Вдоль по ярмарке

Валерий ДымшицМихаил Эдельштейн 10 декабря 2015
Поделиться

Обозреватель «Лехаима» Михаил Эдельштейн посетил книжную ярмарку «non/fiction» и рассмотрел издательские новинки, а Валерий Дымшиц провел последний ярмарочный день рядом с легендарной Машей Рольникайте. На два голоса они расскажут нашим читателям, что же интересного происходило в конце ноября в Центральном доме художника
на Крымском валу.

Очередную ярмарку интеллектуальной литературы «non/fiction», которая проходит каждый год в конце осени в Центральном доме художника, начали обсуждать и осуждать еще за несколько дней до открытия. Интеллектуалы сочли ярмарочную программу скучной и провинциальной (много презентаций, мало дискуссий и круглых столов), сравнили с депульпированным зубом и сдувшимся воздушным шариком. Политизированная часть публики не без резона возмутилась призывом устроителей ярмарки к участникам и гостям «воздержаться от любых заявлений и деклараций, которые в связи с обострением общественно‑политической обстановки в России и в мире могут вызвать негативную общественную оценку». А по окончании «non/fiction» «партия обиженных и обойденных», захватившая «Литературную газету», пропела свое традиционное: «Не нам, не нам, увы, не нам!»

Ярмарка между тем вполне удалась. Собственно, «non/fiction» уже несколько лет назад прочно утвердилась в статусе главного события книжного сезона, и серьезные издательства именно к ней, а не к сентябрьской ярмарке на ВДНХ стараются подгадывать выход самых ударных новинок. Не стал исключением и нынешний год. «Редакция Елены Шубиной» выпустила сборник «“Посмотрим, кто кого переупрямит…”: Надежда Яковлевна Мандельштам в письмах, воспоминаниях, свидетельствах», а «Дмитрий Буланин» — двухтомный дневник одного из самых влиятельных российских черносотенцев начала XX века Бориса Никольского. «Corpus» представил новый роман Мишеля Уэльбека «Покорность». В «Новом литературном обозрении» вышла смешная французская книга 1842 года «Сцены частной и общественной жизни животных. Этюды современных нравов», впервые переведенная на русский Верой Мильчиной. Главным хитом издательства «Фантом‑пресс» стал «Мальчик на вершине горы» Джона Бойна — автора знаменитого «Мальчика в полосатой пижаме». Питерский «Росток» привез отлично подготовленное издание «Воспоминатели мгновений: переписка и взаимные рецензии Василия Розанова и Петра Перцова 1911–1916». Американец Майкл Вайс и его сирийский коллега Хассан Хассан рассказали историю запрещенной в России экстремистской организации в книге «Исламское государство: армия террора», русский перевод которой издан «Альпиной нон‑фикшн».

На стенде издательства «Книжники». Ярмарка «non/fiction». 29 ноября 2015. Фото Вадима Бродского

На стенде издательства «Книжники». Ярмарка «non/fiction». 29 ноября 2015. Фото Вадима Бродского

Целую россыпь новинок представили «Мосты культуры/Гешарим». Среди них: сборник статей историка русской литературы, почетного профессора Еврейского университета в Иерусалиме Романа Тименчика «Ангелы. Люди. Вещи. В ореоле стихов и друзей», остроактуальная монография Голды Ахиезер «Завоевание Крыма Российской империей глазами караимских хронистов», детская «Веселая Азбука», картинки к которой 80 лет назад нарисовал замечательный Натан Альтман, а теперь не менее замечательный Андрей Усачев сочинил к тем картинкам стихи.

Главным бестселлером издательства «Книжники» ожидаемо стал впервые изданный по‑русски роман Исаака Башевиса Зингера «Тени над Гудзоном». Среди других новинок — книга рассказов Хаима Граде «Синагога и улица», сборник интервью Галины Зелениной со светилами постсоветского «еврееведения» «Иудаика два. Ренессанс в лицах» (захватывающе интересное чтение, на мой вкус), отдельное издание поэмы Переца Маркиша «Куча», роман американской писательницы Ивлин Тойнтон «Современное искусство» (прототип главного героя — художник‑абстракционист Джексон Поллок).

Да и программа ярмарки оказалась, вопреки опасениям, весьма насыщенной. Людмила Улицкая представила свой новый роман «Лестница Якова» («Редакция Елены Шубиной»). В рамках проекта «Эшколот» состоялось comment party «Иди себе: эмигрантские судьбы библейских героев», собравшее блестящее созвездие гуманитариев. Прошла презентация программы «Пижамная библиотечка», основанной в 2005 году Фондом Гарольда Гринспуна, а десять лет спустя пришедшей в Россию. Суть ее предельно проста — в течение года дети от 4 до 9 лет бесплатно получают с доставкой на дом 10 книг, посвященных еврейской традиции и культуре: сказки, стихи, даже комиксы.

Но главным «еврейским» событием ярмарки, безусловно, стала встреча с Машей Рольникайте, автором легендарной книги «Я должна рассказать», новое издание которой, подготовленное Ильей Бернштейном, только что вышло в издательстве «Самокат». На презентацию пришло очень много народу, из всех встреч с писателями, которые состоялись в этом году на «non/fiction», эта была едва ли не самой многолюдной.

Вместе с Машей Рольникайте из Петербурга в Москву приехал Валерий Дымшиц. Ему слово.

 

Писатели тоже люди. И волнуются, и обижаются.

Маша Рольникайте, казалось бы, не обделена читательским вниманием, а ее книга «Я должна рассказать» стала, наряду с «Дневником» Анны Франк, классикой литературы о Холокосте. Но все равно Маше иногда кажется, что все, о чем она говорит и пишет, перестало быть актуальным. Кто‑то сказал ей однажды: «Что вы носитесь со своим Холокостом? Это уже неинтересно. Напишите о чем‑нибудь другом». И обида на одного неумного человека разом перевесила и пять переизданий книги, и перевод ее на 19 языков.

Презентация на «non/fiction», кажется, немного утишила эту обиду, но о презентации ниже. А пока о том, что Маша Рольникайте как будто вняла странному «совету» и написала новую книгу автобиографических рассказов (она готовится к выходу в издательстве «Книжники»), но на этот раз не о войне, не о гетто и лагерях.

Говорит Маша Рольникайте:

 

— Я вовсе не считаю, что тема Холокоста потеряла свое значение, просто все, что я могла и хотела написать о своем пребывании в гетто и лагерях, я уже написала. Мне к этому добавить нечего. Новая книга рассказов — о детстве, о моей семье, о послевоенных годах, о ленинградских писателях.

 

Когда пришло приглашение в Москву, Маша Рольникайте — все‑таки возраст сказывается — колебалась: ехать — не ехать. Потом решилась. Это был для нее трудный день. Поезд, три интервью, презентация, затем два часа она раздавала автографы, и снова поезд домой. Собираясь в поездку, Маша сказала:

 

— Я должна рассказать, я должна рассказывать — это для меня не просто слова, это моя обязанность.

 

Маша Рольникайте во время автограф‑сессии. Ярмарка «non/fiction». 29 ноября 2015. Фото Вадима Бродского

Маша Рольникайте во время автограф‑сессии. Ярмарка «non/fiction». 29 ноября 2015. Фото Вадима Бродского

На встрече с читателями Маша рассказывала о разном: не только о военном прошлом, но и о том, что «палач Вильны» Мурер ушел от возмездия, о зле, которое не наказано, о современных проблемах. Слушали очень хорошо, аплодировали стоя. Сразу после выступления встал хвост за автографами.

Маша говорит:

 

— Подходившие ко мне часто просили: «Надпишите, пожалуйста, “Танечке” или “Сашеньке”, я хочу, чтобы мой ребенок прочитал вашу книгу». Это очень хорошо. А одна женщина купила сразу десять книг для школьной библиотеки.

 

Я спрашиваю Машу:

— Помните наш давний спор, все ваши переживания из‑за нелепого «кому это нужно»? Видите, нужно.

 

— Нужно. Сейчас особенно. Столько злобы вокруг. Надо все время напоминать о том страшном зле. Вот у нас в Петербурге в марте был съезд ультраправых, фашистских партий со всей Европы. Жалко, я поздно об этом узнала. Я бы надела свою желтую звезду и пошла туда стоять в пикете. Я бы посмотрела, как бы они посмели прогнать старуху.

 

Желтая звезда с лагерной формы Маши Рольникайте до сих пор хранится в ее домашнем архиве.

Я спрашиваю:

— А если бы вдруг тема ненависти, ксенофобии, антисемитизма потеряла свою актуальность? Неужели это значит, что ваша книга тоже перестала бы быть значимой?

 

— Есть такая поговорка: «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой». Но даже если и так, историю знать надо. Зло многолико. И тот, кто его совершает, убивает не только свою жертву, но и себя.

 

Вдруг, меняя тему, спрашивает меня озабоченно:

— А что, на презентации были не только евреи?

 

Я уверяю, что нет, не только, что для многих — без различия происхождения — эта книга давно, еще в советские времена, стала фактом биографии, становления, самоосознания. И в очереди за автографами стояли не только те, кто только что купил новое издание. Были и хотевшие получить автограф автора на титуле старой, еще в советские годы изданной, зачитанной книжки.

Через много лет после «Я должна рассказать» было опубликовано продолжение: «Это было потом». По‑своему, по‑другому, но не менее важная книга. Между прочим, очень похожую — двухчастную — структуру имеет и лагерная проза Примо Леви. Человек борется с уничтожением и расчеловечиванием, но не может выйти из этой борьбы без потерь. И, выйдя из лагеря, ускользнув от смерти, он не готов к мирной повседневности. Вчерашний лагерник начинает трудную работу возвращения, не только возвращения к нормальной жизни, но и возвращения к себе.

Это все не еврейские, а общечеловеческие проблемы. Но у них есть еврейское измерение. Новое издание «Я должна рассказать» — первое (если, конечно, не считать книг, изданных целиком в еврейской графике: авторской версии на идише и перевода на иврит), на обложке которого видны еврейские буквы. В дизайне использован фрагмент афиши, извещающей о концерте в гетто, одном из тех концертов, на которых смешанный хор пел в переводе на иврит оду «К радости» Шиллера на музыку Бетховена:

 

Коль бней адам — ахим (люди — братья меж собой).

 

И Маша Рольникайте была в числе хористов.

Она и сейчас хорошо поет.

КОММЕНТАРИИ
Поделиться

Как используется искусственный интеллект для идентификации лиц на фотографиях времен Холокоста

Авраам Суцкевер, один из величайших идишских поэтов 20 века, был опознан на групповой фотографии вместе с другими виленскими интеллектуалами. Во время войны немцы направили Суцкевера в так называемую «Бумажную бригаду» гетто — группу молодых интеллектуалов, которым поручено было собирать оригинальные сочинения известных евреев. Они должны были быть выставлены в музее, посвященном вымершей еврейской расе… Фотография Суцкевера в окружении молодых интеллектуалов Вильны могла быть предана забвению, если бы не N2N.

The Washington Post: Массовое убийство в Москве свидетельствует об амбициях и смертоносной мощи наследников ИГИЛ

Во многих частях земного шара набирает силу созвездие региональных филиалов «Исламского государства» (запрещена в РФ), подпитываемое сочетанием традиционных и новых обид, включающих войну в секторе Газа. Ни «Исламское государство», ни ИГИЛ-Х не связали российские атаки с продолжающимися боевыми действиями в секторе Газа. Но гибель палестинских мусульман во время ответной кампании Израиля против ХАМАСа широко освещалась в социальных сетях как фактор для новых волн террористических атак, в том числе против западных стран.

The New York Times: Он выпустил 95 номеров журнала, скрываясь на чердаке от нацистов

В каждом выпуске были оригинальные иллюстрации, стихи, песни; мишенью его сатиры становились нацисты и нидерландские коллаборационисты. На немецком и голландском языках Блох высмеивал нацистскую пропаганду, откликался на новости с фронтов и высказывал личное мнение о тяготах военного времени.