[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАЙ 1999 СИВАН 5759 — 5 (85)
ВИЗЫ В ЖИЗНЬ
ИСТОРИЯ СЕМПО (ЧИЮНЕ) И ЮКИКО СУГИХАРА
Эта история мужества, благородства, доброты и человеколюбия, история о муже и жене, японцах, эпизод, почти забытый и мало отраженный на страницах всемирной истории человечества.
На протяжении жизни люди подвергаются испытанию на подлинное мужество и порядочность, но не все оказываются способными остаться на высоте, и лишь немногим удается взлететь еще выше, достичь величия простыми актами доброты и человеколюбия.
Это история о супругах Сугихара, которые перед лицом зла, повинуясь диктату сердца и совести, бросили вызов своему правительству, равнодушному к происходящим вокруг злодеяниям. В начале второй мировой войны Чиюне и Юкико Сугихара показали себя людьми, готовыми пожертвовать собой и своей карьерой, лишиться источника существования, перечеркнуть свои надежды на будущее ради спасения более шести тысяч человек.
Сострадание генерального консула Японии Семпо Сугихара
В марте 1939 года Чиюне Сугихара был направлен в Каунас, чтобы открыть там японское консульство. Расположенный на границе Германии и СССР, Каунас имел важное стратегическое значение. Как известно, 1 сентября того же года Гитлер вторгся в Польшу. Великобритания и Франция объявили войну Германии. Чиюне Сугихара, только что обосновавшийся в Каунасе, приступил к организации консульской службы. К этому времени волна еврейских беженцев хлынула в Литву. Они рассказывали о зверствах немцев в отношении еврейского населения Польши, и от их рассказов кровь стыла в жилах. Все они бежали в чем попало, без средств и какого-либо имущества. Местное еврейское население старалось им помочь, кто деньгами, кто одеждой, кто предоставлял лишившимся дома кров.
До войны население Каунаса составляло 120 тысяч человек, до 30 тысяч евреи. Литва была для евреев анклавом мира и процветания. Большинство литовских евреев не сознавали или не представляли себе полностью масштабов истребления, которому подверглись евреи в Польше. Еврейские беженцы оттуда пытались объяснить, что их убивают десятками тысяч, но не хотелось верить этому. Литовские евреи продолжали жить, как обычно. Но 15 июня 1940 года, когда советские войска вошли в их маленькую страну, положение резко ухудшилось. Евреи спохватились слишком поздно, они уже упустили возможность выехать из страны. Как ни странно, польским евреям власти СССР разрешали эмигрировать из Литвы через Советский Союз, если они могли предъявить визу на въезд в конечный пункт своего назначения.
К 1940 году нацисты уже оккупировали большую часть Западной Европы. Свободной оставалась только Англия. Страны свободного мира, за незначительным исключением, запрещали иммиграцию еврейских беженцев из Польши или других европейских государств, оккупированных нацистами.
В этой практически безвыходной ситуации японский консул Чиюне Сугихара оказался основным звеном в отчаянном плане спасения евреев. От его гуманности зависела судьба тысяч семей. Немцы быстро наступали в восточном направлении. В июле 1940 года советское правительство уведомило иностранные дипломатические представительства, что им следует покинуть Каунас. Почти все дипломаты подчинились и немедленно уехали, но Чиюне Сугихаре по его просьбе была дана 20-дневная отсрочка. Не считая Яна Цвартендика, исполняющего обязанности голландского консула, Чиюне Сугихара оказался единственным иностранным консулом в столице Литвы. Обоим, Сугихаре и Цвартендику предстояло выполнить большую работу.
Беженцы из Польши у ворот японского консульства в Каунасе.
Контакт с Голландией
С наступлением лета у беженцев оставалось уже мало времени для спасения. Гитлер быстро сжимал кольцо вокруг Восточной Европы. Именно тогда некоторые евреи, беженцы из Польши, разработали план, по существу дававший им единственный и последний шанс. Выяснилось, что два острова в Карибском море, Кюрасао и Голландская Гвиана (ныне Суринам), бывшие в то время колониальными владениями Голландии, не требовали официальных въездных виз для въезда на их территории. Кроме того, Ян Цвартендик добился разрешения ставить в паспортах беженцев штемпель, свидетельствующий, что им разрешен въезд в колониальные владения Голландии.
Проблема состояла в том, как добраться до этих островов. Для этого беженцам требовалось разрешение на проезд через территорию Советского Союза. Советский консул, который сочувствовал безвыходному положению беженцев, согласился выдать им такое разрешение при условии, что, помимо голландской въездной визы, у них будет японская транзитная виза — путь в голландские колониальные владения лежал через Японию.
Выбор Сугихары
Как-то в конце июля 1940 года консул Сугихара и его семья, проснувшись, обнаружили перед окнами консульства толпу евреев — беженцев из Польши. Беженцы знали, что единственный путь к их спасению лежит на восток. Если японский консул выдаст им транзитную визу, они смогут получить советские въездные визы. Только таким образом они могли спастись от неминуемой гибели. Их катастрофическое положение тронуло сердце Чиюне Сугихары, но он не был уполномочен выдать сотни виз без разрешения министерства иностранных дел в Токио.
Супруги Сугихара у входа в парк, на воротах которого написано “Евреям вход запрещен”.
В разрешении отказано...
Сугихара трижды обращался по телеграфу к своему правительству с просьбой разрешить ему выдачу транзитных виз еврейским беженцам. Трижды ему было отказано, японский МИД телеграфировал ему из Токио:
ПО ПОВОДУ ВАШЕЙ ПРЕДЫДУЩЕЙ ПРОСЬБЫ ОТНОСИТЕЛЬНО ТРАНЗИТНЫХ ВИЗ тчк КАТЕГОРИЧЕСКИ УВЕДОМЛЯЮ ЧТОБЫ ВЫ НЕ ВЫДАВАЛИ НИКАКИХ ТРАНЗИТНЫХ ВИЗ ЛИЦАМ НЕ ИМЕЮЩИМ НА РУКАХ ОФИЦИАЛЬНОЙ ВИЗЫ В КОНЕЧНЫЙ ПУНКТ НАЗНАЧЕНИЯ ГАРАНТИРУЮЩЕЙ ЧТО ДАННОЕ ЛИЦО НЕ ОСТАНЕТСЯ НА ТЕРРИТОРИИ ЯПОНИИ тчк НИКАКИЕ ИСКЛЮЧЕНИЯ НЕ ДОПУСКАЮТСЯ тчк РАССЧИТЫВАЮ ЧТО ВЫ НЕ СТАНЕТЕ ОБРАЩАТЬСЯ С НОВЫМИ ЗАПРОСАМИ тчк ПОДПИСЬ: К. ТАНАКА, МИД, ЯПОНИЯ.
Визы, сохранившие жизнь
Получив повторный негативный ответ из Токио, консул обсудил ситуацию со своей женой и детьми. Сугихаре предстояло принять нелегкое решение. Воспитанный в японских традициях строгой дисциплины и безусловного подчинения вышестоящим, профессиональный дипломат, он оказался перед очень трудным выбором: с одной стороны, его сковывало традиционное послушание, с другой — он был самураем, которого учили помогать тем, кто в этом нуждается. Он твердо знал, что нарушение приказа повлечет за собой увольнение, да еще с позором, и, скорее всего, ему никогда уже не будет позволено работать в японском государственном аппарате. А это крайне отрицательно скажется на финансовом положении семьи.
Чиюне и Юкико даже опасались за собственную жизнь и жизнь своих детей. Тем не менее они решили следовать велению совести. Визы будут подписываться!
В течение 29 дней, с 31 июля по 28 августа 1940 года, супруги Сугихара, не разгибая спин, от руки выписывали визы и ставили на них подпись генконсула. Час за часом, день за днем, на протяжении трех недель они выписывали и штемпелевали спасительные документы. Юкико помогала мужу регистрировать визы. В конце дня она массировала ему затекшие руки. Он не отрывался от письменного стола даже для того, чтобы поесть, жена готовила ему бутерброды. Сугихара не хотел терять ни одной минуты, потому что люди день и ночь стояли в очереди перед консульством за получением виз. Когда кто-то пытался перебраться на территорию консульства через ограду, Сугихара вышел к очереди, чтобы успокоить людей, заверил их, что будет сделано все возможное для их отправки. Помощь была обещана всем. Он работал, стремясь оформить как можно больше виз, прежде чем его заставят закрыть консульство и покинуть Литву. Когда это случилось, консул Сугихара продолжал выдавать документы. В последнюю минуту он отдал консульскую печать беженцу, который с ее помощью сумел спасти еще некоторое число евреев.
Получив жизненно важный документ, беженцы, не теряя времени, садились в поезд и ехали до Москвы, а оттуда по Транссибирской дороге — во Владивосток. Отсюда большинство из них продолжали путь до Кобе. В Японии им было разрешено пробыть несколько месяцев, после чего их высылали в Шанхай. Тысячи польских евреев, прибывших туда с визами Сугихары, уцелели, находясь под защитой японских властей. В Японию, Китай и другие страны выехало не менее шести тысяч беженцев. Они избежали Холокоста. Благодаря странному повороту истории, своим спасением они были обязаны японцу, их и называли "спасенными Сугихарой".
Против ожиданий, японское правительство не уволило Сугихару. По достоинству оценивая огромную эрудицию дипломата, оно использовало его до самого конца войны. Однако в 1945 году Чиюне Сугихара без дальнейших церемоний был отстранен от дипломатической службы. Пришлось начинать жизнь сначала. Когда-то он был восходящей звездой в японском МИДе. Теперь же он едва сумел устроиться внештатным переводчиком. Свою карьеру он закончил в качестве управляющего экспортной компании, которая вела дела с Москвой. Так сложилась его судьба. Он попал в немилость потому, что осмелился спасти тысячи людей, избавив их от верной гибели в нацистских газовых камерах.
Обложка книги “Паспорт в свободу”, посвященной подвигу семьи Сугихара.
Чудо Хануки
Многообразны и сложны компоненты, рождающие героев, но не исключено, что на решение Сугихары поставить под удар свое служебное положение, карьеру дипломата повлиял добрый поступок 11-летнего мальчика. Ребенок жил с родителями в Литве, звали его Залке Дженкинс (Солли Ганор). Его отец и мать были меньшевики, бежавшие от русской революции в начале 20-х годов. После революции семья жила в Каунасе. Семья была зажиточной, глава ее работал в фирме по импорту и экспорту текстиля вплоть до самого начала второй мировой войны. Солли Ганор принимал близко к сердцу судьбу польских евреев, стекавшихся в Каунас, все свои сбережения и свободные деньги, мальчик передал организациям по оказанию помощи еврейским беженцам. Мало того, он отправился к своей тете Аннушке, которая владела небольшим гастрономическим магазином, чтобы занять у нее один лит, — ему очень хотелось посмотреть новый фильм со Стэном Лаурелом и Оливером Харди. Тетю он не застал, но встретил японского консула Чиюне Сугихару, который вручил мальчику два блестящих новеньких лита. Поддавшись импульсу, Солли пригласил консула к себе домой на праздник Хануки. Это было в 1939 году.
Приятно удивленный консул с благодарностью принял приглашение мальчика, и вместе с Юкико он впервые в жизни побывал на еврейском празднике Ханука.
Сугихара обратил внимание на то, как любовно относятся друг к другу члены этой еврейской семьи. Ему это напомнило атмосферу в его собственном доме и аналогичные японские праздники. Спустя 54 года Юкико Сугихара тепло вспоминала, какими вкусными пирогами и оладьями их угощали в этой милой семье в Праздник огней.
Солли и его отец стали друзьями японского консула. Беседы между ними велись на русском языке. Позднее отец и сын явились свидетелями того, как консул Сугихара в своем кабинете убеждал советских чиновников разрешить ему выдавать евреям транзитные визы через территорию СССР. Солли с отцом тоже получили такие визы от Сугихары, но не смогли воспользоваться ими, потому что были гражданами этой страны.
Вся эта семья, кроме Солли и его отца, погибла во время Холокоста. Отец и сын два года пробыли в каунасском гетто и в конце 1941 года были депортированы в концлагерь Ландсберг-Кауфринг под Дахау.
По иронии судьбы, в мае 1945 года Солли Ганор был освобожден американскими солдатами японского происхождения, которые были интернированы в своей собственной стране.
Для Солли японцы символизировались с добротой и освобождением.
Аллея Праведников в “Яд Вашеме.
Кем же был Чиюне Сугихара?
Вот уже полвека люди задаются этим вопросом.
Что побудило его поставить под удар себя, судьбу своей семьи, жизнь жены и детей ради того, чтобы снабдить визами еврейских беженцев в Литве?
Ответить на эти вопросы нелегко, и, возможно, однозначных ответов на них нет.
Чиюне (Семпо) Сугихара всегда отличался самостоятельным образом мыслей и нестандартностью поступков. Он родился 1 января 1900 года. Блестяще закончил среднюю школу. Отцу хотелось, чтобы он стал врачом. Однако Чиюне мечтал изучать литературу, побывать в чужих краях. Английский язык он изучал в престижном токийском университете "Васэда". Чтобы платить за учебу, он по вечерам работал грузчиком и давал уроки.
Однажды он увидел объявление в газете. Министерство иностранных дел приглашало молодых людей, которые были бы заинтересованы учиться за границей и в будущем заниматься дипломатической работой. Он выдержал трудный вступительный экзамен и был направлен в японский институт иностранных языков в Харбин. Там он изучил русский язык и закончил институт с отличием. Харбин был городом, где проживали люди самых разных национальностей, и его космополитический характер открыл молодому японцу глаза на все многообразие мира.
Он работал в правительстве Маньчжоу-ди-го, находившемся под контролем японцев. Позднее он был даже заместителем министра иностранных дел. Перед ним открывались блестящие перспективы.
В Маньчжурии он участвовал в переговорах о продаже японцам принадлежавшей русским Китайско-Восточной железной дороги. Сделка была заключена на весьма выгодных для Японии условиях.
Однако курс японского правительства и жестокое отношение японских властей к китайцам были не по душе Сугихаре, и в знак протеста он в 1934 году подал в отставку.
В 1938 году Сугихара был направлен в японское дипломатическое представительство в Хельсинки. Было очевидно, что приближалась вторая мировая война, в связи с чем японское правительство в 1939 году поручило Сугихаре открыть консульство в Литве. Весь штат консульства состоял из одного человека — его самого. Оттуда Сугихара должен был докладывать своему правительству о военных планах СССР и Германии. Спустя шесть месяцев действительно началась война, и Советский Союз аннексировал Литву. Советские власти, как уже отмечалось, приказали закрыть все иностранные консульства. Именно в этом контексте Сугихара столкнулся с просьбами тысяч польских евреев, бежавших из оккупированной немцами Польши.
Парк им. Сугихары в Иерусалиме.
Сугихара как человек
Личность и темперамент Сугихары могут дать ключ к ответу на вопрос, почему этот человек вопреки запретам своего правительства стал выдавать визы евреям. Чиюне много унаследовал от своей матери. Сам он считал себя человеком добрым и заботливым, с артистическими наклонностями, интересовался философией и религией, окружающим миром, иностранными языками. Он был человеколюбив и добр к людям, независимо от их расы, национальности, вероисповедания. Хорошее знание языков объясняется его стремлением как можно больше узнать о других народах.
Это был скромный и сдержанный человек, всегда готовый к самопожертвованию, его отличало сильно развитое чувство юмора. По рассказам Юкико, ему было трудно наказывать детей, когда они плохо себя вели.
Сугихара был воспитан в сознании необходимости строго придерживаться этического кодекса самурая, основными добродетелями которого на рубеже века были "оя коко" (любовь к семье), "кодомо но тамэнэ" (забота о детях), "гаман" (долг и ответственное поведение, обязанность платить по долгам), "гамбатэ" (сдержанность, внутренняя сила и находчивость) и, наконец, "хадзи но какэтэ" (забота о добром имени семьи). Семья Чиюне принадлежала к небогатым сельским самураям.
Сугихаре потребовалось огромное мужество, чтобы против воли отца стать не врачом, а тем, что больше отвечало его наклонностям, интересам. Надо было располагать большим мужеством, чтобы покинуть Японию и поехать учиться за границу. И еще больше мужества, чтобы открыто выступить против экспансионистской политики японской военщины в 30-е годы.
Не оставляет сомнений, что Чиюне Сугихара был далеко не обыкновенным японцем, человеком неординарным.
Когда они с женой Юкико обсуждали тяжелое положение еврейских беженцев, Чиюне приходила на ум старая поговорка самураев: "Охотник не вправе убивать птицу, которая летит к нему в поисках убежища".
Последняя дань уважения: праведники всех народов
Сегодня, когда с тех роковых дней июля-августа 1940 года прошло почти 60 лет, мы полагаем, что более 40 тысяч человек обязаны жизнью Чиюне и Юкико Сугихара. От людей, спасенных Сугихарой, нас отделяют два поколения. Все эти евреи, их дети и внуки живут на свете благодаря одному скромному и благородному человеку и его семье. После войны Сугихара никогда, ни письменно, ни устно, не рассказывал о своем подвиге. В 1969 году его разыскал человек, которого он тогда спас, некто Иеошуа Нишри. После этого сотни других когда-то спасенных им людей стали выступать со своими рассказами и засвидетельствовали "Яд Вашему", Мемориалу Холокоста в Израиле, мужественное поведение Сугихары. В 1985 году он был удостоен высшей почести в Израиле, — провозглашен Праведником народов мира.
К тому времени он был уже глубокий старик и слишком болен, чтобы посетить Израиль. От его лица почетную награду приняли его супруга и сын. Дерево его имени было посажено в Алее Праведников в "Яд Вашеме". Имя Сугихары носит и один из парков в Иерусалиме.
Спустя 45 лет после того как в Каунасе Сугихара принял решение спасти евреев с большим риском для себя и его семьи, его спросили, что побудило его так повести себя. Он ответил: "Ведь это были люди, и они нуждались в помощи. Я рад, что нашел в себе силы помочь им". Сугихара был религиозный человек и верил в Единого Б-га. Он любил повторять: "Возможно, я ослушался своего правительства, но если бы я этого не сделал, я ослушался бы Г-спода".
Консул Чиюне Сугихара умер 31 июля 1986 года в возрасте 86 лет. Юкико Сугихара, которой 17 декабря 1998 года исполнилось 85 лет, живет в городе Камакура в Японии.
В истории о Сугихаре и евреях обнаружены новые, весьма интересные подробности
Во мраке Холокоста история Сугихары, спасшего во время второй мировой войны тысячи евреев, сияет как светоч добра. При более пристальном рассмотрении писатель и ученый Гиллель Левин обнаружил, что сага о бывшем японском консуле в Литве была также историей интриг и шпионажа.
Гиллель Левин впервые услышал историю о Сугихаре в 1989 году. Она произвела на него сильное впечатление, хотя он не усмотрел в ней ничего интригующего.
Однако в 1993 году, присутствуя на церемонии открытия в Вильнюсе Центра изучения иудаизма, Левин вспомнил эту историю и посетил японское консульство.
Профессор социологии и религии, директор Центра изучения иудаизма при Бостонском университете Гиллель Левин рассказывает: "Неожиданно мне показалось, что происходит нечто неладное. В Вильнюсе я отмечал возрождение интереса к изучению иудаизма, но самих евреев при этом не было".
Левин увидел город, в котором не было еврее! Он задумался о том риске, которому подвергался Сугихара, когда решился гарантировать спасение такого числа евреев, и ему почудилась здесь какая-то большая тайна — "водораздел в истории", как сказал он в телефонном интервью по возвращении в Бостон. "Я отложил все свои дела, чтобы разгадать эту тайну".
Приступив к работе, для чего ему пришлось перечитать и осмыслить многие тома документов в японском министерстве иностранных дел, в нацистских архивах, в "Яд Вашем" и в Национальных архивах США, Гиллель Левин понял, что некоторые аспекты легенды о Сугихаре противоречивы. Так, было известно, что японское правительство отозвало Сугихару и уволило его, что до самой своей смерти в 1986 году он находился в опале и умер, покрытый позором. Но Левин утверждает: "Если бы ему действительно что-то угрожало, не понадобилось бы семи лет, чтобы его уволить. Его бы немедленно казнили. История намного сложнее, чем мы думали".
В своей книге "В поисках Сугихары" Левин высказывает предположение, что в высших эшелонах японской власти кто-то помогал Сугихаре, сотрудничал с ним. Автор задается вопросом: почему японское правительство направило своего дипломатического представителя в Литву и открыло консульство там, где никакого консульства никогда раньше не было?
"Сугихара был разведчиком, крупным разведчиком, — утверждает Левин. — Ему было дано задание изучить, насколько реален план нанесения удара по Пирл-Харбор. Его направили в Европу, чтобы прощупать, в каком направлении следует двигаться Японии".
"Это был крупный разведчик, которому было дано задание, касавшееся важных государственных проблем. Но от его основного задания его отвлекли охваченные отчаянием евреи".
"В отличие от Оскара Шиндлера, который, по мнению некоторых, спасал евреев в целях личной выгоды, мотивы Сугихары были совершенно бескорыстными, — говорит Левин, — и тем более странными они нам кажутся".
"Во-первых, все, что мог знать молодой японский офицер о евреях, было негативным, — говорит Левин. — Это делает историю спасения евреев Сугихарой тем более странной. Все же он пошел на связанный с этим риск. Что заставило его пренебречь опасностью?"
"В японском правительстве, расколотом на несогласованные между собой группировки, Сугихара принадлежал к пронацистской фракции. Когда началась война, некоторые руководители Японии сочли, что Японии следует поддержать нацистов. И в конце концов Япония присоединилась к державам Оси.
Японцы не являлись расистами, ненавидевшими евреев, однако были убеждены, что Гитлер победит, а потому стратегические интересы Японии предписывают ей оказать Германии поддержку. Между прочим, Сугихара был профессиональным дипломатом".
В своей книге Левин не только исследует подоплеку истории спасения евреев Сугихарой, но и обсуждает роль так называемых нееврейских праведников — хотя, по его утверждению, этот термин неверен, — и тех евреев, которые в ходе второй мировой войны осуществляли операцию по спасению евреев от гибели.
“Во многих случаях евреев, павших жертвами Холокоста, изображают людьми пассивными", — говорит Левин. Однако, как он доказывает в своей книге, "они предпринимали активные шаги для спасения собственной жизни и жизни своих соплеменников. Вся операция была организована ими. Дело заключалось не только в том, чтобы получить визу для себя; важно было пойти в консульство и получить визу для остальных. Это была крупномасштабная коллективная спасательная операция, в которой евреи играли самую активную роль. Эта точка зрения сильно отличается от нашего представления, что евреи, вроде Анны Франк, укрывались на чердаках и если уцелели, то только потому, что нашлись какие-то праведные неевреи, которые помогли им".
По мнению Левина, термин "нееврейские праведники" ошибочен. "Это были просто хорошие люди. И меня больше интересует, почему они были хорошими, что побуждало их делать добро другим".
"Что касается Сугихары, — говорит Левин, — то его сделало хорошим прирожденное человеколюбие. В критический момент, когда он увидел, что над евреями нависла угроза гибели, в его душе родился протест против злодейского уничтожения жизни, данной Б-гом; он не мог допустить этого.
Но если там и тут находились люди, подобные Сугихаре или Шиндлеру, это нельзя считать достаточным моральным противовесом Холокосту. Это только доказывает, что Холокост мог быть предотвращен.
Холокост нельзя оправдать ничем. Факт существования отдельных хороших людей не обеляет его. Сугихара не родился святым и не был рожден, чтобы спасать евреев. Но история Сугихары доказывает, что если нашелся один такой человек, значит, могли найтись и другие, и их могло бы быть много".
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru