Первый раз я побывал в Израиле 25 лет назад, и, видит Б‑г, если бы не «обстоятельства непреодолимой силы», прожил бы там всю эту четверть века.

Многократно навестив историческую родину за эти годы, в нынешнем августе я испытал нечто еще более личное, чем прежде. Моя старшая дочь, окончив школу, решила продолжать образование в Израиле, — так что теперь я оставлял там часть самого себя. И Провидению было угодно подарить нам в эти дни несколько особенных встреч. Моя колонка — о них.

Гур

Гур Недзвецкий родился в Эстонии, но с пяти лет живет в Израиле. У нас с ним общие прадед и прабабушка. Они были святыми людьми, сохранившими преданность еврейству в самых невозможных условиях. И уж не знаю, что главное — то, что Гур унаследовал эту святость, или то, что святость предков защитила его самым невероятным образом. Но, когда в десантника Гура Недзвецкого, заброшенного на пять километров в глубь Ливана, попало три пули — одна в ногу, другая в живот, и третья, несущая верную гибель, в рот, — он дополз до своих, до него долетел изрешеченный вертолет, и он выжил.

У Гура теперь двое детей, они с Сарой ждут третьего.

Доктор Рут

Только одно примиряет меня с тем, что мои друзья Розенсоны теперь не в Москве: в иерусалимской Баке лишь за их столом могут оказаться вместе глава крупной ешивы и самый знаменитый сексопатолог Америки.

Доктор Рут. Однажды в Нью‑Йорке, лет 20 назад, я включил телевизор, попал на ее передачу и был совершенно потрясен: с каким профессионализмом психолога и шоувумен эта, уже тогда совсем не молодая, женщина говорила об очень важной стороне человеческой жизни. С юмором и тактом. Думаю, ее эфиры спасли не только тысячи семей, но и немало человеческих жизней.

Сейчас ей 90. Рост — не больше полутора метров. Энергии, жизненной силы, юмора, оптимизма — на трех тридцатилетних.

А обстоятельства не располагали. Десятилетняя франкфуртская девочка, отправившись киндертранспортом в Швейцарию, единственная из семьи пережила войну. Потом — Палестина, снайпер Хаганы, тяжелое ранение, Сорбонна, мытье полов в Нью‑Йорке.

До телевидения далеко. Но ее любимый раввин, рабби Шимшон‑Рефаэль Гирш, говорил:

— На Суде Г‑сподь спросит, среди других вопросов: «Видел ли ты Мои Альпы?»

Альпы спасли ей жизнь. А ее отношение к жизни миллионам людей подарило вкус к жизни.

Три часа ошарашивающей археологии

Да, я торопился в аэропорт. И три часа — это немало. Но оно того стоило.

В иерусалимском Музее библейских земель — совершенно фантастическая выставка о раскопках в Хирбет‑Кеяфа. Я посмотрел ее с одним из руководителей экспедиции, Михаилом Фрейкманом. И это штука посильнее Фауста.

Понимаете, я так устроен, что люблю знать, а не верить. Не надо верить в то, что знаешь.

А эта выставка именно о том, что не надо «верить в библейские сказки». Написано в Библии, что праведный царь велел разбить языческие «бамот», стелы, и поставить над ними отхожее место — ну вот, посмотрите, это стела, а над ней отхожее место. Не надо верить в то, что евреи и три тысячи лет назад соблюдали кашрут: вот вам слой той эпохи, а в нем — только косточки кошерных животных. А вот вам, пожалуйста, того же времени уютная домашняя модель Первого храма…

Наступает новый год, 5778‑й. Хорошего тебе года, древняя страна евреев!