Воинствующий монотеизм

Ближневосточные события последних лет происходят на фоне декларируемого «возвращения к корням» ислама и, как следствие, возрождения джихада. Красочные сцены низвержения древних развалин и казней «неверных» заполонили интернет, возбуждая нездоровый ажиотаж и, как ни странно, привлекая в ряды «Исламского государства» (террористическая группировка, запрещенная в РФ. — Ред.) толпы новых приверженцев.

Что означает эта мутная волна фанатизма? Не открывают ли эти явления истинное лицо монотеизма — монотеизма воинствующего, монотеизма, знакомого человечеству по так называемому Ветхому Завету?

Разве еще относительно недавно не то же самое совершали христиане на Американском континенте, оправдывая свои действия войнами сынов Израиля с ханаанскими племенами? И, кстати, о войнах: в чем расправы Исламского государства расходятся с предписанием Торы: «Когда введет тебя Г‑сподь, Б‑г твой, в землю, в которую ты идешь для овладения ею… Так поступайте с ними: жертвенники их разрушайте и памятники их сокрушайте, и кумирные деревья их вырубите, и изваяния их сожгите огнем… И истребишь ты все народы, которые Г‑сподь, Б‑г твой, предает тебе; да не пощадит их глаз твой» (Дварим, 7:1‑16)?

В своем антисемитском опусе «Еврейский вопрос» Ф. М. Достоевский делится с читателями следующими опасениями: «…мне иногда входила в голову фантазия: ну что, если бы то не евреев было в России три миллиона, а русских; а евреев было бы 80 миллионов — ну, во что обратились бы у них русские и как бы они их третировали? Дали бы они сравняться с собой в правах? Дали бы им молиться среди них свободно? Не обратили бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали ли бы кожу совсем! Не избили бы дотла, до окончательного истребления, как делывали они с чужими народностями в старину, в древнюю свою историю?»

Итак, насколько оправданы страхи Достоевского? Следует ли человечеству опасаться торжествующей поступи воинствующего монотеизма также и в том случае, если полноправными хозяевами в этом мире станут евреи?

Ошибка многобожия

Начать, по‑видимому, следует с того, что, согласно иудаизму, любой идол перестает быть таковым, как только исчезают желающие ему поклоняться. Если культ идола выродился, то он превращается ровно в то, чем и являются божки прошлого для нынешнего поколения — в памятник культуры и истории.

Однако и в отношении тех, кто поклоняется идолам в реальном времени, все не так однозначно, как это может показаться некоторым читателям Торы.

Рабейну Бахья (XIII век), который под этим углом зрения внимательно прочитал весь Танах, подметил, что в Письменной Торе нет ни одного высказывания, в котором бы Всевышний прямо требовал от неевреев отказаться от идолослужения (комментарий к Дварим, 31:16).

Наблюдение рабейну Бахьи относительно Письменной Торы, разумеется, не противоречит тому, что Устной Торе такой запрет все же известен. Так, великий законодатель Моше бен Маймон (Рамбам) пишет: «Первый человек был наставлен относительно шести заповедей: запрета идолослужения, богохульства, кровопролития, кровосмешения и разбоя, а также повеления учреждать справедливые суды…. Ноаху был добавлен запрет поедать животных живьем» (Мишне Тора, Шофтим, Илхот млахим, 9).

Но в Письменной Торе «запрет идолослужения» отсутствует, по‑видимому, все же неслучайно. Так, Рамбам в следующей главе своего труда (там же, 10:1), рассматривая вопрос ответственности сынов Ноаха за преступления, совершенные по ошибке, многозначительно обходит молчанием вопрос о том, как карается «ошибка идолослужения». Он пишет: «Сын Ноаха, ошибочно нарушивший одну из семи заповедей, признается невиновным… Имеется в виду ситуация, когда он нарушил невольно. Например, овладел замужней женщиной, не зная, что она замужем. Однако если он знал, что она замужем, но не знал, что тем самым она ему запрещена, и решил, что ему позволительно вступать в интимные отношения с замужними женщинами, то он наказывается». То же Рамбам пишет и в отношении убийства: убийц казнят даже в том случае, когда они считают убийство правомочным поступком. Однако идолослужение в качестве такой заслуживающей наказания метафизической ошибки Рамбам не называет. Создается впечатление, что по меньшей мере бедиавад, задним числом, неевреям такая ошибка в вину не вменяется.

В этом отношении показательна история о покаянии языческого города Ниневии, рассказанная в книге Йоны: «И было слово Г‑сподне к Йоне, сыну Амитая, такое: Встань, иди в Ниневию, великий город, и пророчествуй о нем, ибо их злодейство дошло до Меня» (1:1‑2).

В чем состояло «злодейство» жителей Ниневии? Отнюдь не в идолослужении, которому в равной мере предавались также и жители всех прочих городов. Вызвавшее гнев Всевышнего «злодейство» заключалось в разбое. Так, выдающийся комментатор, раввин Давид Кимхи, известный под акронимом Радак (XII век), пишет: «Всевышний следит за народами в том, что касается разбоя и грабежа. Так было с поколением потопа и с жителями Содома, ибо наполнилась земля насилием. Но остальные преступления, совершаемые народами, не столь важны Всевышнему, чтобы из‑за них осуществлять промыслительное вмешательство, как Он это делает в отношении Израиля».

А в талмудическом трактате Хулин (13б) со всей определенностью сказано: «Идолослужители за пределами Земли [Израиля] не совершают “чужого служения”, ибо для них это — обычай предков».

Строго по закону наказуемый запрет идолослужения распространяется на евреев, где бы они ни находились, и на неевреев, находящихся в пределах Эрец‑Исраэль. Поэтому неудивительно, что, согласно иудаизму, участие в идолослужении не лишает нееврея признаваемых заслуг. «Мы не отрицаем воздаяния за добрые поступки, к какой бы религии человек ни принадлежал», — пишет рабби Йеуда Галеви («Кузари», 1:111).

Хорошо известно высказывание рабби Йеошуа: «Есть праведники среди народов мира, имеющие удел в мире грядущем» (Тосефта Сангедрин, 13:1). Согласно одной из трактовок, это изречение подразумевает также и язычников. Так, раввин Йехезкель Абрамский (Хазон Йехезкель, 1886–1976) поясняет: «Несмотря на то что они язычники, если дела их праведны, то они имеют удел в мире грядущем. Это же следует и из трактовки Рамбама в Мишне Тора (Илхот эдут, 11:10)».

Искры святости

Считая, что языческие религии нуждаются в исправлении (тикуне), иудаизм вместе с тем признает за ними некоторое право на существование.

В мидраше «Тана де‑бей Элияу» (9) сказано: «Я призываю в свидетели небо и землю, что на Израиле и на язычнике, на мужчине и на женщине, на рабе и на рабыне — на всех них, в соответствии с их делами, почиет дух святости».

В Зоаре по поводу слов: «Кто, как Ты, между богами, Г‑споди? Кто, как Ты, славен святостью?» (Шмот, 15:11), — сказано: «Не существует идолослужения, в котором бы не присутствовало искр святости».

Близко в этом же источнике трактуются и слова Торы: «И сказал Г‑сподь Моше: войди (бо) к фараону» (там же, 10:1). Если мы хотим сказать человеку, что ему следует идти куда‑то, то говорим «лех» — «иди»; если же мы говорим «бо» — «приди», то подзываем его к тому месту, на котором расположены сами. Зоар проясняет это странное словоупотребление так: в период изгнания Шхина, Б‑жественное присутствие, тоже оказывается в галуте, обитая во дворцах монархов. Таким образом, сказав Моше «бо» применительно к фараону, Всевышний открыл ему, что Он находится также и там.

