[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ЯНВАРЬ 2014 ТЕВЕТ 5774 – 1(261)
Илья Эренбург на Западном фронте под Можайском. Декабрь 1941 года
ОСЛОЖНЕНИЕ ЭРЕНБУРГА
Зеэв Бар-Селла
14 апреля 1945 года в газете «Правда» была напечатана статья «Товарищ Эренбург упрощает». Внизу подпись: «Г. Александров», т. е. начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). Иными словами, статья эта ни в коей мере не выражала личного мнения ее автора — пером Александрова Г. Ф. водила сама Партия.
Упреков ровно два: в своей статье «Хватит!» Эренбург нехорошо говорит об англо-американских союзниках и, тем самым льет воду на мельницу Гитлера и Геббельса, мечтающих внести раздор в союзные ряды; во-вторых, заявляя, что «Германии нет: есть колоссальная шайка, которая разбегается, когда речь заходит об ответственности», Эренбург подхватывает геббельсовское вранье, будто весь немецкий народ сплотился вокруг своего руководства и единым строем выступил против общего врага. А товарищ Сталин нас предупреждал, что не все немцы одинаковые, не все фашисты! Гитлеры приходят и уходят, а народ германский и государство германское остаются!
Эренбург в своих воспоминаниях специально отметил, что сам Александров так не думал, более того, на банкете (в честь маршала Тито) подсел к Эренбургу и лестно отзывался о его газетной работе. Словно прощения просил. Было это вечером 13 апреля, а на следующее утро в «Правде» появилась ругательная статья[1].
Эренбург заявлял потом, что причина написания александровской статьи ему уже тогда была понятна: «Нужно было попытаться сломить сопротивление немцев, обещав рядовым исполнителям гитлеровских приказов безнаказанность». И не без гордости вспоминал, что весной 1945-го сам Гитлер причислил его к злейшим врагам немецкого народа, а немецкие пропагандисты наперебой цитировали разного рода фальшивки, где Эренбург призывал красноармейцев насиловать немецких женщин и истреблять немецких детей[2].
На самом деле к изнасилованиям и расправам над детьми Эренбург не призывал. Но должно же быть какое-то объяснение тому, что мишенью своей клеветы нацисты сделали именно его, а не кого-нибудь другого. И одного того, что Эренбург оказался евреем, для такого выбора все-таки недостаточно.
Чем же прославился Эренбург в немецких глазах?
За ответом далеко ходить не надо — это статья, напечатанная в «Красной звезде» 24 июля 1942 года.
Называется она «Убей!», но в памяти осталось: «Убей немца!»[3]
Появление этой статьи Эренбург объяснял так:
Конечно, самым страшным было в те месяцы превосходство немецкой военной техники: красноармейцы с «бутылками» шли на танки. Но меня не менее страшили благодушие, наивность, растерянность. <…> Я должен был предупредить наших бойцов, что тщетно рассчитывать на классовую солидарность немецких рабочих, на то, что у солдат Гитлера заговорит совесть, не время искать в наступающей вражеской армии «добрых немцев», отдавая на смерть наши города и села. Я писал: «Убей немца!»[4]
А перед этим Эренбург приводит и соответствующий боевой эпизод:
В начале войны у наших бойцов не только не было ненависти к врагу, в них жило некоторое уважение к немцам, связанное с преклонением перед внешней культурой. Это тоже было результатом воспитания. <…> Помню тяжелый разговор на переднем крае с артиллеристами. Командир батареи получил приказ открыть огонь по шоссе. Бойцы не двинулись с места. Я вышел из себя, назвал их трусами. Один мне ответил: «Нельзя только и делать, что палить по дороге, а потом отходить, нужно подпустить немцев поближе, попытаться объяснить им, что пора образумиться, восстать против Гитлера, и мы им в этом поможем». Другие сочувственно поддакивали. Молодой и на вид смышленый паренек говорил: «А в кого мы стреляем? В рабочих и крестьян. Они считают, что мы против них, мы им не даем выхода...»[5]
На фронте были мой отец и моя мать. Рассказов о той войне — от них и их живых тогда друзей — я слышал бессчетно. Но ни разу за всю мою жизнь не слыхал и не читал подобного тому, что сообщил случайно заскочивший на передовую Эренбург.
Может, он чего-то недопонял?
Посмотрим на происходящее с юридической точки зрения.
«Командир батареи получил приказ открыть огонь по шоссе. Бойцы не двинулись с места».
Согласно Уголовному кодексу РСФСР[6], статья 193, пункт 2, подпункт «а»:
«Неисполнение отданного в порядке службы приказания карается лишением свободы на срок до пяти лет».
И подпункт «в»:
«То же преступление, если оно совершено группой лиц, <…> — карается лишением свободы на срок не ниже трех лет».
Иными словами, бойцы-артиллеристы совершают преступление, причем с отягчающими обстоятельствами.
Да и время на дворе не совсем обычное — военное. А значит, подпали артиллеристы под ту же статью, тот же пункт, но подпункт «г»:
«То же преступление, совершенное в военное время, карается лишением свободы на срок не ниже пяти лет, а при наличии отягчающих обстоятельств — высшей мерой уголовного наказания — расстрелом с конфискацией всего имущества».
Так что на расстрел бойцы уже заработали.
При этом речь идет не о коллективном отказе чистить картошку на кухне — перед нами отказ стрелять по врагу, т. е. деяние, предусмотренное статьей 193, пункт 22:
«<…> сдача в плен, не вызывавшаяся боевой обстановкой, или отказ во время боя действовать оружием, а равно переход на сторону неприятеля, влекут за собой — высшую меру социальной защиты с конфискацией имущества».
И выхода себе они не оставили, оттого что уже твердо решили — сдаться в плен.
Как же толковать тогда все эти благоглупости о рабоче-крестьянской солидарности? А так: солдаты попросту глумятся над заезжим щелкопером, из тех, что сочиняли сказки про эту самую солидарность. Трусами обзываешь, расстрелом грозишь? — да мы тут тебя сами прихлопнем мозолистой рукой. Беги, беги, доберутся и до тебя!
Отчего же Эренбург всю эту ситуацию перевернул? Во исполнение приказа № 130 Верховного Главнокомандующего от 1 мая 1942 года:
Произошел перелом также в рядовом составе Красной Армии.
Исчезли благодушие и беспечность в отношении врага, которые имели место среди бойцов в первые месяцы Отечественной войны. Зверства, грабежи и насилия, чинимые немецко-фашистскими захватчиками над мирным населением и советскими военнопленными, излечили наших бойцов от этой болезни. Бойцы стали злее и беспощаднее. Они научились по-настоящему ненавидеть немецко-фашистских захватчиков. Они поняли, что нельзя победить врага, не научившись ненавидеть его всеми силами души»[7].
Последнюю фразу Шолохов сделал эпиграфом к своей «Науке ненависти», напечатанной 22 июня 1942 года. И Александр Сурков выпустил тогда книжку стихов «Я пою ненависть». Но Эренбург и в этой толпе не затерялся, его запомнили. И оттого через 20 лет ему пришлось объясняться. