Глава рассказывает о четырех женах Яакова. Согласно комментарию Раши, все они были дочерьми Лавана. Этот факт противоречит традиционному мнению, что Яаков, как Авраам и Ицхак, знал и соблюдал все заповеди Торы (хотя праотцы жили задолго до дарования ее на Синае, они знали Закон благодаря пророческому дару и соблюдали его по личному побуждению). Ведь, как известно, женитьба на сестрах Торой запрещена. Поначалу кажется, что Раши не предполагает никакого объяснения по данному вопросу. Так ли это? И разрешимо ли видимое противоречие? Оказывается, разрешимо, а из самой этой истории проистекает важная мораль.

ЖЕНЫ ЯАКОВА

Важное и хорошо известное правило комментария Раши состоит в том, что он ставит целью разъяснить все трудности, которые возникают при попытке интерпретации стихов Писания, на уровне простого смысла, то есть на буквальном уровне. И когда Раши не может найти ответа на таком уровне, он говорит о существующей трудности и признается: «Я не знаю, как ее разрешить». Если обнаруживается трудность, на которую Раши вообще не указывает, значит, ответ очевиден даже для пятилетнего ребенка (это возраст, в котором еврейские дети начинают изучение Торы). В силу этого очень странно, что в данной главе мы находим удивительный факт, объяснить который пытались многие комментаторы и который Раши не только не объясняет, но даже будто и не замечает вообще. Нам сообщается, что Яаков женился и на Лее, и на Рахели, а впоследствии — на Бильге и Зильпе. Все они были дочерьми Лавана. Из традиции известно, что наши праотцы соблюдали всю Тору, несмотря на то что она еще не была дана. Как же мог Яаков жениться на четырех сестрах, если в книге Ваикра (18:18) сказано: «и жены к сестре ее не бери», то есть человек не может жениться на сестре своей жены. Мы могли бы предположить, что Раши никак не комментирует эту проблему, потому как, условно говоря, пятилетний ребенок, приступая к изучению данной главы, еще не знает, что такой поступок Яакова запрещен. Ведь настоящий закон не упоминается до книги Ваикра, а ребенок еще не достиг этой книги. Но такое объяснение не проходит, потому что Раши не объясняет этого затруднения и позже. Другая версия: возможно, Раши считал, что среди множества объяснений, предложенных другими комментаторами, есть одно настолько очевидное, что ему нет нужды даже упоминать о нем. Тоже нет, поскольку, во‑первых, в мнениях других комментаторов много расхождений, следовательно, объяснение не очевидно, а во‑вторых, эти объяснения не комментируют буквальное значение текста, следовательно, на этом уровне проблема остается.

НЕКОТОРЫЕ ОБЪЯСНЕНИЯ

Рамбан (в комментарии на Тольдот, 26:5) предлагает такое объяснение. Праотцы соблюдали все 613 заповедей Торы, только находясь в земле Израиля. А Яаков женился на двух или даже четырех сестрах, когда жил в Харане. Но Раши не мог поддержать этот взгляд, поскольку в другом месте о Яакове (Раши, Берешит, 32:5) сообщается: оставаясь со злодеем Лаваном, то есть в Харане, он соблюдал все 613 заповедей. Иное объяснение (Парашат драхим) состоит в том, что Яаков на самом деле выполнял специальное повеление Б‑га, чтобы дать жизнь двенадцати сыновьям, от которых впоследствии произошли двенадцать колен Израилевых. И хотя понятно, что прямое указание Б‑га могло бы отменить упомянутый запрет, тем не менее мы нигде в Торе не находим такого указания. А из повествования совершенно ясно, что Яаков женился на Рахели, потому что хотел этого с самого начала, и Бильга с Зильпой были даны ему их владелицами (они были служанками Рахели и Леи), то есть он не брал их, подчиняясь воле Б‑га.

АРГУМЕНТ С ПОЗИЦИИ МЯГКОСТИ

Существуют споры относительно того, какие законы взялись исполнять наши праотцы, приняв на себя обязанность соблюдать Тору: только ли более строгие по сравнению с уже имеющимися тогда законами сыновей Ноаха или еще и мягкие? Если мы придерживаемся второго мнения и помним, что все четыре сестры, прежде чем выйти замуж, должны были принять иудаизм, а также принимаем во внимание правило «новообращенный как новорожденный» (Йевамот, 22а), то жены Яакова не считались более сестрами, поскольку их происхождение потеряло значение перед их обращением. Однако и этот ответ не удовлетворителен на уровне буквальной интерпретации текста по нескольким причинам.

Во‑первых, в Торе нет каких‑либо указаний, что до ее дарования у евреев был другой закон, кроме законов Ноаха (за исключением специально упомянутой заповеди обрезания и т. п.). Следовательно, принятие праотцами законов Торы было исключительно добровольным актом и не было обязательным для их потомков. Значит, с точки зрения закона (до Дарования Торы) между евреями как таковыми и другими сынами Ноаха не было никакого различия. И в этом случае сама идея обращения (в иудаизм) не имела места. Также мы не можем сказать в поддержку нашей точки зрения, что добровольное принятие 613 заповедей само по себе представляло некий вид обращения в иудаизм. Это было добровольно возложенное на себя устрожение, и, следовательно, оно не могло включать более мягкого правила о том, что «новообращенный как новорожденный».

Во‑вторых, Раши в своем комментарии к Торе нигде не упоминает об этом законе. А буквальное чтение Торы фактически указывает на противоположный взгляд, ибо Б‑г говорит Аврааму (Берешит, 15:15): «И сойдешь к отцам твоим в мире». Иными словами, даже после обращения Авраама Терах по‑прежнему считается его отцом, с которым он воссоединится после смерти.

И наконец, запрет жениться на сестре жены существует не только потому, что такой брак принадлежит к категории запрещенных из‑за близкого родства, но и потому, что он может привнести вражду и ревность вместо естественной любви, существующей между сестрами. Поэтому, хотя правило «новообращенный как новорожденный» могло бы применяться до Дарования Торы, в данном случае оно не действовало бы, поскольку существует естественная любовь между двумя сестрами, обращенными в иудаизм, и эта любовь оказалась бы под угрозой, будь у них общий муж.

ПРИНЯТИЕ ЗАКОНА В КОЛЛЕКТИВНОМ И ИНДИВИДУАЛЬНОМ ПОРЯДКЕ

Ответ на вышеуказанные противоречия заключается в том, как Авраам, Ицхак и Яаков соблюдали Тору. То было лишь добровольно взятое на себя устрожение (и именно в силу этого было таким ценным в глазах Б‑га). «За то, что исполнил Авраам волю Мою и следовал предостережению Моему, исполнил заповеди Мои, установления Мои и законы Мои” (Берешит, 26:5). Если так, то в случае возникновения конфликта между данной Б‑гом заповедью и чем‑то, принятым по собственному желанию, безусловно первое как исходящее от Б‑га имело бы бо́льшую силу по сравнению со вторым. Это ответ на простом уровне, почему Авраам не совершал обрезания до тех пор, пока ему это не было велено, то есть до 99 лет. Дело в том, что кодекс сыновей Ноаха запрещал пролитие крови, даже если это и не приносило вреда. И хотя закон об обрезании перевесил этот запрет, Авраам смог сделать обрезание лишь тогда, когда это было заповедано Всевышним.

Помимо известных семи законов, были и другие ограничения, принятые на себя потомками Ноаха добровольно. Как говорит Раши (Берешит, 34:7), «народы мира воздерживались от разврата», то есть даже от таких связей, которые не были прямо запрещены. Они сделали это, памятуя о потопе, который стал наказанием как раз за такой грех. Подобная логика действует и в другом месте. Когда Тора упоминает о смерти Тераха еще до того, как мы узнаем, что Авраам покинул дом отца (хотя фактически это случилось раньше, чем тот умер), Раши (Берешит, 11:32) говорит: «Такой порядок используется для того, чтобы люди не говорили, будто Авраам не оказывал подобающего сыну уважения к отцу». Уважение к родителям еще не было заповедано Всевышним, но, поскольку народы мира приняли на себя эту обязанность добровольно, она приобрела в определенном смысле силу закона. Можно сказать, что Яаков был наказан Б‑гом за неуважение к родителям просто из‑за того статуса, который приобрело принятое всеми решение. Отсюда следует, что в случае конфликта между добровольно взятыми на себя праотцами устрожениями, которые они приняли как отдельные личности, и добровольными ограничениями, которые приняли на себя все потомки Ноаха, последние имели бы преимущество перед первыми. Одним из таких ограничений, принятых в те времена всеми, была забота о том, чтобы не обманывать других. Это видно из обвинения, которое Яаков бросает Лавану: «Почему ты обманул меня?» (Берешит, 29:25). И Лаван пытается оправдываться, обнаруживая свое согласие с тем, что обман является грехом. Теперь мы можем понять, чем, кроме любви, был движим Яаков, стремясь жениться на Рахели: он обещал на ней жениться и даже договорился о знаках, которые она должна была подать в ночь их свадьбы. Не жениться на ней было бы равносильно обману, что явилось бы куда более серьезным нарушением по сравнению с взятым добровольно обязательством не жениться на сестре жены.

ВНИМАНИЕ К ДРУГИМ

Мораль, которую мы можем отсюда извлечь, состоит в том, что, когда человек хочет взять на себя больше, чем от него требует Б‑г, он должен сначала полностью удостовериться, что не делает этого за счет других. В самом деле, драгоценность Авраама в глазах Всевышнего проистекала не из того, что он стал соблюдать Тору еще до ее дарования, но скорее, как пишет Раши (Берешит, 18:19): «Из‑за того, что Я знаю его, Я высоко ценю его, потому что он заповедует своим детям и всему дому после себя держаться путей Всевышнего, творить добро и справедливость». Добровольно взятая задача совершенствования своей личности не должна решаться за счет другого (ни в материальном, ни в духовном смысле). Если один еврей ничего не знает о своем наследии и нуждается, образно говоря, в духовной милостыне, тот, кто в состоянии ему помочь, не может сказать: «Лучше я потрачу время на самосовершенствование». Человек должен честно ответить себе на вопрос: «Стоят ли эти дополнительные улучшения во мне того, чтобы другой еврей оставался лишенным основ своей веры?» И тогда ему станет понятна та высшая правда, которая лежала в основе женитьбы Яакова на Рахели, а именно, что забота о других перевешивает соображения самосовершенствования, идущие за пределы данного Б‑гом закона.