Крылья для Книги

Жанна Васильева 2 августа 2015
Поделиться

В галерее «MustART» до конца лета показывают цветные литографии Марка Шагала.

Камерная экспозиция графики Шагала «Послание света» формально не приурочена ни к какой дате. Но день рождения художника, 7 июля, оказывается срединной точкой выставки, длящейся

Ноеминь и ее невестки. Национальный музей Библейского послания Марка Шагала

Ноеминь и ее невестки. Национальный музей Библейского послания Марка Шагала

с 19 июня по 31 августа. И придя к Шагалу «на день рожденья», попадаешь в тот ближний круг, где рядом оказываются Давид и царская дочь Мелхона, прекрасная Эсфирь, зеленоглазый Иов, в молитве ищущий опору в минуту отчаяния, несчастная Ноеминь, потерявшая мужа и сыновей и теперь отпускающая невесток в «дом отца», и Руфь, отказывающаяся ее покинуть… Библейские герои и страдальцы, пророки и праведники, цари и вдовы, собирающие упавшие колоски на чужом поле, все они, вплоть до Адама и Евы, оказываются здесь.

Эта наша встреча с ними «у Шагала» более чем естественна. Название выставки «Послание света» — очевидная отсылка к знаменитому Национальному музею Библейского послания Марка Шагала, который открыл в 1973‑м Андре Мальро, писатель и тогдашний министр культуры Франции. Этот музей — сам по себе целостное авторское высказывание художника. Шагал не просто передал в дар Франции 17 полотен на темы Бытия, Исхода, Песни Песней царя Соломона, гобелены, рисунки, гравюры и скульптуры 1950‑х годов. Он принимал участие и в разработке проекта аскетичного здания из белого камня. Создал для киноконцертного зала сияющие витражи «Сотворение мира», а одну из стен украсил мозаикой, на которой пророк Илия взмывает в огненной колеснице на небеса на глазах изумленного ученика. А вокруг уж не земля, а звезды‑созвездия, среди которых можно углядеть и Стрельца, смахивающего на античного кентавра, и Весы, и Деву, и Льва, и Козерога, почти не отличимого от козочек из Витебска, как дома гуляющих по полотнам Шагала. Созвездия зодиака и скромные обитатели домиков из штетлов подхвачены одним потоком, увлекающим в головокружительном движении небо и землю, космос и время.

Космос — понятие античное. Представление о времени истории, устремленном в будущее, будто стрела в руках Стрельца‑кентавра, рождено Библией. Шагал пытается соединить‑примирить эти две традиции. Он использует художественный язык, знакомый Европе, будь то витражи, привычные в соборах, или древнеримские мозаики с круговой композицией знаков зодиака, чтобы донести древнее библейское послание до дня сегодняшнего. Поэтому появление еврейского пророка в окружении античных мифологических персонажей, населявших небеса древних греков и римлян, вовсе не дань эклектике. Он появляется отнюдь не как «беззаконная комета в кругу расчисленных светил», а как вестник иного закона — единого Б‑га. Фактически в той южной мозаике Шагала оживает с пленительной живостью метафора ключевого сюжета истории — перехода от многобожия к монотеистической религии. Этот переход связан, конечно, с историей Моисея и его народа, с историей Исхода и нахождения Земли обетованной… Иначе говоря, для Марка Шагала библейское послание было неразрывно связано с посланием об истории, испытании, страдании и вере своего народа. Показательно уже одно то, что в качестве героя монументальной мозаики выбран бессмертный пророк Элияу, чьи слова «Г‑сподь — один Б‑г» три тысячи лет подряд звучат в конце службы Йом Кипура, Судного дня.

Артаксеркс выгоняет Аастинь. 1960. Национальный музей Библейского послания Марка Шагала

Артаксеркс выгоняет Аастинь. 1960. Национальный музей Библейского послания Марка Шагала

Для Шагала ожидание встречи с пророком Элияу связано с самыми яркими переживаниями детства. В книге «Моя жизнь» он описывает их так: «…Ничто не волнует меня так, как строки и картинки Агады, да еще полные бокалы красного вина. Так и хочется выпить их все. Но нельзя. Мне кажется, что в папином бокале вино еще краснее. В нем отблеск темной королевской лилии, мрак “гетто” — удел еврейского народа, и жар Аравийской пустыни, которую он прошел ценою стольких мук. <…> Отец поднимает бокал и посылает меня открыть настежь дверь. Дверь настежь. Чтобы мог войти пророк Элияу? Сноп звездных искр серебром по синему бархату неба — ударяет мне в глаза, проникает в сердце. Но где же он, Элияу, со своей белой колесницей?»

Но далеко Музей Библейского послания в Ницце — как от Москвы, так и от Витебска. Далеко та мозаика с колесницей пророка. Какое отношение она имеет к цветным литографиям, что показываются в Москве? Они и сделаны много раньше — в 1960‑м. И не для музея, а для последнего номера французского журнала «Верв» (его издавал Эжен Териад), полностью посвященного Шагалу и его иллюстрациям к Библии. Часть выпуска, очевидно предназначенная для коллекционеров, была не сброшюрована и продавалась в папках. Если учесть, что четырьмя годами раньше в том же издательстве Эжена Териада вышло роскошное издание Библии с офортами Шагала, то могло показаться, что эти иллюстрации к Библии — своего рода post scriptum к уже изданной книге. Дополнение к уже сделанным иллюстрациям Библии, заказанным еще Амбруазом Волларом, парижским маршаном, из галереи которого вышла едва ли не вся новая французская живопись и художники парижской школы. Еще в 1923 году Воллар предлагает Шагалу, недавно перебравшемуся из советской Москвы в послевоенный Берлин, заказ на книжные иллюстрации. Шагал выбирает, в частности, «Мертвые души» Гоголя, басни Лафонтена и Библию. За 16 лет, прошедшие до начала Второй мировой войны и смерти Воллара, Шагал успел побывать в 1931 году в Палестине и Египте, создать множество гуашей и 66 офортов к Библии. После войны к ним добавились еще 39. Все они легли в основу издания Библии с его иллюстрациями, которое осуществил Эжен Териад.

М. Шагал. Бухта ангелов. 1960. Национальный музей Библейского послания Марка Шагала

М. Шагал. Бухта ангелов. 1960. Национальный музей Библейского послания Марка Шагала

Казалось бы, многолетний труд завершен. Но Шагал не торопится «расстаться» с Книгой книг. Вдогонку солидному изданию появляются новые иллюстрации на библейскую тему. Цветные литографии он печатает в парижской мастерской братьев Мурло, причем в работе участвует известный мастер Шарль Сорлье. Как точно заметила Наталья Апчинская, известная исследовательница творчества Шагала, «если при работе над офортами Шагал учился у Рембрандта и Эль Греко, то в цветных литографиях <…> ощущается его связь с венецианскими колористами и современными мастерами цвета, такими как Матисс или Боннар».

Но Шагал не только делает неожиданный для многих шаг, сближая современное искусство и библейские сюжеты. Он выходит за пределы Книги — в мир, неся ее послание в витражах, гобеленах, в музее, в конце концов. В 1962‑м он работает над витражами «Двенадцать колен Израиля» для синагоги больницы «Хадасса» в Иерусалиме. Для нового здания кнессета в Иерусалиме в 1969‑м создает мозаику «Стена Плача» и три гобелена («Пророчество Йешаяу», «Исход», «Вход в Иерусалим»). Он дарит Франции свою библейскую серию, которую показывают в Лувре в 1967‑м и для которой будет создан в Ницце тот самый Музей Библейского послания Марка Шагала.

Иначе говоря, литографии 1960 года, отпечатанные в мастерской братьев Мурло, стали не финальным аккордом, послесловием к иллюстрациям Библии, а прологом к мощному библейскому посланию Шагала как синтезу искусств, времен и традиций. Франц Мейер, говоря о потенциале цветной литографии для творчества Шагала, заметил, что «она окрыляла живопись для полета по миру». Можно добавить, что она же дала крылья Библейскому посланию в целом. Не потому ли архаичная упрощенность формы тут сплавлена с огненной экспрессией, монументальность композиций — с пронзительной лирикой, а встреча с ангелами выглядит столь же естественной, как с путниками у порога дома?

Но самое невероятное, что, работая над библейскими темами всю жизнь, художник смог сохранить то ощущение пленительной поэзии подлинника, что поразило когда‑то его в детстве, оставив желание «передать эту тайну». Не разгадать — передать. Судя по тому, что встреча с библейскими пророками, героями, царями «у Шагала» по‑прежнему полна жизни, ему это удалось.

КОММЕНТАРИИ
Поделиться

Как используется искусственный интеллект для идентификации лиц на фотографиях времен Холокоста

Авраам Суцкевер, один из величайших идишских поэтов 20 века, был опознан на групповой фотографии вместе с другими виленскими интеллектуалами. Во время войны немцы направили Суцкевера в так называемую «Бумажную бригаду» гетто — группу молодых интеллектуалов, которым поручено было собирать оригинальные сочинения известных евреев. Они должны были быть выставлены в музее, посвященном вымершей еврейской расе… Фотография Суцкевера в окружении молодых интеллектуалов Вильны могла быть предана забвению, если бы не N2N.

The Washington Post: Массовое убийство в Москве свидетельствует об амбициях и смертоносной мощи наследников ИГИЛ

Во многих частях земного шара набирает силу созвездие региональных филиалов «Исламского государства» (запрещена в РФ), подпитываемое сочетанием традиционных и новых обид, включающих войну в секторе Газа. Ни «Исламское государство», ни ИГИЛ-Х не связали российские атаки с продолжающимися боевыми действиями в секторе Газа. Но гибель палестинских мусульман во время ответной кампании Израиля против ХАМАСа широко освещалась в социальных сетях как фактор для новых волн террористических атак, в том числе против западных стран.

The New York Times: Он выпустил 95 номеров журнала, скрываясь на чердаке от нацистов

В каждом выпуске были оригинальные иллюстрации, стихи, песни; мишенью его сатиры становились нацисты и нидерландские коллаборационисты. На немецком и голландском языках Блох высмеивал нацистскую пропаганду, откликался на новости с фронтов и высказывал личное мнение о тяготах военного времени.