[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮНЬ 1999 ТАМУЗ 5759 — 6 (86)
Ребенок № А-824
Аркадий Кравец
29 марта 1881 года Особое присутствие Сената по делу “1 марта 1881 года” (убийство царя Александра II) приговорило народовольцев: мещанку Гесю Гельфман, крестьянина Андрея Желябова, сына священника Николая Кибальчича, крестьянина Тимофея Михайлова, мещанина Николая Рысакова и дворянку Софью Перовскую К СМЕРТНОЙ КАЗНИ ЧЕРЕЗ ПОВЕШЕНИЕ.
Ниже изложена история одной из них — Геси Гельфман.
Геся Мироновна Гельфман родилась в 1854 году в местечке Мозырь Минской губернии (ныне город Гомельской области, Белоруссия) в относительно зажиточной семье, отец ее занимался лесным промыслом. Геся рано лишилась матери, и мачеха оказалась злой. Детства было невеселое, юность — тяжелая.
Девочка много читала, предпочитала русскую литературу. Увлеклась сочинениями Добролюбова, Писарева, Чернышевского. Опасаясь насильственного замужества, она порвала с семьей и весной 1871 года тайком уехала в Киев.
Здесь она работала швеей и училась на акушерских курсах при Киевском университете, закончила их в 1874 году. С этого времени она входит в среду киевских революционеров, где познакомилась с народниками, в том числе Николаем Колодкевичем, ставшим впоследствии ее мужем.
Смуглую черноволосую девушку с черными глазами, в которых светились ум и доброта, подвижную, любившую петь и танцевать, все любили и уважали.
Готовясь "идти в народ", Геся заводит знакомства с фабричными рабочими. Она распространяет пропагандистскую литературу. 9 сентября 1875 года ее арестовали и доставили в Петербург, где она, в ожидании суда, провела в заключении полтора года.
По процессу "противозаконного общества и распространению преступных сочинений" (процесс "50-ти"), который рассматривало Особое присутствие Сената с 21 февраля по 14 марта 1899 года, Гельфман приговаривается к двум годам тюремного заключения.
В тюрьме (знаменитом Литовском замке) в 1878 году она познакомилась с известной революционеркой Е.К. Брешко-Брешковской, осужденной по процессу "193-х".
В мае 1879 года освобожденную из тюрьмы Гельфман выслали этапным порядком в Старую Руссу, откуда она 11 сентября бежала. В ноябре она появляется в Петербурге и налаживает связи с революционерами. Став нелегальной, Гельфман целиком отдается революционной работе. По рекомендации Николая Колодкевича ее приняли в ряды организации "Народная воля" агентом 2-й степени.
Деятельность Гельфман была весьма разнообразной. Она вела большую пропагандистскую работу среди молодежи и рабочих. Но главную роль она играла в качестве бессменной хозяйки нескольких конспиративных квартир и динамитных мастерских. Ее партнерами были В.И. Иохельдсон (Гороховая улица), М.В. Тетерка (Троицкий переулок), Н.А. Саблин (Тележная улица).
26 января 1881 года был арестован муж Геси, член Исполнительного комитета "Народной воли" Николай Колодкевич. Известие об аресте мужа потрясло Гесю, Николай был ее другом, советником, наставником, любимым человеком.
1 марта 1881 года Софья Перовская и Николай Кибальчич доставили на Тележную улицу четыре бомбы, изготовленные на квартире Г.П. Исаева и В.Н. Фигнер (Вознесенский проспект). Их унесли так называемые метальщики. Днем на Набережной Екатерининского канала был убит царь Александр II, погиб и метальщик бомбы Игнатий Гриневицкий.
3 марта жандармы пытались проникнуть в квартиру на Тележной. Саблин покончил жизнь самоубийством, а Гельфман была арестована и отправлена в тюрьму Трубецкого бастиона Петропавловской крепости, откуда 24 марта ее перевели в Дом предварительного заключения на Шпалерной.
26 марта в здании Петербургского окружного суда на Литейном проспекте началось заседание Особого присутствия Сената для рассмотрения дела первомартовцев.
Находясь на скамье подсудимых, Геся Гельфман, очевидно, думала о своем ужасном положении. Ее казнят. Но ведь она беременна, уже четвертый месяц. Это значит, что казнят и ребенка... За что?
Если сейчас, во время суда, заявить о своей беременности, не подумают ли товарищи, что под этим предлогом она просит пощады? Не подумают ли они, что она заботится только о собственной жизни?
Хорошо бы посоветоваться с Соней. Та ее поймет... Соня сидит далеко, рядом с Андреем Желябовым. Для них это последние дни поздно пришедшей любви. С мужем Николаем тоже посоветоваться нельзя — он арестован. Может быть, попросить свидания с Николаем? Он правильно посоветует, как ей поступить, вместе они решат судьбу будущего ребенка. Но это после приговора. Она не убивала, бомб не изготавливала, прокламаций не сочиняла, в подкопах не участвовала. Не могут же ее казнить.
После объявления 29 марта 1881 года решения суда, по которому к казни приговаривались ВСЕ подсудимые, был установлен однодневный срок для подачи кассационных жалоб. Этим не воспользовался никто из подсудимых, тем самым поставив вопрос об исполнении приговора. В этот день защитник Гельфман по просьбе своей подзащитной составил два прошения, которые она подписала. Первое из них гласило:
Директору департамента
государственной полиции
ПРОШЕНИЕ
Будучи приговоренной к смертной казни, я в последние часы жизни имею честь просить покорнейше разрешить мне свидание с дворянином Николаем Николаевичем Колодкевичем, который мне в эти последние часы жизни особенно дорог.
Смею надеяться, что в этой просьбе мне не будет отказано.
Подать это прошение доверяю присяжному поверенному Августу Антоновичу Герке.
Геся Гельфман
29 марта 1881
Второе прошение аналогичного содержания было адресовано "Его превосходительству господину прокурору Санкт-Петербургской судебной палаты" и содержало дополнительную запись о том, что, возможно, "Колодкевич находится в Санкт-Петербургской крепости".
Процесс первомартовцев всколыхнул всю Россию. Многие сочувствовали народовольцам ("царя лично они ведь не убивали"), осужденным царским судом к повешению ("Среди них две женщины!").
Бывший наставник царя Александра III К.П. Победоносцев, отъявленный консерватор, душитель всего передового, прогрессивного и разумного, был очень обеспокоен настроениями, выражавшимися сочувствием первомартовцам. Он боялся помилования осужденных, не допускал мысли о такой возможности. Чтобы помешать помилованию, он 30 марта 1881 года написал письмо царю:
"...Сегодня пущена в ход мысль, которая приводит меня в ужас. Люди так развратились, что ныне считают возможным избавление осужденных преступников от смертной казни. Уже распространяется между русскими людьми страх, что могут представить Вашему Величеству извращенные мысли и убедить Вас к помилованию преступников.
Если бы это могло случиться, верьте мне, Государь, это будет принято за грех великий и поколеблет сердца Ваших подданных. В эту минуту все жаждут возмездия. Тот из тех злодеев, что избежит смерти, будет тот же час строить новые козни. Ради Бога, Ваше Величество, да не проникнет в сердце Вам голос лести и мечтательности.
Вашего Императорского Величества
верноподданный Константин Победоносцев".
Через несколько часов Победоносцев получил свое письмо обратно с царской надписью:
"Будьте спокойны, с подобными предложениями ко мне не посмеет прийти никто, и что все шестеро будут повешены, за это я ручаюсь. А.".
Однако нашелся человек, который посмел обратиться к царю с просьбой о помиловании осужденных. Этим человеком был Лев Николаевич Толстой. Он долго готовился к этому письму.
Решив написать письмо царю, великий писатель несколько раз его переписывал. Он обращался к человечности Александра III, убеждал его проявить доброту и всепрощение:
"...Не простите, казните преступников, Вы сделаете то, что из числа сотен Вы вырвете трех, четырех и зло породит зло. И на месте трех, четырех вырастут 30, 40... Убивая, уничтожая их, нельзя бороться с ними. Не важно их число, а важны их мысли.
Если бы простили всех государственных преступников, объявили это в Манифесте, начинающемся словами: "Люби врагов своих", — это христианское слово и исполнение его на деле было бы сильнее всей человеческой мудрости. Сделав это, Вы бы истинно победили врагов любовью всего народа".
Л.Н. Толстой с большим трудом нашел пути для доставки письма царю. Оно произвело на него сильное впечатление. Однако Победоносцев на правах бывшего наставника явился к царю и уговорил его не поддаваться влиянию писателя.
Письмо Толстого было оставлено царем без последствий, автор не получил на него ответа.
30 марта 1881 года приговор суда вступил в законную силу. Казнь была близка... Но Геся Гельфман чувствовала биение новой жизни. Под грудью она носила живое существо, за которое она несла ответственность. Получить положительный или вообще какой-либо ответ на поданные прошения о свидании с Колодкевичем она не надеялась. Надо было принимать решение, действовать самой. Ради жизни будущего ребенка она напомнит властям, что нет закона, который мог бы послать на виселицу невинное существо!
30 марта 1881 года всех первомартовцев снова усадили на скамью подсудимых, чтобы сообщить им окончательный приговор.
Впереди Геси Гельфман сидит Тимофей Михайлов, сзади — Николай Кибальчич. С ним она часто встречалась на нескольких конспиративных квартирах. К ней на Тележную он принес утром 1 марта две последние бомбы. Попытаться посоветоваться с ним?
Подсудимые на процессе “1 марта”. Слева направо: Н. Рысаков, Т. Михайлов, Г. Гельфман, Н. Кибальчич, С. Перовская, А. Желябов. Рисунок А. А. Насветевича.
Шепотом Геся сообщила Николаю о своем положении и коснулась пальцем рта: "Не надо говорить нашим!"
Кибальчич понимающе посмотрел на Гесю, пожал ее руку и зашептался со своим защитником В.Н. Герардом, сидевшим впереди него на адвокатском месте. Получив сообщение, тот немедленно вступил в переговоры с защитником Геси А.А. Герке. В судебном деле имеется следующее заявление, поступившее 30 марта в 10 часов вечера:
"Господину исполняющему обязанности прокурора
при Особом присутствии правительствующего Сената
Приговоренной к смертной казни
Геси Мироновны Гельфман
ЗАЯВЛЕНИЕ
Ввиду приговора Особого присутствия Сената, о мне состоявшегося, считаю нравственным долгом заявить, что я беременна на четвертом месяце.
Подать это заявление доверяю присяжному поверенному Август Антоновичу Герке.
Геся Гельфман
30 марта 1881".
На другой день, 31 марта, Гельфман была освидетельствована врачами в присутствии лиц прокурорского надзора и петербургского градоначальника. Была установлена беременность на четвертом лунном месяце.
1 апреля Особое присутствие Сената постановило: "Обратить приговор в исполнение", кроме Геси Гельфман, в отношении которой решило: "Отсрочить исполнение приговора до истечения 40 дней после родов".
На прошения о свидании с Колодкевичем директор департамента полиции барон И.О. Велио 31 марта и 2 апреля начертал: "Свидание между преступниками не допускается".
3 апреля 1881 года на Семеновском плацу в Петербурге были публично повешены пять первомартовцев. 23 апреля Гесю Гельфман перевели из Дома предварительного заключения в тюрьму Трубецкого бастиона Петропавловской крепости.
Будущее Гельфман вырисовывалось все кошмарнее. По городу начали распространяться слухи об истязании беременной женщины.
Об ужасающем факте содержания в строгом одиночном заключении под страхом смертной казни беременной женщины заговорила печать всего мира. Общественное мнение взбудоражилось.
Как ни старалась верноподданническая отечественная печать успокоить общественное мнение, опровергнуть слухи, она не в силах была заглушить осуждающий голос Европы, взывающий к гуманности.
Особенно резко против неслыханного, циничного издевательства над личностью протестовала французская общественность. С открытым письмом к русскому правительству выступил Виктор Гюго. В статье, опубликованной 2 мая 1881 года, Анри Рошфор призвал организовать в разных городах Франции многолюдные демонстрации протеста, которые и состоялись.
