Толстой должен извиниться
На днях вице-спикер Госдумы Петр Толстой, выступая на пресс-конференции по поводу дискуссии вокруг передачи Исаакиевского собора, заявил, что “люди, являющиеся внуками и правнуками тех, кто рушил наши храмы, выскочив из-за черты оседлости с наганом в 17-м году, сегодня, работая в разных других очень уважаемых местах – на радиостанциях, в законодательных собраниях, продолжают дело своих дедушек и прадедушек”. Широкая общественность усмотрела в этих словах признаки антисемитизма.
В свою очередь спикер Госдумы Вячеслав Володин заявил о готовности встретиться с руководством ФЕОР, но призвал не уходить “в вопросы межнациональных претензий”, не разобравшись в сути сказанного, и “на себя вину не натягивать”. При этом он указал на то, что из речи П.Толстого не следует, будто он имел в виду евреев, а когда говорят про черту оседлости, имеют в виду и каторжан. Сам же П.Толстой заявил “Интерфаксу”, что не говорил о какой-либо национальности, и призвал тщательнее смотреть на сказанное, прежде чем делать выводы.
Сложившуюся ситуацию в интервью “Интерфакс-Религия” комментирует глава департамента общественных связей федерации Борух Горин.
– Какие шаги намерена предпринять ФЕОР в связи с высказываниями Петра Толстого?
– Я думаю, что сегодня к концу вечера станет известно о каких-то действиях ФЕОР. Мы, безусловно, будем действовать. Как именно – будет зависеть от целого ряда обстоятельств, пока рано говорить.
– Какой, на Ваш взгляд, возможен выход из этой ситуации?
– Сказал какой-то высокопоставленный чиновник, политик невозможную вещь – можно просто умолчать, пытаться об этом ничего не говорить. Но в нашем нынешнем случае рубикон уже перешли, проблема не замалчивается. Вчера Володин на эту тему говорил, и, на мой взгляд, довольно неуклюже и ситуацию никоим образом не разрядив.
Второй вариант – какие-то резкие действия, как поступают в таких случаях в разных европейских партиях, когда человека, допустившего подобного рода высказывания, просто исключают из партии. Это довольно прецедентная вещь – размежевание с подобными взглядами. Примерно раз в год мы о чем-то таком слышим в Германии, Австрии, Венгрии.
Третий вариант – средний: это попытка такого рода ситуацию разрешить, исправить нанесенный ущерб, а не просто отмежеваться. То есть политик, совершивший подобную политическую ошибку, делает что-то, чтобы ее исправить: приносит извинения, посещает какую-нибудь институцию, связанную с памятью жертв оскорбленной группы населения, совершает какие-то откровенные действия, которые являются жестом его раскаяния и признания ошибки. Нам же неинтересны личные взгляды каждого гражданина, каждый гражданин имеет право думать что хочет. Нас интересует то, что говорит чиновник, от речей которого зависит общее настроение в обществе, и в данном случае – межнациональный климат в стране.
– Какова Ваша реакция на объяснение самого Петра Толстого?
– То, что ответственный политик в такой ситуации должен сделать, это признать ошибку, что сказанное им неправильно, что такие вещи произносить не следовало и он такие взгляды не разделяет. Это такой минимальный вариант в цивилизованном обществе, где любой человек может совершить ошибку. Вопрос – как он может эту ошибку исправлять.
Пока, мне кажется, Петр Толстой избрал самый неудачный способ взаимодействия со своей скандальной историей. Он решил, что лучший способ защиты – это нападение. Не всегда. Он загоняет конфликт в еще более сложные рамки. Теперь, когда он пытается оскорблять всех людей, которые понимают несомненно и однозначно, что он сказал, он и выставляет себя в смешном виде, и ситуацию усложняет, и множит конфликтность. Пытаться говорить, что черта оседлости – совсем не то, что все подумали, и непонятно, как они вдруг решили, что за чертой оседлости жили евреи, это как пытаться сказать: вы, ребята, все идиоты, и я вас буду крутить вокруг пальца. Это неверная позиция.
Какая позиция в результате будет выбрана и будет ли какая-то выбрана – посмотрим. Я надеюсь на лучшее.
– На протяжении многих лет ФЕОР говорила на всевозможных внутренних и внешних дискуссионных площадках об отсутствии проблемы государственного антисемитизма в России и ставила нашу страну в пример. Можно ли сказать, что история с Петром Толстым говорит об изменении ситуации?
– Сейчас мы во время хирургической операции пытаемся рассуждать о здоровье пациента. Конфликт в разгаре. Если найдут его разрешение, то ситуация будет исчерпана, и в этом проявится в том числе зрелость процесса по искоренению национальной вражды, национальных предрассудков в государственной власти. Мы надеемся на это. Если гипотетически эта история осталась бы на той позиции, на которой она подвисла сейчас, то, конечно, это изменение ситуации.
Мы всегда говорили, что государственный антисемитизм как политика и позиция власти сошел на нет, что с рудиментами государственного антисемитизма мы сталкиваемся все меньше и меньше. Кроме того, мы все больше и больше видим политику власти, направленную на снижение уровня антисемитизма. Это и идеологическая позиция, и практическая. Мы видим поддержку еврейских общин и так далее. Тем ужаснее произошедшее: когда один из высших государственных чиновников такие вещи произносит, многолетняя кропотливая работа огромного количества людей по изменению этого климата сходит на нет. Одна такая история взрывает ситуацию, и здание по кирпичику вдруг превращается в груду ненужных руин. Именно поэтому мы так резко и реагируем на подобные заявления. Еще раз говорю: мнение отдельно взятого журналиста не вызвало бы у нас по этому поводу сопоставимой реакции. Беда в том, что позиция государственного чиновника, не будучи опровергнутой и осужденной, воспринимается как позиция государства.
– Как Вы прокомментируете высказывания в связи с этим инцидентом ряда видных украинских идеологов “незалежности” о том, что он указывает на высокий уровень ксенофобии в России, что пресса и еврейские организации у нас “ручные”?
– Мы видим ровно противоположное. Ситуация взорвала российскую общественную жизнь. Об этом пишут и говорят все. Превалирует на самом деле осуждающее мнение. В это же самое время наши “учителя” демократии и оппозиционности на Украине не заметили очередное, не первое, как в случае с Толстым в России, событие экстраординарного масштаба по укоренению национализма на Украине.
Президент Порошенко на днях опубликовал указ, коим наряду с украинскими общественными деятелями удостоил ордена Свободы, одной из высших наград страны, Василия Квасновского, которого на Украине знают очень мало, а за границей вообще не знают. Этот человек известен только тем, что несколько лет назад написал откровенно русофобскую и антисемитскую книгу, в которой рассказывает, как “москали” с “жидами” вместе устраивали Холокост украинскому народу. И он получает из рук президента один из высших орденов страны! Что происходит в ответ? Один из еврейских лидеров страны возмущается, еще несколько человек что-то об этом пишут, и дальше – молчок, от власти ноль ответа, никто ничего по этому поводу не говорит. Более того, реакция на это награждение, конечно, никак не сравнима с тем, что у нас происходило вчера в связи с высказыванием Петра Толстого. В случае с этим награждением все происходит абсолютно спокойно, потому что это отражает политические процессы на Украине: ревизионизм итогов второй мировой войны, полное вынесение за скобки участия тех или иных украинских националистических сил в геноциде евреев Украины, причем во всех исторических периодах. То, что одним из основных действий этих поборников свободы украинского народа был настоящий геноцид евреев, выносится за официальный дискурс.
И эти люди нас учат, что произошедшее с Толстым – это показатель чего-то там! Пока мы ни в коем случае не можем судить о том, показатель чего это. Вчера мы увидели противоположный процесс. Мы увидели главу парламента, который пытается оправдываться, мы видим общественную реакцию на это, мы видим настоящий политический скандал в этой области, то есть мы видим здоровое общество, где есть проявление некоего заболевания, с которым это общество начинает во всех своих частях бороться. Это указывает на то, что оно здоровое. И когда этому здоровому обществу люди из совершенно чумного отделения говорят, что здесь у вас больные, это вызывает возмущение.
