[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАРТ 2014 АДАР 5774 – 3(263)
Жан Бабиле.На мотоцикле с кошкой в вечность
30 января в Париже на 91-м году умер танцовщик и хореограф Жан Бабиле.
Девяносто лет для танцовщика — много или мало? Все зависит от того, кто и как. Жан Бабиле до 85 водил мотоцикл, а в последний раз появился на сцене в 80 (это было мистериальное действо «Нет больше небесного свода» Йозефа Наджа на либретто Антонена Арто). Жизнь Бабиле так и просится на телеэкран, и это был бы не худший телесериал в истории кино.
Бабиле появился на свет в Париже — как Жан-Рене-Альбер-Вильям Гутман. Он носил свое имя вплоть до наступления эпохи Виши, когда из-за растущего во Франции антисемитизма вынужден был взять фамилию матери. К этому времени Гутман-Бабиле уже отучился в танцевальной школе парижской Оперы и поработал в Балете Канна.
Как и многие сверстники, балетом он увлекся благодаря Дягилеву, точнее, его соратникам. Подростком, в начале 1930-х, Бабиле увидел «Сильфиды» Фокина, поставленные еще для «Русских сезонов». И настоял, чтобы его отдали в балетную школу. Отец согласился, надеясь, что через год сына выгонят. Но тот стал лучшим.
Среди его учителей были Виктор Гзовский и Борис Князев. Карьеру прервала война. Когда на зеркале в своей гримерке в Гранд-опера он увидел слово «еврей», он тут же покинул город — и оказался в отряде маки вблизи Тура. Стрелял, говорят, отменно, но после войны вернулся на сцену, где поражал всех воздушными прыжками. И хотя карьера у Лифаря не задалась — тот был ревнив, да и танцовщик чувствовал себя в его труппе «облепленным посредственностями», — благодаря Театру Елисейских полей и друзьям Бабиле вошел в историю. Жан Кокто пообещал, что подарит ему балет, как в свое время Фокин подарил Нижинскому «Послеполуденный отдых фавна». И написал либретто «Юноши и смерти», поставленного Роланом Пети, одноклассником Бабиле по балетной школе.
Он исполнял эту партию почти сорок лет, благодаря ей стал знаменитым.
Бабиле и сам не всегда был свободен от чувства конкуренции, которым пронизан театр. Даже на закате карьеры не мог сдержать ревности по отношению к Барышникову, танцевавшему, как и Нуриев, «его» партию в «Юноше и смерти»»: «Я обожаю Барышникова, по-моему, это просто чудо, — говорил он в интервью балетному критику Ольге Гердт, — но ему просто не показали, что такое “Юноша и смерть”. Когда ты в Таиланде покупаешь платье, на котором написано “Ив Сен-Лоран”, или часы “Картье”, которые вовсе не “Картье”, — это и есть балет “Юноша и смерть” Ролана Пети в таком фальшивом последующем времени!»
Сам Бабиле был слишком независим, чтобы ощущать себя несчастным и ненастоящим. Компромиссы были ему неприятны. Мог через год разорвать контракт балетного руководителя Рейнской оперы, бросить сцену на месяцы и годы, отправиться в Лаос за опиумом. Мог увлечься кино (среди 12 его ролей фильм Жака Риветта «Дуэль»), сыграть в драме как актер (например, в «Балконе» Жене в спектакле Питера Брука) — но всегда боготворил танец. Среди его поклонников был и Висконти, поставивший с Бабиле в Ла Скала балет «Марио и волшебник» (хореография Леонида Мясина). Обожаемый всеми «Марио» шел недолго, не то что «Жизнь», придуманная Морисом Бежаром для 56-летнего Бабиле. В ней он танцевал шесть сезонов — потому что было интересно.
Говорят, что люди, выбирающие не карьеру, но «интерес», многого лишаются. Они известны, но у них нет настоящей славы, их любят, но не боятся. В мире искусства, заряженном на успех, многие не поймут подобного выбора. Но счастливая жизнь Бабиле доказывает, что только такой путь и верен.
Алексей Мокроусов
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.