором человеческие достижения обретают свою верхнюю точку, ибо мицва устанавливает глубокую связь между нами и Б-гом.                l

Хайей Соро

ВТОРАЯ ПОЛОВИНА

Взял человек тот кольцо

золотое в полшекеля весом и два браслета на руки ей

весом в десять золотых.

Брейшис, 24:22

«Полшекеля» – аллюзия на приношение, которое должен был пожертвовать народ Израиля: «половина шекеля, священного шекеля, полученные с каждого» (Шмойс, 38:26).

Раши на Брейшис, 24:22

Первый брак, о котором читаем мы в Торе, – брак Адама и Евы. Это конечно же брак, целиком заключенный на небесах: Б-г Сам сотворил невесту, сделал ее благоуханной и украсил ее, и передал ее жениху (Брейшис, 2:21,22; Брейшис Раба, 18:2). При этом нет сомнений, что Адам не принимал никакого участия в выборе невесты.

Впервые Тора рассказывает историю брака, где выбор невесты зависел от человека и потребовал от него неких усилий, когда речь заходит о женитьбе Ицхака (Брейшис, 24). Здесь детально описано, как совершается правильный шидух (знакомство), сказано о свате (слуга Авраама Элиэзер), дана информация о семье возможной невесты: «И сказал Авраам своему рабу... “Ты не возьмешь сыну моему жены из дочерей Кнаана... но в мою страну и на мою родину пойдешь и возьмешь жену сыну моему...”» (Брейшис,

24, 2-4).

«И Элиэзер сказал [Ривке] “Чья ты дочь?”... И сказала ему: “Я дочь Бетуэля, сына Мильки, которого она родила Нахору”» (там же, 23,24). Повествуется и о ее характере: «И сказал: “...Вот я стою у источника вод, и дочери людей города выходят черпать воду; пусть же девица, которая, если скажу ей: наклони кувшин твой, и я напьюсь, скажет: пей, и я верблюдов твоих напою, ее-то и определил Ты для раба Твоего, Ицхака...”» (там же, 12-14). Говорится и о ее приданом «И взял раб десять верблюдов из верблюдов господина своего, и пошел, и всякого добра господина своего с собою взял; и встал, и пошел в Арамнаарим, город Нахора» (там же, 10). «И вынул раб вещи серебряные и золотые, и одежды, и дал Ривке, и подарки дал он брату ее и матери ее» (там же, 53). Сказано и о первой встрече невесты и жениха: «И встала Ривка и служанки ее, и сели на верблюдов, и пошли за человеком... И вышел Ицхак при наступлении вечера помолиться в поле и, взглянув, увидел – вот, идут верблюды. И Ривка взглянула и увидела Ицхака, и спустилась с верблюда. И сказала рабу: “кто этот человек, идущий по полю нам навстречу?” И сказал раб: “Это господин мой”; и взяла она покрывало, и закрылась» (там же, 61-65) и т. д.

В Торе часто весьма сложные законы даны лишь одним словом или даже буквой, а здесь как минимум 67 стихов посвящены истории брака Ицхака и Ривки. Многие детали упомянуты при этом дважды – сперва при общем изложении событий, а потом в речи Элиэзера перед родителями Ривки. Причина тому – здесь дан прототип, которым мы должны руководствоваться, вступая в брак, причем брак имеет здесь два смысла: это и союз двух людей, и космический брак между Б-гом и человеком (см. Эрувин, 54а; Ор а-Тора, Брейшис, 25а).

Половина от двадцати

Среди иных деталей, встречающихся в рассказе Торы о женитьбе Ицхака, упоминается и золотое «кольцо в полшекеля весом», которое Элиэзер преподнес Ривке при встрече у колодца в ее родном городе, Арамнаариме.

Мудрецы поясняют, что здесь мы встречаемся с аллюзией на приношение в полшекеля, которое каждый из евреев отдал на строительство Скинии, и полшекеля в рассказе о браке Ицхака предвосхищают сбор на строительство. В 30-й главе книги Шмойс Б-г велит Моше:

«Каждый проходящий подсчет от двадцати лет и старше принесет приношение Б-гу: богатый не больше и бедный не меньше половины шекеля должен дать как приношение Б-гу – для искупления душ ваших...» (14-15).

Почему приношение установлено в размере половины шекеля? Мы же знаем, что есть правило: «Все, что посвящается Б-гу, должно быть лучшим и прекраснейшим. Если кто-то строит дом молитвы, он должен быть лучше, чем собственное жилище строящего. Если человек взялся накормить голодного, он должен предложить ему самое лучшее и самое вкусное со стола... Все, что предназначается человеком на святые цели, должно быть лучшим из его состояния, ибо сказано: “Лучшее – Бгу”» (Ваикро, 3:16; Рамбам, Законы, касающиеся того, что запрещено возлагать на алтарь, 7:11).

Так же во многих случаях законы Торы требуют, чтобы объекты мицвы были тамим – «целыми»: животное с изъяном не может быть принесено в жертву Б-гу так же, как эсрог с изъяном не может быть включен в «Заповедь четырех плодов» во время праздника Суккос. И даже если это не является абсолютно обязательным требованием, законы настаивают на том, что везде, где возможно, при исполнении мицвы лучше использовать целый объект. Так, например, лучше произносить благословение над целым плодом и над целой буханкой хлеба, чем над кусочками плода и кусками хлеба (отсюда традиционная пара хлебов на столе во время Субботы и праздничных трапез – см. Брохойс, 39б). 

Почему же тогда Тора требует от каждого еврея в стане пожертвовать на строительство «обители Б-га» половину шекеля? (Шмойс, 25:8; Мидраш Танхума, Носой, 16).

Повторяющееся в Торе упоминание об этом пожертвовании в «полшекеля» выглядит еще более странным, если учесть, что в тех же стихах в Торе пояснено: шекель состоит из 20 гера. Иными словами, сумма, жертвуемая «для искупления душ», составляет десять гера. «Десять» – число, ассоциируемое с совершенством и законченностью: вся Тора заключена в Десяти Заповедях; мир был сотворен десятью речениями Б-га (Пиркей Овойс, 5:1); Б-г связан с творением через десять сфиройс (Б-жественных атрибутов), а душа человека, сотворенного по образу Бжию, наделена десятью «силами» (Сефер Йецира; Тания, гл. 3 и далее). Однако вместо того, чтобы повелеть пожертвовать десять гера, Тора говорит о половине шекеля, состоящего из двадцати гера, избегая упоминания цифры десять и делая акцент на «половине» элемента, связанного с нашим вкладом в строительство «обители Б-га» на земле.

Разделенные при рождении

Такова сама сущность брака. Если каждый из партнеров, вступая в брак, полагает, что он или она обладают самодостаточной полнотой, то в лучшем случае их отношения будут строиться как «взаимодействие» двух совершенно несходных существ. Однако брак – нечто гораздо большее. Кабалисты поясняют, что муж и жена – мужской и женский аспекты единой души, рожденной в двух различных телах; многие годы они жили раздельно, часто – вдали друг от друга, даже не подозревая о существовании второй половины. Но Б-жественное провидение свело их вместе под свадебным балдахином и соответственно дало им возможность соединиться вновь: стать одним на всех уровнях: в их мыслях, чувствованиях и в физической жизни (Зогар, ч. I, 91б; ч. III, 7б, 109б и 296a; Ликутей Тора Ари, Брейшис, 15а).

Тем самым брак – больше, чем простое соединение двух индивидуальностей. Это – воссоединение разделенной души, слияние двух жизней, которые изначально и по сути своей были единством.

Чтобы такое воссоединение действительно произошло, мужчина и женщина, вступая в брак, должны помнить, что они – не «десять», а – «половина». Так, полшекеля состоят из десяти гера – каждый отдает браку свое «все», все ресурсы и потенциал, которые даны ему Свыше, однако при этом он или она видят в себе не целостное существо, а часть целостности, в которой соучаствуют оба.

Скиния

Полшекеля, данные Ривке при ее выходе замуж за Ицхака, были предвестием пожертвования в полшекеля, внесенного каждым евреем на строительство Скинии, «брачного чертога», в котором совершается брак между Б-гом и человеком.

Душа человеческая – «часть от Б-га свыше» (Иов, 32:2; Тания, гл. 2) – часть, что снисходит в мир, где погруженность в земное и материальное все дальше и дальше уводит душу от ее небесного истока. Потому даже душа, что во всей полноте сохранила свои десять сил, – всего лишь часть. И даже когда Б-г во всей полноте являет нам все десять атрибутов, что свидетельствуют о Его присутствии в Творении, Он лишь частично явлен нам в этом мире. И только когда две части воссоединяются в браке, восстанавливается их изначальная полнота и цельность.

Поэтому, чтобы выстроить Б-гу обитель на земле, мы должны пожертвовать полшекеля, который состоит из 20 гера. Мы должны всецело посвятить себя Б-гу, отдав всю полноту наших «десяти сил» браку с Создателем. Но, даже достигнув предельной полноты самореализации в нашей связи с Б-гом, мы не должны утрачивать понимания, что мы – лишь «половинная суть», – мы, как и Он, неполны друг без друга.  

<< содержание

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

E-mail:   lechaim@lechaim.ru