[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАРТ 2014 АДАР 5774 – 3(263)
За что нас любить
Ирина Мак
«Любовь»
Режиссер
Валерий Тодоровский
1991 год
«Когда я снимал “Любовь”, “Подмосковные вечера”, “Страну глухих”, в стране отсутствовал кинопрокат русских фильмов как таковой, — признавался Валерий Тодоровский в одном интервью. — Если их кто-то и знал, то в основном по видеокассетам или по телевизионным программам. Поэтому хитами, то бишь фильмами, которые идут в кинотеатрах по всей стране и имеют коммерческий успех, они стать никак не могли».
Хочется ему возразить: не могли, но стали. Хотя возражение не вполне честное: «Страна глухих» — да, это был безусловный хит, и «Подмосковные вечера» показывали по телевидению регулярно. А вот с «Любовью» дело обстояло иначе.
В начале 1990-х и «Любовь», и «Катафалк» — первый фильм режиссера — действительно видели в основном на кассетах. Я не стала исключением. И вот почему я сейчас вспомнила о «Любви»: недавно прошла премьера 12-серийной «Оттепели», ставшей очевидной удачей Тодоровского и вызвавшей ассоциации с той ранней его работой. Та же ностальгия по утраченной эпохе, потерянным друзьям, нереализованным мечтам. Но если «Оттепель» — ностальгия по молодости отца, оммаж поколению тех, кто пережил войну, то «Любовь» Тодоровский снял о себе, своем времени, которое тогда еще не стало прошлым.
«Он о той атмосфере, в которой я жил в конце восьмидесятых. Люди уезжали из страны, друзья, подруги — какое-то состояние массовой катастрофы: молодые люди пытались влюбляться, жить, а время проходило мимо них». Это Тодоровский сказал о «Любви», которую снял по собственному сценарию. Опубликованный уже после выхода фильма, этот текст очень отличается от фильма. В сценарии много подробностей, в фильме же, помимо того, что местами изменен сюжет, даже там, где фабула сохранена, отсутствуют детали. За кадром остается путь, в кадре — результат. Но самое начало сохранено.
Двое студентов в поисках подружек и приключений попадают на вечеринку. Сборище как любое другое в то время (сценарий датирован 1989-м): пепел в салате, парочки по углам, водка, заначенная в сливном бачке. Блюз «Шанхай», только что спетый «Машиной времени», как примета эпохи. Моцарт как фон и тема героя — «Мальчик резвый, кудрявый…».
Один из двух друзей, Вадик (с трудом опознаваемый Дмитрий Марьянов), взял на себя роль бойкого весельчака, приехавшего покорять Москву. Он таки покорил ее в лице юной прелестницы Марины (Оксана Скороходова), живущей в пафосном доме с видом на Кремль и мемориальными досками, закрывающими фасад. Его приятель — задумчивый Саша в исполнении Евгения Миронова. В фильме Миронову 25, и актер с тех пор даже не слишком изменился внешне, разве что бросается в глаза начальственный лоск, неизбежный на посту директора театра, и печать гения, мешающая временами разглядеть суть. В 1991-м о Миронове мало кто слышал, однако именно в «Любви» актер сыграл одну из своих лучших ролей. На вечеринке Саша знакомится с Машей, темноглазой скромницей, которая немедленно дает номер своего телефона. Все, что случится потом с обеими парами, — бесконечный рассказ о любви. О разных любовях, о взрослении чувств, о разочаровании, отчуждении и снова о любви. О нетерпеливой жажде обладания и принесении жертвы, о любви и сострадании к ближнему, которого надо защитить.
Маша уезжает в Израиль. На дворе, напомню, перестройка в зените. Начали выпускать тех, кто годами сидел в отказе, однако для большинства отказники еще враги. Выезд сопряжен с трудностями и ограничениями, которые нынче трудно вообразить. О них, правда, можно теперь узнать из экспозиции Еврейского музея и центра толерантности в Москве. Об овировском хамстве и зверином антисемитизме, сопровождавшем «отъезжантов», о «нецелесообразности» выезда — главном аргументе при безосновательном отказе. Но одно дело изучить документы в музее, другое — внедриться в сюжет, зажить жизнью героев и в середине второго часа, забыв, что это кино, с изумлением услышать, как анонимный подонок орет в телефонную трубку: «Поезжайте в Израиль и там качайте права. Вони от вас много». И бабушка героини вторит извергу: «А за что нас любить — мы всюду суем свой нос. Надо же дать место другим». Бабушка Ревекка Самойловна. Моя бабушка тоже была Ревекка, все узнаваемо, такие родные детали, будто только что со мной произошло.
— Маша, мальчик еврей?
— Нет, он русский.
— Хороший мальчик.
Как я вспоминаю эти разговоры!.. И эти сходки на Горке, у Хоральной синагоги в Большом Спасоглинищевском, тогда на улице Архипова. Туда приходили сватать невест и женихов, искать еврейскую пару внукам-внучкам — или еврейских невест. Милиционер у Саши так прямо и спрашивает: «Что, невесту порхатую ищешь?» Как в том анекдоте — еврей не роскошь. Дальше вы и сами помните. Не представляю себе, увенчалось ли хоть одно подобное сватовство законным браком, верится в это с трудом — но с другой стороны, почему бы нет. В любом случае, бабушка надеется выдать внучку за еврея. Потому что замуж надо выйти только за еврея, как сделали она сама и ее дочь, Машина мама. Счастья это не принесло. Когда в школе Машу изнасиловали, мама пыталась добиться наказания виновных, но закончилось все тем, что папа забрал заявление из милиции. И папу выгнали из дома. Мама, зубной доктор, осталась одна. А в квартире после их отъезда останется бесхозное зубоврачебное кресло. И на экране, когда закончатся титры и музыка, появится мама — чудная Наталья Вилькина, сыгравшая в «Любви» свою последнюю роль, в титрах ее имя в траурной рамке.
— Эй, лав стори, очнитесь! — произнесет ее Ирина Евгеньевна. — Как пломба? Пока я жива, она будет стоять. А если выпадет, знайте, Саша, со мной что-то случилось.
Вилькина не много успела сыграть, ей было всего 45, и, поставив после титров этот фрагмент, бывший в сценарии, но изъятый из картины, Тодоровский нашел способ объясниться актрисе в любви. Такая поминальная молитва.
В фильме и помимо Вилькиной засветились несколько блестящих актеров: Лев Дуров, Раиса Рязанова, Вия Артмане в роли глухой бабки, прикладывающейся к рюмашке по ночам. Понятно, что все они не устояли перед очарованием сценария, но ведь и фильмов тогда снималось — по пальцам сосчитать, было ли им из чего выбирать.
Но вернемся к героине — Наталья Петрова, сыгравшая Машу, получила приз за лучшую женскую роль (в «Любви») на Международном кинофестивале в Монпелье. Актриса редко снимается, но успела снять пару картин как режиссер. В «Любви» она очень на месте: строгая девушка в очках, с длинным хвостом на наших глазах превращается в нервную красавицу, страдающую от неминуемой разлуки, но твердую в своих намерениях, способную наверняка различить добро и зло. Но важно, что красавицу. Это фильм про любовь и красоту. Может быть, это первый отечественный фильм, в котором так хороши обнаженные тела. Как на картинах классиков.
Еще больше меняется за время фильма герой Миронова. Не понимающий еврейской сложности возлюбленной, не принимающий ее инаковости, но в конце концов нашедший в себе силы понять и принять. И бросившийся на ее защиту — ее и ее семьи, трех несчастных запуганных женщин, способный убить за них.
А в финале уже только герои, Саша и Вадим, приходят в квартиру, где на стене след от мебели — проданной, отданной? Из сумки достается телефонный аппарат, провод включается в розетку: «Давай позвоним в Копенгаген». Вы помните, как еще несколько дней после отъезда репатриантов на историческую — или просто новую — родину у родных, друзей оставались ключи и можно было прийти позвонить за границу, и трепаться час, все равно платить было некому. Я — помню, и не только это.
«Режиссер создает мир, в котором есть все, кроме запахов». Это тоже фраза Валерия Тодоровского. И кажется, его экранный мир пахнет. Всеми запахами его и моей юности, от которых можно сойти с ума.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.