Наконец, сама идея избрания оставляет некоторое место язычеству как правомочной альтернативе. «Ошибка идолослужения», по меньшей мере на каком‑то этапе, вмонтирована в таинство разделения человечества на Израиль и народы. Назвав Своим уделом (нахала) Израиль, Всевышний одновременно уделил (нахаль) другим народам служение звездам и созвездиям, как сказано: «А то взглянешь ты на небо и увидишь солнце, и луну, и звезды — все воинство небесное, и прельстишься, и будешь поклоняться им, и будешь служить им, которыми наделил (нахаль) Г‑сподь, Б‑г твой, все народы под небом. А вас взял Г‑сподь и вывел вас из горнила железного, из Египта, дабы вы были народом Его удела (ам нахала)» (Дварим, 4:19–20).

Мерзость джихада

Итак, мы можем заключить, что идущие от сердца молитвы и жертвы язычников Всевышний не карает. Однако, разумеется, лишь в тех случаях, когда они не сопряжены с другими запретами, прежде всего, с убийством и распутством. Можно обознаться, можно ошибиться в единстве Б‑га, но не в средстве служения Ему. Как мы помним, кровопролитие и блуд, даже совершенные по ошибке, наказуемы.

В этом отношении характерны слова Торы, которые могут показаться выпадающими из упомянутого выше правила рабейну Бахьи: «Когда истребит Г‑сподь, Б‑г твой, народы, к которым ты идешь, чтобы изгнать их от себя, и ты изгонишь их, и поселишься в земле их, остерегайся, чтобы ты не попал в сети, следуя им, по истреблении их от лица твоего, и не искал богов их, говоря: “Как служат народы эти божествам своим, так буду делать и я”. Не делай так Г‑споду, Б‑гу твоему; ибо все, чего гнушается Г‑сподь, что Он ненавидит, делали они божествам своим; ведь даже сыновей своих и дочерей своих сжигают они на огне божествам своим» (Дварим, 12:29‑31).

В случае культа Молоха Всевышний гнушается не столько ложного поклонения, сколько убийства. Соответственно, семь народов, населяющих землю Кнаан (Ханаан), были уничтожены не за поклонение ложным богам, а за изуверский характер этого поклонения, в следующих словах описанный Д. Д. Фрэзером в его фундаментальном труде «Золотая ветвь»: «Для обновления пламени солнца в жертву идолу приносили людей: их зажаривали в его полом туловище или клали на его склоненные книзу руки, с которых люди скатывались в огненную яму. Этим последним способом карфагеняне приносили своих детей в жертву Молоху. Детей клали на руки бронзовой статуе с головой теленка, и они соскальзывали с них в горящую печь; чтобы заглушить крики сжигаемых жертв, жители города танцевали в это время под звуки флейт и бубнов».

Таким образом, слова Торы: «все, чего гнушается Г‑сподь, что Он ненавидит, делали они божествам своим; ведь даже сыновей своих и дочерей своих сжигают они на огне божествам своим», — с одной стороны, не отрицают слов рабейну Бахьи, согласно которым Писание не содержит осуждения языческой практики по отношению к народам, а с другой, показывают, что джихад — «уничтожение неверных» — столь же отвратителен Всевышнему, сколь Ему отвратительны человеческие жертвоприношения.

Единый союз

Описанная ситуация, разумеется, не может считаться идеальной. Оставляя все народы в предоставленной им Творцом свободе, Израиль верит в то, что в свой час все человечество признает его священническую миссию и объединится вокруг Иерусалимского храма.

В благословении «Освящение Имени» в литургии Рош а‑Шана и Йом Кипура фигурирует следующий гимн общечеловеческого единства: «Итак, внуши страх пред Тобою, Г‑сподь, Б‑г наш, всем Твоим созданиям и трепет пред Тобою — всем Тобой сотворенным. И убоятся Тебя все создания, и падут ниц пред Тобою все сотворенные, и составят все единый союз (кулам агуда эхат), чтобы исполнять Твою волю всем сердцем».

Но если когда‑нибудь единение будет сопровождаться полным отказом народов от любых рудиментов многобожия, достигнуто это будет средствами убеждения, а не террора.