Материал любезно предоставлен Tablet

Кит Эллисон поддерживал бойкот Израиля и восхищался Луисом Фарраханом. Так почему же евреи‑демократы поддерживают его кандидатуру на пост председателя Национального комитета Демократической партии?

В конце 1993 — начале 1994 года Кит Эллисон и я занимались политикой — теоретически и практически. Кит Эллисон был адвокатом по защите гражданских прав и вел ток‑шоу на радио в Миннесоте, а я был советником сенатора по правовым вопросам. В это время, 29 ноября 1993 года, советник Луиса Фаррахана Халид Абдул Мухаммед произнес речь в Кин‑колледже в Нью‑Джерси, в которой обрушился с грубыми и возмутительными нападками на евреев, католиков, гомосексуалов и прочих. Вот, например, то, что Мухаммед в той речи сказал о Холокосте:

Вы знаете, все всегда говорят о том, что Гитлер уничтожил шесть миллионов евреев. <…> Но никто никогда не спрашивает, а что они сделали Гитлеру? Что они сделали его людям? Они вторглись туда, в Германию, как и всюду, куда они приходят, и они все захватили, всех вытеснили, все переиначили, и немец — в своей собственной стране — был практически вынужден идти к еврею, чтобы заработать денег. Они подорвали само устройство общества.

Были пассажи и похуже. Я вернулся из отпуска и обнаружил в своем сенатском почтовом ящике копию речи Мухаммеда, которую мне оставила Антидиффамационная лига вместе со своей гневной критикой этой речи, занимающей целую полосу в The New York Times. Я был так шокирован и возмущен, что тут же пересек коридор и зашел к своему начальнику Джону Дэнфорту, сенатору от штата Миссури, и спросил, не хочет ли он призвать к «специальному распоряжению» в cенате — временному запрету сенаторам делать заявления касательно этой речи. Дэнфорт, которого коллеги прозвали «Святым Джеком», был не только сенатором, но и священником епископальной церкви, автором Акта о гражданских правах 1991 года и инициатором создания постоянно действующей Мемориальной комиссии по Холокосту, благодаря чему в США были установлены ежегодные Дни памяти и был учрежден Мемориальный музей Холокоста в Вашингтоне.

Я молча ждал, пока Дэнфорт прочтет речь. Он закончил и взглянул на меня. «Я не хочу специального распоряжения, — произнес он мрачно. — Я хочу прямого голосования по этому вопросу, и прямо сейчас». Я бросился в свой кабинет и позвонил в кулуары cената, чтобы сообщить им, что сейчас будет.

Я также позвонил в офис депутата палаты представителей Квейси Мфуме и оставил экстренное сообщение. Мфуме тогда возглавлял фракцию чернокожих депутатов конгресса, а я не хотел наносить им удар исподтишка. Несколькими месяцами ранее, в сентябре 1993 года, фракция заключила так называемый «священный завет» с Нацией ислама Фаррахана, за что была подвергнута резкой критике. Но речь Мухаммеда настолько вышла за всякие рамки, что несколько членов фракции уже успели отмежеваться от нее. Я полагал, что нужно дать шанс фракции добровольно официально отмежеваться от этого, прежде чем им придется это сделать под давлением сверху. И после этого я приступил к составлению черновика резолюции.

Спустя несколько минут обычно расслабленный и неторопливый сенатор уже входил ко мне, чтобы посмотреть, что я написал. Надо учесть, что это была чужая территория; сенатор Дэнфорт раньше был генеральным прокурором штата Миссури и прекрасно знал, как и я, что выносит на голосование резолюцию, осуждающую речь, защищенную конституцией. «Покажите мне, что у вас уже есть», — сказал Дэнфорт. Я распечатал свой набросок — с опечатками и прочими огрехами. Он взглянул и сказал: «Это подходит. Пойдемте». Он вышел из комнаты и зашагал в сенат. Я задержался на секундочку — попросил сотрудников, чтобы они еще раз попытались дозвониться в офис Мфуме, — и выбежал вслед за сенатором.

Как только мы пришли в сенат, я направился в кулуары. Меня ждало несколько сообщений из офисов сенаторов, которые хотели выступить вместе с нами. И вдруг пришло отчаянное сообщение из моего офиса — я получал личные угрозы от сотрудников штаба фракции чернокожих. Я позвонил одному из них, чтобы объяснить, что это не направлено против них, что, если бы я хотел навредить им, я бы не стал их предупреждать. Ответом был поток обвинений и угроз, после чего бросили трубку.

Сенатор Дэнфорт с четырьмя республиканцами и пятью демократами в соавторах предолжил такую резолюцию: «Выразить мнение сената, что речь, произнесенная г‑ном Халидом Абдулом Мухаммедом (sic!) в Кин‑колледже 29 ноября 1993 года, была лживой, антисемитской, расистской, неприемлемой, сеющей рознь и наносящей вред всем американцам и потому осуждается».

Резолюция была принята единогласно (97 голосов «за», 0 «против»). Три недели спустя более подробная и определенная, поддержанная обеими партиями резолюция была вынесена на голосование в палате представителей депутатом Томом Лантосом и была принята при 361 голосе «за» и 34 «против».

Мне тогда был 31 год, как и Киту Эллисону. Про него было известно, что он выступал в поддержку фаррахановских антисемитских выпадов, по меньшей мере, с 1989 года, под псевдонимом Кит Хаким. Но в отличие от фракции чернокожих, которая сразу же после голосования в сенате прекратила отношения с Нацией ислама, Эллисон, вероятно, не видел никаких причин для пересмотра своей позиции. В течение многих лет после речи Мухаммеда он продолжал поддерживать Фаррахана и активно сотрудничать с Нацией ислама.

В 1995 году Эллисон сам организовал выступление Мухаммеда — по‑прежнему откровенного расиста и антисемита — в Университете Миннесоты. Мухаммед там вновь показал себя во всей красе, заявив, что, «если бы слова были мечами, грудь евреев, геев и белых была бы пронзена».

В 1997 году Эллисон выступил в защиту члена организации «Инициатива против расизма» в Миннеаполисе, которая сказала, что «евреи — главные расисты среди белых». В своем выступлении Эллисон также защищал самого отъявленного американского антисемита. «Она права насчет проповедника Фаррахана, — настаивал он. — Он не расист. Он также не антисемит. Проповедник Фаррахан — неутомимый защитник черных…»

Эллисон продолжал открыто защищать Луиса Фаррахана и Нацию ислама вплоть до 2000 года, когда был членом палаты представителей штата Миннесота. Но в 2006 году, выставляя свою кандидатуру на выборах в конгресс, Эллисон очевидно засомневался в том, насколько полезно идентифицировать себя с Нацией ислама. В ответ на опасения, высказанные Еврейским советом по общественным связям, он заявил, что был связан с Нацией ислама лишь в течение полутора лет, когда поддерживал организуемый Фарраханом «Марш миллиона мужчин», прошедший в октябре 1995 года; что он не в курсе антисемитских выступлений Нации ислама и что он сам никогда не высказывал антисемитских взглядов. Большая часть этих заявлений — явная ложь, остальные внушают сомнения.

Сегодня Эллисон по‑прежнему не гнушается клеветой и враньем, но уже в адрес еврейского государства; эта форма антисемитской пропаганды — в отличие от обвинений евреев в том, что они кровопийцы и сами спровоцировали Холокост, — социально и политически приемлема в левом лагере. У этой игры есть свои правила, разумеется. Так, во время поездки в Израиль в июне 2016 года Эллисон запостил в своем Твиттере фотографию плаката на жилом доме в Хевроне, гласящего, что Израиль виновен в «апартеиде». Комментарий Эллисона под этой фотографией еще усилил обвинение.

В июле 2016‑го на Национальном съезде Демократической партии Эллисон был специальным докладчиком на мероприятии, организованном антиизраильской группой «Американская кампания за прекращение израильской оккупации», входящей в альянс антиизраильских организаций, таких как Комитет американских друзей на службе обществу, Студенты за справедливость в Палестине и Еврейские голоса за мир; все они участвуют в кампании за бойкот, отзыв инвестиций и санкции против Израиля. Эллисон также активно участвовал в попытках сделать официальную программу Демократической партии более враждебной по отношению к Израилю. [Уточнение, 22 ноября: В ответ на публикацию этой статьи депутат Эллисон выступил со следующим заявлением: «Я давно уже поддерживаю “двухгосударственное” решение и выступаю за мирное и достойное сосуществование демократического и находящегося в безопасности государства для еврейского народа и демократического и жизнеспособного палестинского государства. Я не думаю, что бойкот, санкции и отзыв инвестиций помогут нам достичь этой цели. И я поддержал демократическую платформу, включающую эту позицию».]

Совершенно очевидно, что Эллисон имел дело с одержимыми ненавистью откровенными антисемитами и поддерживал и защищал их, пока это не стало для него политически неудобно. Тогда солгал по этому поводу, а получив желанную должность, решил вместо евреев нападать на еврейское государство. Как ни странно, один из защитников Эллисона из числа демократов Стив Рабинович признает его давнюю антиизраильскую позицию. Эллисон не только выступал против блокады Израилем подконтрольной Хамасу Газы, но и был одним из немногих депутатов конгресса, кто выступил против того, чтобы помочь Израилю починить систему противоракетной обороны «Железный купол» (конгресс проголосовал: 395 «за», 8 «против»). Рабинович смело и несколько покровительственно объясняет роль Эллисона в обсуждении демократической платформы: «Он сошелся с дурной компанией». Так антисемит Кит Эллисон или нет? Я не знаю. Но ясно, что сотрудничество с врагами евреев и Израиля вошло у него в привычку.

Возможно, Эллисон находился под влиянием той же «дурной компании» в 2012 году, когда на другом конце страны от своего собственного округа в Миннеаполисе он работал над тем, чтобы лишить мандата произраильского конгрессмена от Нью‑Джерси Стива Ротмана, устроив отвратительные праймериз, подчеркивая произраильскую позицию Ротмана и натравливая арабов и мусульман на евреев. Кандидат, которого поддерживал Эллисон, устроил в свою поддержку масштабное мероприятие в мечети, его также поддерживал местный сторонник «ХАМАС» и другие ненавистники Израиля. Что же заставило Эллисона приложить такие усилия, чтобы провалить действующего депутата от его собственной партии?

Лично мне все равно, ненавидел ли Эллисон евреев когда‑либо и ненавидит ли он их сейчас. Он вправе любить и ненавидеть тех, кого ему только заблагорассудится. А волнует меня то, что ведущий представитель крайнего антиизраильского крыла Демократической партии готовится стать председателем этой партии. Меня беспокоит то, что этого человека, который, по меньшей мере, куда более восторженно относится к Луису Фаррахану, чем к Государству Израиль, выдвигают и продвигают такие люди, как сенатор Чак Шумер и организации, считающие себя выразителями интересов американского еврейства.

Трудно также игнорировать факт, что те же политики и организации занимаются тем, что отвлекают внимание от реальных угроз и привлекают — к политически ангажированным измышлениям и наветам против Дональда Трампа, человека, который на протяжении десятилетий поддерживал массу еврейских проектов и Государство Израиль и чья дочь, зять и внуки являются ортодоксальными евреями. Дочь Трампа Иванка решила стать частью еврейского народа и сделала это, судя по всему, с согласия и одобрения отца. Может быть, Кит Эллисон вопреки своим связям и деятельности является тайным другом еврейского народа и Государства Израиль, а Дональд Трамп, невзирая на его друзей и семью, является рьяным антисемитом, как полагают его хулители. Но даже самый предвзятый человек должен признать, что свидетельств в поддержку каждого из этих предположений крайне мало. На самом деле Антидиффамационная лига и ее сторонники должны отозвать свои обвинения в антисемитизме в адрес советника Трампа Стива Бэннона и сайта Breitbart news, которые они огласили после победы Трампа на выборах, поскольку они не могут представить никаких реальных доказательств в поддержку этих обвинений; напротив, Бэннон и Брейтбарт безусловно были в числе самых верных сторонников Государства Израиль и самых яростных противников кампании за бойкот, отзыв инвестиции и санкции против Израиля в американских СМИ и в университетах.

Почему такая позиция сейчас необходима? В годы президентства Обамы в мире резко возрос уровень настоящего антисемитизма — абсурдных обвинений и физического насилия. В Европе и на Ближнем Востоке жертвы исламского терроризма именуются «невинными жертвами» — если только они не евреи: в этом случае они каким‑то образом оказываются воюющей стороной, против которой ведется справедливая борьба. Здесь, в Америке, впервые в нашей жизни, когда зазвучали ламентации Обамы и Керри насчет того, что «Израиль — наше несчастье», мы услышали, как раввины и еврейские лидеры, включая предыдущего главу Антидиффамационной лиги, стали сокрушаться о том, что мир начинает напоминать ситуацию 1930‑х. В президентство Обамы мы впервые увидели, как евреи старшего возраста стали собираться в синагогах, чтобы вполголоса обсудить, осталось ли еще в мире место, куда податься евреям, раз Америка становится все более негостеприимной, а Израиль находится под реальной угрозой ядерного уничтожения. Молодые евреи сомневаются, стоит ли им носить кипу на улице или в университетском кампусе.

Не Дональд Трамп подготовил почву для того, чтобы Иран — страна, которая буквально и неоднократно обещает устроить геноцид евреев, — мог обзавестись ядерной бомбой. Не Дональд Трамп и его помощники демонизируют своих оппонентов как «богатых спонсоров» и «разжигателей войны», лояльных другой стране. И не Дональд Трамп сделал США союзником Ирана в Сирии, Ливане и Ираке. Все это сделал президент Барак Обама и сделал это открыто, и никто из тех, кто сейчас якобы боится за свою жизнь при президенте Трампе, тогда даже не пикнул.

Кто знает? Возможно, разумные люди могут придерживаться разных мнений по этим вопросам. Но вот что еще надо учитывать: те же самые люди, которые ручались за Обаму перед американским еврейским сообществом, теперь ручаются за депутата Эллисона, в то же время обвиняя Дональда Трампа и его советников в разжигании ненависти и антисемитизма, в чем, со всей очевидностью, повинен не Трамп, а Обама, а Демократическая партия надеется убедить наше сообщество забыть это. 

Оригинал публикации: Keith Ellison Supported the BDS Movement and Admired Louis Farrakhan. So Why Are Jewish Democrats Supporting Him for Chairman of the DNC?