[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАЙ 1999 СИВАН 5759 — 5 (85)
КТО ТАКОЙ КАРЛ РАДЕК?
Борис Ефимов
На этот вопрос я предвижу два возможных ответа: — Не знаю. Не помню.
— Что-то слышал. Но стоит ли вспоминать?
Мне кажется, если мы хотим знать свое прошлое, если нам не безразлична наша история, мы должны знать и вспоминать людей, оставивших в этой истории свой след. Знать не только "хороших и разных", но и просто разных. Даже, если они были не совсем хорошие.
Был ли Карл Радек хорошим человеком? Не знаю. Но что это был человек заметный, незаурядный, одаренный, у меня нет сомнения. В моем представлении Карл Радек — это типичная яркая фигура деятеля международного авантюрного толка, приверженца космополитизма, воспринимаемого часто как интернационализм. Я убежден, что Радек не верил ни в Б-га, ни в черта, ни в Маркса, ни в мировую революцию, ни в светлое коммунистическое будущее. Думаю, что он примкнул к международному революционному движению лишь потому, что оно давало ему широкий простор для его врожденных качеств бунтаря, искателя острых впечатлений и авантюрных устремлений. И он появляется, скажем, в Баку на съезде народов Востока, где темпераментно призывает к борьбе против английского капитализма, появляется в Берлине, где агитирует против правительства Веймарской республики и, как ни странно, энергично поддерживает нарождающееся национал-социалистическое движение, возглавляемое Гитлером. В Женеве, на конференции по разоружению, он выступает как один из руководителей советской делегации, довольно бесцеремонно оттесняя главу делегации Максима Литвинова. Еще до того он становится генеральным секретарем Третьего Коммунистического Интернационала — этого сложнейшего конгломерата десятков коммунистических партий мира. Он много пишет, выступает с докладами.
Однако наступают сложные времена. И Радек совершает первый крупный просчет: он примыкает к Троцкому в его конфронтации против Сталина. И, будучи мастером острого, меткого слова, каламбура, язвительной шутки, направляет стрелы своего остроумия против Сталина. Его остроты ходят из уст в уста. Вспоминается, например, такой анекдот. Сталин спрашивает у Радека: "Как мне избавиться от клопов?" Радек отвечает: "А вы организуйте из них колхоз. Они сами разбегутся". Или: "Со Сталиным трудно спорить — я ему цитату из Ленина, а он мне — ссылку". Генерального секретаря партии он именует не иначе, как "усач", "тифлис", "коробочка". Достается и Ворошилову, который на каком-то собрании назвал Радека прихвостнем Троцкого. Радек ответил эпиграммой:
Эх, Клим, пустая голова!
Мысли в кучу свалены.
Лучше быть хвостом у Льва,
Чем ж...ю у Сталина.
Почуяв, что в борьбе побеждает Сталин, Карл Бернгардович мгновенно перестроился. На заседании редколлегии "Известий" он уже уважительно именует Сталина "руководитель партии". Это еще не "Вождь" и "Учитель", но близко к тому. А вышедшая к пятидесятилетию Сталина книга Радека полна пылких славословий, как например, "Великий Архитектор социализма" и других не менее красочных. Тем не менее он уже не обладает прежним размахом деятельности, и ему приходится довольствоваться гораздо более скромным положением члена редколлегии и политического обозревателя "Известий". И я часто встречаюсь с ним в редакции. Ко мне он относился в общем благосклонно, иногда похваливал мои карикатуры, но однажды я вызвал его неудовольствие. Как-то на обсуждении вышедшего номера меня дернуло сделать замечание по поводу его международного обзора.
— Карл Бернгардович, — сказал я. — В вашем обзоре упоминается "Данцигский коридор". А при чем тут Данциг? Не правильнее ли сказать "Польский коридор"? Ведь это польская территория, отделяющая Восточную Пруссию от остальной Германии.
Радек посмотрел на меня иронически.
— "Данцигский коридор" — это общепринятый международный термин. Теперь придется всех оповестить, что этот термин не устраивает нашего карикатуриста Бориса Ефимова.
Все рассмеялись, а я, сконфуженный, прикусил язык.
Веселый циник и острослов, автор каламбуров и анекдотов, в том числе и тех, которые он не сочинял, Радек был широко популярен. Я видел его на одном из празднеств на Красной площади, он поднимался на трибуну для гостей, держа за руку маленькую дочку, и кругом слышалось:
— Смотрите, смотрите! Карл Радек идет. Карл Радек!..
Возможно, и Сталина забавляли шутки и остроты Радека, но не в характере Хозяина было забывать и прощать колкости по своему адресу. В этом отношении "запоминающее устройство" в его мозгу работало безукоризненно, и когда начались репрессии 30-х годов, Радеку припомнилась его близость к Троцкому.
Арест. Тюрьма. Следствие. И открытый показательный процесс, на котором Радек является одной из центральных фигур, одновременно обвиняемым и свидетелем обвинения, показания которого "топят" всех остальных обвиняемых.
Радек остается Радеком и на скамье подсудимых. Присутствовавшие на процессе иностранные корреспонденты не упустили в своих сообщениях описание Радеком подробностей допросов, которым он подвергался во время следствия.
— Вопреки всяким россказням, не следователь меня пытал на допросах, а я пытал следователя. И я его совершенно замучил своими объяснениями и рассуждениями, пока не согласился признать свою контрреволюционную, изменническую деятельность, свои преступления перед партией и народом.
Разве нельзя предположить, что такая способность сохранять чувство юмора шутить в столь нешуточной ситуации могли понравиться даже отнюдь не мягкосердечному Хозяину? И, может быть, отвести от него смертный приговор. Как показало будущее, этого не произошло...
Лион Фейхтвангер, присутствовавший н
а процессе, рассказывая о нем в своей книге "Москва 1937", делится своим наблюдением. При оглашении приговора перечислялись фамилии подсудимых с прибавлением роковых слов: "Приговорить к расстрелу... Приговорить к расстрелу... К расстрелу... расстрелу". Прозвучало: "Радека Карла Бернгардовича — к десяти годам тюремного заключения". По свидетельству Фейхтвангера, Радек как бы удивленно пожал плечами и, оглянувшись на соседей по скамье подсудимых, "удивленно" развел руками. Этим он как бы говорил:
— Странно. Сам не понимаю, в чем дело...
Как рассказывала Мария Остех, немецкая журналистка, в качестве переводчицы сопровождавшая Фейхтвангера, когда осужденных выводили из зала, Радек обернулся к публике и, увидев Фейхтвангера, помахал ему рукой, что было одновременно и приветственным, и прощальным жестом. Журналистка назвала его по-немецки "винке-винке", что примерно соответствует русскому "пока-пока".
Когда, где и при каких обстоятельствах оборвалась жизнь Карла Радека, я не знаю.
...Как-то Радек увидел мой дружеский шарж на него, напечатанный в газете "Красная Звезда". Смеясь, он сказал мне со своим легким польским акцентом:
— О, я у вас совсем не так страшный.
— Я и не думал изображать вас страшным, Карл Бернгардович, — ответил я.
И, действительно, Карл Радек был совсем "не так страшный", страшным было время, в котором ему суждено было погибнуть.
P.S. Уважаемые читатели журнала "Лехаим"!
Обращаюсь к вам в связи с курьезной ошибкой, допущенной при опубликовании в №4 (84) журнала "Лехаим" моего очерка "Литературно-прокуратурный синтез". Иллюстрацией к очерку, в котором речь идет об известном в свое время литераторе и одновременно следователе советской прокуратуры Льве Шейнине, послужил дружеский шарж, где Шейнин был изображен вместе со своими друзьями, а иногда и соавторами фельетонистами братьями Тур. Сдавая рисунок в редакцию, я имел в виду, что из этой бравой троицы будет выделен для печати один только Шейнин. Но, Льву Романовичу не повезло. Как-то так случилось, что на журнальной странице вместо него оказался один из братьев — Леонид Тур, сам по себе человек достойный и симпатичный, но к материалу о Шейнине прямого отношения не имеющий. Я, откровенно говоря, не вижу оснований драматизировать забавную "накладку" — не зря древняя мудрость гласит, что людям свойственно ошибаться. Это бывает, как известно, и в выступлениях, а также в поступках высоких персон, и в печатных изданиях. Тем не менее я решил обратиться к редакции "Лехаима" с просьбой уделить место этому письму к читателям и упомянутому выше тройственному шаржу с "подлинным" Шейниным.
Бор. Ефимов
Слева направо: Петр Тур, Леонид Тур, Лев Шейнин.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru