Бакст принт

Евгения Гершкович 27 мая 2015
Поделиться

В камерной атмосфере московской галереи «MustART» завершилось турне выставочного проекта «В вихре танца». Серия гелиогравюр театральных эскизов Леона Бакста гастролями проехала по Курску, Воронежу, Пензе, Тамбову, Твери, Брянску — по двенадцати городам России.

Танцующиая еврейка. Костюм для балета Антона Аренского «Клеопатра». Гелиогравюра из издания «Декоративное искусство Леона Бакста». 1913

Танцующиая еврейка. Костюм для балета Антона Аренского «Клеопатра». Гелиогравюра из издания «Декоративное искусство Леона Бакста». 1913

Черно‑белые и цветные листы гравюр не что иное, как части произведения, относящегося к livre d’artiste («книге художника»). Сам этот жанр возник стараниями издателей Амбруаза Воллара и Даниэля‑Анри Канвейлера, выпускавших под одной обложкой ограниченные тиражи графики Пикассо, Шагала, Родена, Сезанна, Ренуара, Миро, Дюфи и других известных или только обретающих славу художников. Собственно, на рубеже XIX–XX веков французские маршаны и утвердили моду на подобные издания. Бакст (см.: Жанна Васильева. Нет, он не денди, он другой), законодатель нового стиля, не мог не поддаться магии подобного способа популяризации изысканных и дерзких своих фантазий, замешанных на синтезе цветовых контрастов, орнамента, восточной роскоши, античности и русских мотивов. Тем более что Париж уже и так лежал у ног сценографа «Русских сезонов». «Общественный поворот вкуса в величайшей степени обязан был именно Баксту, тем новым откровениям, которые он дал в своих исключительных по красоте и очарованию постановках, поразивших не только Париж, но и весь культурный мир Запада», — напишет потом Мстислав Добужинский. Жан Кокто, к 1913 году еще не ставший заметной фигурой во французской литературе, подогрел интерес художника к перспективному издательскому предприятию, заодно предложив себя в качестве автора эссе, сопутствующего визуальному ряду. Хрестоматийные символы постановок импресарио Дягилева, эскизы костюмов к балетам Стравинского, Римского‑Корсакова, Чайковского, Равеля, Дебюсси: «Шахерезада», «Клеопатра», «Саломея», «Послеполуденный отдых фавна», «Пери», «Нарцисс», «Синий бог», «Жар‑птица», «Мученичество святого Себастьяна», «Дафнис и Хлоя» — и другие, только не оригинальные, а тиражированные на бумаге в технике пошуар (трафарет), вошли в альбом «L’art decoratif de Leon Bakst». В 1913 году он был опубликован издательством «De la More Press» под руководством Мориса де Брюноффа. Помимо эссе Кокто, книгу сопровождал текст известного французского искусствоведа Арсена Александра. В «Декоративное искусство Леона Бакста», вышедшее в составном переплете форматом in folio (тираж 250 экз.), входило 77 гелиогравюр, из них около 50 было раскрашенных, остальные черно‑белые. Кроме того, было выпущено 20 экземпляров с вложенными в альбом акварельными эскизами костюмов знаменитого сценографа. Пошуар, весьма в те годы модный способ высокой печати, подразумевал изготовление трафарета, прорези в тонкой медной пластине или картоне под каждый из цветов, встречающихся в рисунке. Затем вручную кожаной подушечкой наносился натуральный пигмент, в сравнении с акварелью дающий более насыщенный колорит. Метод позволял получать не только локальные пятна, но и красивые тонкие линии. При печати оттис­ка использовался желатин. Издатель Брюнофф, вдохновленный коммерческим успехом книги во Франции и других странах, организовал ее рекламную кампанию в России, открыв подписку. Книга отлично раскупалась, принося успех уроженцу еврейского местечка под Гродно Лейбу‑Хаиму Израилевичу Розенбергу, прославившемуся под псевдонимом Бакст (усеченная фамилия его бабки, Бакстер), носившемуся с навязчивой идеей признания на родине. Известно, что экземпляры альбома имеются в Библиотеке конгресса США, Сорбонне, лондонском Музее Виктории и Альберта и других музеях, некоторая часть тиража осела в частных коллекциях. Альбом «L’art decoratif de Leon Bakst» и разрозненные листы из него до сих пор появляются на антикварном рынке. Одну из серий гелиогравюр 1913 года Бакста в технике пошуар привезли в Россию из Германии.

КОММЕНТАРИИ
Поделиться

The Washington Post: Массовое убийство в Москве свидетельствует об амбициях и смертоносной мощи наследников ИГИЛ

Во многих частях земного шара набирает силу созвездие региональных филиалов «Исламского государства» (запрещена в РФ), подпитываемое сочетанием традиционных и новых обид, включающих войну в секторе Газа. Ни «Исламское государство», ни ИГИЛ-Х не связали российские атаки с продолжающимися боевыми действиями в секторе Газа. Но гибель палестинских мусульман во время ответной кампании Израиля против ХАМАСа широко освещалась в социальных сетях как фактор для новых волн террористических атак, в том числе против западных стран.

The New York Times: Он выпустил 95 номеров журнала, скрываясь на чердаке от нацистов

В каждом выпуске были оригинальные иллюстрации, стихи, песни; мишенью его сатиры становились нацисты и нидерландские коллаборационисты. На немецком и голландском языках Блох высмеивал нацистскую пропаганду, откликался на новости с фронтов и высказывал личное мнение о тяготах военного времени.

The Atlantic: Множество «Филипов Ротов»

И все-таки, невзирая на мнимое изобилие этих беллетризированных Филипов Ротов, сейчас, через пять лет после смерти писателя, стоит задаться вопросом, не затмили ли они подлинные произведения Рота, соответствуют ли они его представлению о себе. Если не брать в расчет курсы лекций по еврейско-американскому роману XX века и кое-какие рассказы (ранние, юмористические) в школьных антологиях, действительно ли вклад Рота в литературу бессмертен настолько же, насколько созданный им образ писателя?