[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАРТ 1999 НИСАН 5759 — 3 (83)
Бухарские евреи в Самарканде
Рахим Мукумов
Я познакомился с ним в Минводах, на аэродроме, случайно. Мой собеседник Пена Режепов, бывший командир расчета зенитной батареи, Герой Советского Союза, смуглолицый туркмен, с чуть-чуть заметными сединами в висках, левая нога в протезе, оказывается, вот уже тридцать лет после победы ищет своих боевых товарищей, однополчан.
— Вас мне сам Аллах послал! — воскликнул Режепов, когда узнал, что я — самаркандец. — У меня в зенитном расчете кого только не было: и русские, и узбеки, и туркмены. Был среди нас и бухарский еврей. Любил он петь таджикские песни. Пел с душой, красиво. Зенитчики любили его, звали Юсуфчиком. Быть может, потому, что был он моложе всех, ладный, среднего роста крепыш с умными карими глазами, а нос имел ястребиный. Этому Фузайлову, понимаете, я обязан жизнью. После войны всех живых батарейцев разыскал, а он как в воду канул, найти не могу.
— Как это было, расскажите, — попросил я.
— Это было зимой 1944 года, в Польше, под городом Струмень... Как-то в бою моя и соседняя батареи вели огонь прямой наводкой. Представляете, мы подбили шесть фашистских "Тигров", взяли в плен около ста немцев. Надо же случиться беде. Когда закончился бой, я от радости закричал: "Ура, победа!" и пустился в пляс. В этот миг затаившийся среди мертвых немец автоматической очередью сразил мне левую ногу. Я очнулся в госпитале... По рассказам очевидцев, тогда стоявший рядом тот самый Фузайлов не растерялся, быстро крепко перевязал мне ногу выше колена, остановил хлынувший поток крови, на себе отнес в медсанбат... За этот бой мне и командиру соседней батареи Васильеву присвоили Героя... Фузайлов вместо меня начал командовать батареей... Он дошел до Праги... Сейчас мне известно одно: Юсуф Фузайлов до войны жил в одном из районов Самаркандской области... Друг мой, прошу, помогите мне разыскать его!
— Каким образом? — удивленно спросил я.
— Ведь вы писатель! Придумайте что-нибудь!
Не буду перечислять все мои попытки помочь Режепову. И вот я написал очерк с подробным описанием того последнего боя. Очерк назывался "Юсуф Фузайлов, отзовись!" На шестой день после публикации дома зазвонил телефон: "Учитель, это я — ваш бывший студент, председатель колхоза Абдуллаев из Хатирчи! — назвался звонивший. — Поздравляю, ваш герой Юсуф Фузайлов жив, здоров! Он работает у нас в колхозе, замечательный механизатор. Словом, человек что надо. Приезжайте, ждем! До встречи!"
Я на подъем легок. Поехал. Были радушные встречи. К Юсуфу из Ашхабада прилетел его командир Режепов. Я их пригласил к себе в Самарканд.
Знаете, почему я так подробно пишу об этом случае? Потому, что он в корне изменил ритм моей жизни, мое отношение к людям, к сослуживцам, к моим первым учителям, которых, к моему стыду, почти забыл. Теперь я словно путешествовал в свою молодость...
Ко всему еще оказалось, что мы с Юсуфом почти ровесники, разница лишь в один год. Юсуф — еврей, я — таджик. Но мы оба говорим на одном, таджикском, языке. И это еще не все. Выяснилось, что я и Юсуф до войны, правда, в разное время, учились в одном и том же учебном заведении, Таджикском педучилище, у одних и тех же учителей. Литературу преподавал нам таджикский поэт Хабиб Юсуфи, язык — Муаллим Хайдар Хады-заде, а математику и химию — бухарские евреи Шолом Чулпаев и Хаим Рубинов. Рисовать нас учил художник Ягудо Калантаров, худой и высокий, как Дон Кихот, опять же еврей.
Словом, судьба свела меня с Юсуфом вновь. Мы стали друзьями. Вместе ходили в Махаллаи яхудиён, т.е. в квартал "Восток", вместе искали своих учителей, знакомились с учеными, артистами, разными людьми...
Мы решили прежде всего побывать в музее Махаллаи яхудиён, где узнали много интересного из истории возникновения еврейских поселений в Средней Азии.
— По преданиям, — говорил экскурсовод, — евреи пришли в Среднюю Азию почти 1500 лет назад. Поселились они в разных кварталах городов, в дальнейшем объединились, стали жить компактно, землячеством. По другой версии, заселение евреев началось с Бухары в начале XVII века. Вероятно, поэтому здешних евреев стали называть бухарскими. В Самарканд они пришли только в начале второй половины XIX века...
С самого начала возникновения Махаллаи яхудиён в Самарканде была основана "Кнесои Калон" ("Большая синагога"), затем "Кнесои Гумбаз" ("Купольная синагога"), вокруг которой располагалось еще пять синагог. В Махаллаи яхудиён функционировали еврейская школа и еврейский театр, в котором ставили пьесы на еврейско-таджикском языке "Амнун и Тамар", "Аршин мололон" и др. На еврейско-таджикском языке издавались газеты "Рушнои" ("Свет"), "Байроки мехнат" ("Знамя труда"). Много было благого в ту пору.
Местное население города, таджики и узбеки, жили в соседстве с бухарскими евреями в мире и дружбе, поддерживали друг друга. Эта традиция продолжается с давних времен по сей день. Слава Б-гу, — говорю я. Какому Б-гу? — спросите вы.
У нас Б-г один.
В музее нам показали книгу 130-летней давности, которая называется "История Туркестанского края". Там имеется такой любопытный эпизод из жизни бухарских евреев в Самарканде.
"Евреи занимают особый квартал в северо-восточной части города. Здешние евреи не похожи на европейских. Они опрятны в одежде и в жизни, кротки и гостеприимны. При эмирах они были угнетены и каждогодно вносили огромные пошлины за право жить в Самарканде... Евреи торгуют шелком, ситцем и всевозможными товарами... Между ними замечателен их старый аксакал и калонтар с именем пророка Моисей, личность честная и вообще достойная уважения по уму и влиянию на своих единоверцев. Он имеет значительное состояние, большую и красивую семью, несколько домов и садов. Когда в 1868 году шайка кенегесов увезла его и избила до полусмерти, ...чтобы защитить старика от новых оскорблений, несколько самаркандцев навернули ему на голову чалму, убор, запрещенный евреям, и довели до дома. Калонтару теперь 55 лет. В молодости он путешествовал по Западной Европе и Палестине. Построил в Самарканде синагогу и школу, а потому, надо полагать, некоторые называют его раввином. Хотя, по-нашему, он просто аксакал".
Постепенно нам удалось собрать интересные сведения о некоторых представителях Махаллаи яхудиён.
У бухарских евреев было немало поэтов, прозаиков и драматургов. Некоторые из них жили и творили в Самарканде, в Махаллаи яхудиён: М.Бачаев (псевдоним Мухиб), Яхиэл Акилов, Эммануэл Фузайлов, Хаим Элиазар, Якуб Хаимов, М. Хахамов, Юнотан Кураев (псевдоним Коргар) и др.
В музее квартала "Восток" сохранились образцы еврейских сказаний, религиозных стихотворений, псалмов, образцы фольклорных текстов, в частности песни о вине. Все эти произведения написаны на еврейско-таджикском жаргоне, но буквами еврейского письма. Примером может служить стихотворение поэта и общественного деятеля Якуба Калантарова "Газель о женщине".
Среди музыкантов, певцов, композиторов, деятелей театрального искусства Узбекистана и Таджикистана незаурядными способностями выделились многие бухарские евреи: Левича Бабаханов — народный певец, один из первых исполнителей узбекских и таджикских классических песен; Гавриэл Моллокандов — народный певец Узбекистана, исполнитель еврейских, узбекских, таджикских и азербайджанских классических и современных песен; Исахор Акилов — народный артист Узбекистана, исполнитель и постановщик еврейских, узбекских и таджикских танцев; Манас Левиев — композитор, автор Государственного гимна Таджикистана, создатель замечательной узбекской сатирической оперы "Проделки Майсары", народный артист Узбекистана, лауреат Государственной премии; Берта Давыдова — народная артистка Узбекистана, исполнительница классических песенных мотивов "Шашмаком"; Мухаббат Шамаева — соловей современной узбекской эстрады, народная артистка Узбекистана, часто гастролирующая со своим ансамблем в Израиле.
Нельзя не упомянуть о вкладе бухарской еврейской интеллигенции в развитие различных отраслей гуманитарных и естественных наук. Это особенно проявилось в течение 20—30 лет послевоенного периода, когда к усилиям ученых бухарских евреев прибавилась деятельность евреев, эвакуированных в годы Отечественной войны из центральных районов страны. К ним относятся: Исаак Самуилович Куклес, член-корреспондент АН Узбекистана, доктор физико-математических наук, автор ряда научных разработок по механике, заведующий кафедрой Самаркандского университета; Марк Арнольдович Риш, заслуженный деятель науки Узбекистана, доктор биологических наук, заведующий кафедрой того же университета; Яков Иосифович Зунделевич, ученик поэта Валерия Брюсова, профессор, наставник целой плеяды докторов и кандидатов наук, автор фундаментальной монографии о творчестве Ф.М. Достоевского, который, как известно, не очень благоволил к евреям; Давид Натанович Лев, заведующий кафедрой университета, ученый-археолог, открывший стоянки первобытного человека в окрестностях Самарканда, в селении Аманкутана. Это и Натан Мурадович Маллаев, заслуженный деятель науки Узбекистана, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой Ташкентского Государственного педагогического университета имени Низами, автор ряда монографий по фольклору и истории литературы, создатель стабильного учебника "История узбекской литературы" (I том, с древнейших времен по XV век включительно) для вузов, по сей день остающегося настольной книгой студентов, преподавателей, ученых-востоковедов. И Менаше Мишаэлович Абрамов, выходец из Махаллаи яхудиён Самарканда, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории народов Узбекистана, автор брошюры "История махаллы и гузаров города Самарканда", исследователь истории эпохи Тимуридов и еврейских поселений в Средней Азии.
Всех не перечислить. Из деятелей медицины нельзя не назвать Илью Абовича Кусаева, одного из старейших работников Самаркандского Государственного медицинского института, кандидата медицинских наук, который славился как врач — диагност высшего класса...
Всякий раз, когда Фузайлов приезжал из своего района, мы ходили в Махаллаи яхудиён, чтобы ближе познакомиться с ее жителями и участвовать в мероприятиях, проводимых Домом культуры. Вот несколько эпизодов как результат наших походов.
Юбилей поэта
Среди бухарских евреев большой популярностью пользовался поэт Юнотан Иосиф-Хаимович Кураев. Своим творчеством он словно ворвался в литературную жизнь республики. По праву его считали полномочным представителем еврейства в многонациональном Союзе писателей.
Я был знаком с ним давно, еще до войны. Правда, заочно. Тогда он редактировал литературный журнал бухарских евреев "Адабиёти совети" ("Советская литература"). В этом журнале печатались и мои первые таджикские стихи. Затем мы стали писать друг другу письма. Наше сотрудничество продолжалось много лет, но встретился я с ним, известным поэтом, лишь в 1979 году на его юбилейном вечере в Доме культуры. Я пришел не один, а с Юсуфом. Огромный зал был переполнен. Кураева из Ташкента сопровождала группа писателей, в том числе профессор Натан Маллаев. Поэт Самариддин Сирожиддинов огласил приветствие юбиляру Союза писателей. Слово о творчестве Кураева произнес Натан Маллаев. Он сообщил, что Юнотан Иосиф-Хаимович Кураев родился в 1908 году в Самарканде, в семье рабочего. Трудовую деятельность начал и сам как рабочий, наборщиком типографии при газете "Рушнои". В 1930 году он переезжает в Ташкент, где через год состоялось его знакомство с великим поэтом Востока Абулкасымом Лахути. По совету последнего молодой поэт начинает публиковать свои стихи и поэмы под псевдонимом Коргар, что означает "рабочий".
Поэзия Кураева-Коргара многогранна и по форме, и по содержанию. Он постоянно пишет на темы злобы дня. Его произведения привлекают внимание широкого круга читателей, не только бухарских евреев, но и таджиков, узбеков, русских. Из 20 его книг наиболее значительными являются: сборники стихов "Меваи инкилоб" ("Плоды революции"), "Байроки зафар" ("Знамя победы"), "Хаёти нек" ("Счастливая жизнь"), "Озод Ватаним бор" (на узбекском языке), поэмы "Десять лет", "Депутат", "Кахрамони" ("Героизм") и др. Подборки стихов Кураева часто появляются на страницах журналов "Шарк юлдузи" и "Звезда Востока".
Кураев-Коргар плодотворно трудился и как переводчик, и как публицист. Он познакомил еврейских читателей с произведениями таких поэтов, как Пушкин и Хамза. Редакция кураевского журнала сплотила целую плеяду молодых поэтов и прозаиков, пишущих на еврейско-таджикском языке.
Профессор Маллаев закончил свое выступление словами:
— Вот перед нами сидит семидесятилетний, но духом молодой поэт. Он и сейчас продолжает неустанно трудиться. Если не ошибаюсь, наш юбиляр задумал написать новую поэму, "Барно и Хаят", из жизни соплеменного народа. Давайте же пожелаем ему крепкого здоровья, а себе удовольствия прочесть его новые стихи...
В зале гремели аплодисменты. Выступали друзья поэта, почитатели его таланта, вручали цветы, подарки. Кураев поблагодарил всех за радушный прием и теплые слова, читал свои новые стихи...
На этом вечере мне повезло вдвойне. Я ближе познакомил своего друга Юсуфа с еврейской литературой и рассказал собравшимся о своем многолетнем знакомстве с известным поэтом. После официальной части мы с Юсуфом наконец встретились с нашими первыми учителями. Я не верил своим глазам, когда увидел лица направлявшихся сквозь толпу в нашу сторону седоволосого, но все еще подвижного Рубинова в огромных очках и спокойного худого, щупленького Чулпаева. Мы обнимались, со слезами на глазах вспоминали годы, проведенные в училище. Оказывается, Рубинов с первых дней до конца войны был на фронте, уже не работает, на пенсии. Один из его сыновей уехал с семьей в Израиль, второй — предприниматель, живет вместе с ним. Чулпаев похоронил жену и брата, второй брат уехал в Америку, а он не может оставить Самарканд, где похоронены его предки. По-прежнему преподает математику в том же училище. Одни уезжают, другие остаются у родных могил.
...Юбилейные торжества поэта Кураева-Коргара — маленький эпизод из жизни бухарских евреев Самарканда. Дочь Кураева Софья и его сыновья Илья и Григорий живут в Ташкенте. Внучка, дочь Софьи Марина, филолог-педагог, кандидат наук, преподает в гимназии в подмосковном Бутове. От Кураева-Коргара (он скончался в 1985 году) остался богатый архив, много рукописей. Большой интерес представляет до сих пор неопубликованная большая поэма из жизни бухарских евреев "Барно и Хаят"...
Текст стихотворения “Газель о женщине”.
Улица имени Гавриэла Моллокандова
Возвращаясь домой, мы с Юсуфом с улицы Толмасова повернули на улицу Моллокандова. Юсуф вдруг остановился и спросил:
— Скажи, Рахим, кто такие Толмасов и Моллокандов?
— Эх, мой дорогой Юсуфчик, какой же ты бухарский еврей, если не знаешь своих прославленных певцов? — ответил я.
— Помоги невежде, — улыбнулся он.
И тут я невольно вспомнил день своей свадьбы. Ведь я с великим певцом Моллокандовым познакомился именно на ней. То было в 1948 году. Когда я пришел к моему старому знакомому Рафаэль-ака Ильясову, чтобы пригласить его на свадьбу, он обрадовался, поздравил меня, затем спрашивает:
— А музыка будет?
— Откуда, где ее взять?
— Как это так, свадьба без музыки?!
— Это бедному аспиранту не по карману.
— Тогда музыку я беру на себя, не подведу, — пообещал он.
Свадьба состоялась в Старом городе, в доме моих родителей. Собрались родные, друзья, коллеги по работе... Тут смотрю, в сопровождении Ильясова в дом входит высокого роста красивый мужчина с ансамблем. Это был Гавриэл Моллокандов со своими сыновьями. Веселье продолжалось до поздней ночи. Моллокандов пел и играл на таре (сазе). Его старший сын Нисон нажимал на клавиши гармони, а младший, еще совсем мальчишка, Илья, ловко аккомпанировал на дойре (бубне). И стар и млад танцевали...
Вот так началась моя дружба с прекрасным артистом Гавриэлом Моллокандовым.
В Узбекистане жили и творили десятки замечательных музыкантов и певцов: Хожи Абдул Азиз, Домулло Халим, Мулло Туйчи, Кори Якуб, Карим Зокир, Боборахим Мирзоев и др. Однако по своему мастерству, манере исполнения Моллокандов занимал особое место. Выходец из Махаллаи яхудиён Гавриэл с малых лет увлекался музыкой, пел. Он любил часами слушать классическую песню в исполнении Хожи Абдул Азиза и Левича (Леви Бабаханова). Постепенно он и сам стал петь и сочинять музыку. Позже Моллокандов создал своеобразный семейный ансамбль. У него в семье пели, играли на разных инструментах почти все. Сам Гавриэл умел сочетать лучшие традиции классического пения с традициями современного музыкального искусства. Моллокандов с уважением относился к искусству своих предшественников. Он говорил:
— Всем известно, что в конце XIX — начале ХХ века деятельность бухарских евреев в области искусства и культуры развивалась созвучно и слаженно с искусством и культурой узбекского и таджикского народов. Я, и не только я, даже такие известные деятели искусства, как Толмас, играть на инструментах и петь научились у великих мастеров Хожи Абдул Азиза и Домулло Халима, а также у еврейских корифеев Леви Бабаханова, Яхудо (бубниста), Мордехая (танбуриста), Юсуфи-гурга и др.
Искусство Моллокандова день за днем все больше сближало нас. Гавриэл-ака пел, а я заботился о пополнении его репертуара новыми текстами, большей частью из произведений узбекских и таджикских поэтов-классиков. Моллокандов был талантом уникальным, признанным народом. В общении с людьми он всегда был прост. Очень любил молодежь, пел для нее с радостью. Помню, однажды студенты пригласили его на свой вечер, и он пел без перерыва два часа. Молодежь просила, требовала петь еще и еще. И он, довольный, пел. На республиканских конкурсах Моллокандов занимал всегда почетные призовые места. Его семейный ансамбль, можно сказать, кочевал из колхоза в колхоз, из одного клуба в другой. Недаром ему было присвоено почетное звание народного певца Узбекистана. А еще правительство увековечило его память, назвав улицу в Самарканде именем Гавриэла Моллокандова. И я горжусь, что был близко знаком с ним, благороднейшим человеком и выдающимся актером. Такие евреи, как он, могут быть красой и гордостью любого народа.
Консилиум
Консилиум, о котором я собираюсь рассказать, был собран по поводу болезни моего учителя, писателя с мировым именем, первого президента АН Таджикистана Садриддина Айни, проживавшего в Самарканде. В свои 73 года Айни был еще бодр, ежедневно трудился с раннего утра до вечера, стремясь завершить свой четырехтомный капитальный труд — автобиографический роман "Бухара". Неожиданно он плохо себя почувствовал, и лечащий его врач доцент Азиз Кудратович Адылов решил пригласить светил-эскулапов. Из душанбинской правительственной клиники прилетел известный невропатолог. Из самаркандских врачей были приглашены доктор Цибульский, профессор Самибев, онколог Шарипов, хирург Левин.
— А Илью Абовича забыли? — спросил Айни.
— Кусаева?
— Да! Пригласите обязательно! Он всегда внушал мне больше доверия, чем кто-нибудь другой...
Консилиум состоялся. Болезнь была признана результатом длительного утомления. Нужны отдых и лечение в Карловых Варах или в санатории Обигарм в Таджикистане. Когда все разошлись, сын Айни Камол спросил отца:
— Отец, почему вы настаивали, чтобы на консилиуме присутствовал доктор Кусаев?
— Сын мой, я в своей долгой жизни видел много врачей. Но таких, как Илья, встречал редко.
— Но он всего лишь кандидат наук?
— Знания не от звания. Да, он не профессор, но для меня он авторитетнее профессора. Это удивительный хаким (лекарь). Великолепный диагност. И сегодня, как ты сам мог убедиться, все участники консилиума согласились с его диагнозом.
Айни был прав. К Илье Абовичу Кусаеву обращаются не только горожане. К нему на прием приезжают больные из далеких кишлаков...
Этот случай натолкнул меня на мысль при необходимости обратиться к этому мудрому лекарю.
Однажды прихожу с работы, жена в слезах. "В чем дело?" — спрашиваю я. "Второй день ребенок ничего не ест, заболел". Пригласили Илью Абовича. Пришел, осмотрел, справился о том, о сем и сказал:
— Ваш мальчик совершенно здоров. Дай Б-г каждому ребенку такое здоровье.
— Но как? — говорит моя жена. — Ведь он ничего не ест.
Илья Абович:
— Неужели?
Жена:
— Пьет только молоко.
Илья Абович:
— Примерно два литра, не больше? — доктор засмеялся. — Попробуйте выпить столько молока и посмотрим, захотите ли вы после этого есть.
В другой раз утром пришел ко мне расстроенный отец:
— Рахимджан, беда! Наш зять Мордонкул умирает. Месяц пролежал в инфекционной больнице, ничего не обнаружили, выписали. А он не может ни сесть, ни встать, плачет, жалуется на невыносимые боли в печени...
Что делать? Еду за Кусаевым. Илья Абович долго расспрашивал больного, тщательно его осматривал, щупал, пальпировал и наконец заявил:
— Состояние больного тяжелое. Я терапевт, а тут, как мне кажется, нужен хирург. Везите больного в городскую больницу, сегодня там дежурит ваш приятель профессор Расулев.
Привез. Больного сразу взяли на операционный стол. На следующее утро профессор Расулев сообщил:
— Скажите спасибо доктору Кусаеву! Не он, остались бы без зятя.
Оказывается, от удара при борьбе самбо у него в левом боку образовалась опасная гематома, требовавшая операционного вмешательства.
Третий случай совершенно уникальный. Заболела моя жена Полина. Температура, озноб. Участковый врач начал лечить ее от простуды. Но улучшения не было. Пришел Илья Абович, осмотрел больную и сказал:
— Мадам, ведь вы в детстве не болели скарлатиной? У Вас скарлатина. Немедленно изолируйте ребенка.
Хорошо, что все обошлось без осложнений.
Проницательным и жизнерадостным запомнил я навсегда моего милого доктора Илью Абовича
Кусаева...
У профессора М.М. Абрамова
Юсуф из района привез много фруктов.
— Зачем так много? — спросил я.
— Знай, мы с тобой сегодня пойдем в гости. А в гости с пустыми руками не ходят.
— К кому, если не секрет?
— К одному ученому из бухарских евреев, — он вынул из кармана визитную карточку: Менаше Мишаэлович Абрамов. Доктор исторических наук, профессор, завкафедрой истории народов Узбекистана Самаркандского Госуниверситета имени А.Навои.
Профессор встретил Юсуфа как старого знакомого. Это был шестидесятилетний мужчина невысокого роста с маленькой бородкой и с хитроватым прищуром черных глаз. Поздоровались. Он предложил нам сесть. Молодая лаборантка-узбечка быстро накрыла столик скатертью, на тарелках разложила фрукты: красные яблоки, черный кишмишный виноград, янтарный инжир, груши... Само собой, завязалась беседа.
— Я о вашем героизме читал в газете, — начал профессор, обращаясь к Юсуфу.
— Какой там героизм? Это автор очерка приукрасил, — он кивнул в мою сторону. — Ваш коллега!
— А не скажете, почтенный, откуда такие чудные фрукты?
— Из собственного сада. Бухарские евреи и на такое способны! Ведь я механизатор, живу в районе.
— Значит, я прав в моих выводах. Вот, пожалуйста, послушайте, это в моей брошюре "Евреи в Средней Азии":
"Многовековая история евреев, живущих в Средней Азии, свидетельствует, что они с мусульманскими ремесленниками, крестьянами и деятелями культуры жили в дружбе и согласии... Несмотря на то что евреям официально было запрещено владеть землей, они в содружестве с местными крестьянами занимались земледелием. Их участие особенно бросается в глаза в области виноградарства, садоводства и овощеводства... Во многих районах Средней Азии евреи быстро приспосабливались к жизни местного населения, изучали его нравы, обычаи и язык... Они с персоязычными, тюркоязычными людьми легко общались. Евреи и местное население в различных областях культуры легко понимали друг друга, учились друг у друга".
— Безусловно, вы правы, профессор. Это подтверждается жизнью моих односельчан, — поддержал его Юсуф.
— Менаше Мишаэлович, насколько я знаю, вы специалист по истории эпохи тимуридов. Ваша докторская, кажется, на эту тему. Вместе с тем вы много пишете о еврейских поселениях в Средней Азии. Имеется ли тут какая-то связь? — включился в разговор и я.
— А как же, все связано, взаимосвязано! Основатель нашей кафедры истории народов Узбекистана, устоз (учитель) всех самаркандских историков, незабвенный профессор Иван Иванович Умняков был великим ученым, истинным исследователем истории Средней Азии. Мы, его ученики, только продолжаем его традиции. В ряде своих работ Иван Иванович касался этого вопроса. Я лишь несколько шире рассматриваю этот процесс. Мною собран огромный материал относительно появления еврейско-таджикского языка, еврейского фольклора, истории литературы народа с древнейших времен. В этом вопросе мы сотрудничаем с учеными Петербурга, которые не так давно приезжали в Самарканд со специальной экспедицией.
— Это очень интересно! — воскликнул довольный Юсуф.
— Скажите, уважаемый Фузайлов! — профессор опять обратился к Юсуфу. — Как живут там, в Хатирчинском районе, бухарские евреи?
— Как все, неплохо! Работают. Кто портным, кто в сфере торговли, кто виноделия. А такие, как я и мои сыновья, крестьянством, в поле.
— Как, по-вашему, все уедут в Израиль?
— Не все! Желающим, пожалуйста, ныне нет никаких препятствий.
— Все-таки уезжают же, почему? Разве им здесь, в Узбекистане, плохо?
— Нет, не плохо! Уезжают, по-моему, потому что пожилых евреев тянет обетованная земля. Зов предков. А молодым интересно увидеть своими глазами вновь возродившееся из праха еврейское государство Израиль.
— Я тоже такого мнения. Это естественный исторический процесс, — говорю я. — Однако отношения евреев с узбекским и таджикским народами по-прежнему остаются дружескими. Проводимый в эти дни в Ташкенте Международный фестиваль молодежных театров — одно из подтверждений моих слов.
Я открыл перед моими собеседниками номер газеты "Узбекистон адабиёти ва санъати" ("Литература и искусство Узбекистана") от 20 ноября 1998 года и прочитал вслух:
« — Символом фестиваля не случайно избрана Ласточка, — говорил министр культуры Узбекистана Хайрулла Джураев. — Пусть полет птицы свободы и изящества начнется отсюда — из прекрасного города Ташкента.
Участников фестиваля приветствовал чрезвычайный и полномочный посол Государства Израиль в Республике Узбекистан господин Ноах Гал-Гендлер:
— Проведение всемирного фестиваля искусств на узбекской земле означает, во-первых, уважение народа Израиля к узбекскому искусству. Во-вторых, оно свидетельствует о важности взаимных культурных связей. Я от имени народа Израиля, от имени деятелей культуры хочу выразить свою благодарность организаторам этого мероприятия. Узбекские братья! У вас имеются прекрасные театры. Вы можете гордиться этим...
Возникает вопрос: почему в фестивале принимают участие только деятели искусства Израиля? Дело в том, что вначале руководитель Узбекского театра юных зрителей Н.Абдурахманов, который вернулся из Израиля с прекрасными впечатлениями, планировал организовать гастроли молодежного театра Израиля в Ташкенте. Затем эта идея превратилась в идею проведения Международного фестиваля молодежных театров. Инициативу поддержали художественный руководитель молодежного театра имени Ахунбабаева Алимжан Салимов, руководитель Каракалпакского театра юных зрителей Райхан Сапарова, а также коллективы ташкентского, андижанского, ферганского театров юных зрителей.
— Я уверен, — говорит Н. Абдурахманов, — что Ташкент, как и Париж, превратится в центр мирового театрального искусства. У нас есть высокого класса режиссеры, актеры, драматурги...
В дни фестиваля будут показаны четыре спектакля трех израильских театров. Узбекские театры покажут пять спектаклей. В работе фестиваля принимают участие дочери всемирно известного режиссера Соломона Михайловича Михоэлса, который в годы Великой Отечественной войны гастролировал со своим театром в Ташкенте и других городах Узбекистана, — Наталья и Нина.
Нина Соломоновна Михоэлс, профессор театральной школы Бейт-Цви, и Наталья Соломоновна, автор книги “Мой отец Соломон Михоэлс”, встретились со студентами Института искусств имени Маннона Уйгура...»
***
Свою статью о бухарских евреях в Самарканде я начал с рассказа о поисках храброго бойца — наводчика зенитной батареи еврея Юсуфа Фузайлова и его встречи со своим славным командиром Героем Советского Союза Пеной Режеповым. Мы вместе с Юсуфом, можно сказать, совершили экскурсию в историю и современную жизнь самаркандских бухарских евреев. Свой рассказ я хочу завершить словами благодарности судьбе, которая приобщила меня к замечательным людям, среди которых много евреев: это мои учителя, мои друзья, мои знакомые. Я убежден, что евреи — это люди, пережившие неимоверные страдания, лишения, но не сломившиеся. Люди, продолжающие жить и творить вместе с другими народами и народностями, не зная вражды, злобы и корысти.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.