Такая агитация не прошла бесследно. В перспективе уже виделся Франко-русский союз. Русскому правительству надо было дорожить общественным мнением. Правда, уступило оно не сразу.
Три месяца держали беременную женщину под угрозой казни. Только 2 июля 1881 года Александр III заменил ей виселицу бессрочными каторжными работами. Но то было лишь простой формальностью. На самом деле правительство решило во что бы то ни стало содействовать ручательству царя...
Приближались роды. 15 августа 1881 года Гельфман перевели в одиночную камеру Дома предварительного заключения, где помещалась больничная часть. Обстановка, в которой проходили роды, дают основание предполагать, что они были задуманы как операция по лишению Гельфман жизни.
Роды принимали лейб-акушер Баландин со своей акушеркой. Всех местных медицинских служащих удалили. Это был единственный случай, когда принимать роды в тюрьму приглашали придворного врача-гениколога, имевшего выгодную практику при императорском семействе.
12 октября 1881 года Геся родила нормальную, здоровую девочку. Доктору Баландину вручили 300 рублей с указанием, что ему и акушерке причитается по 150. Баландин вернул все деньги, письменно заявив, что акушерке должно быть выплачено 300 рублей. Было очевидным недовольство Баландина предложенным ему вознаграждением.
При передаче родильницы тюремному врачу Дома предварительного заключения тот обратил внимание Баландина на почти полный разрыв промежности у Гельфман и сказал, что надо будет наложить швы. Лейб-акушер запретил это делать — и так заживет. Очевидно, что он действовал по приказу свыше, не только сознательно допустил собственно разрыв, но и обрекал Гельфман на процесс медленного заживания и неизбежное истощение организма.
Раны у Гельфман не зажили до последнего дня ее жизни, она уже была истощена пребыванием в тюрьме и ожиданием виселицы, но свое право на кормление ребенка грудью она отстояла.
Однако 25 января 1882 года девочку у Гельфман ночью незаконно отобрали и утром отвезли в воспитательный дом на Гороховской улице. Ее сдали под номером А-824 как дочь неизвестных родителей. Хотя родители Николая Колодкевича просили отдать им ребенка на воспитание, им в этом было отказано.
Физическое и нравственное состояние Гельфман приняло угрожающую форму, через неделю, 1 февраля 1882 года, ночью она умерла в страшных мучениях. То была не смерть, а казнь!
В тот же день, но уже вечером, начался осмотр трупа медицинской комиссией. Был составлен акт о смерти, в котором отмечались результаты осмотра и, в частности, записано: "Промежность представляет незаживший, неполный ее разрыв во время родов".
На основании ознакомления с медицинской документацией и произведенного осмотра врачи установили следующее:
"1) 12 октября 1881 года Гельфман родила, при чем произошел разрыв промежности, и в послеродовой периоде она в течение продолжительного времени лихорадила.
2) 24 ноября 1881 года при первых регулах у нее развилось воспаление околоматочной брюшины.
3) 17 января 1882 года при вторых регулах вышеуказанный процесс обострился и с 25 января при потрясающих ознобах перешел в общее воспаление брюшины.
Причиной смерти Гельфман было упомянутое выше гнойное воспаление брюшины".
Теперь, спустя почти год, царское ручательство — казнить ВСЕХ шестерых было выполнено. Заказчик смертного приговора праздновал легкую и гнусную победу...
Помещенная в воспитательный дом, не прожив и года, дочь Геси Гельфман умерла, неизвестно от какой болезни...
Арестованного 26 января 1881 года Николая Колодкевича Особое присутствие Сената по делу "20-ти", которое оно рассматривало 9-15 февраля 1882 года, приговорило к смертной казни, замененной бессрочными каторжными работами. Он был помещен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. В этой "фабрике смерти" он умер 23 июля 1884 года от цинги.
Прошло более ста лет после описанных событий, но и сейчас они нас волнуют. Многое в мире изменилось. Однако вечно, что жизнь Человека — это самое главное, что ему дано, и за нее надо бороться.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru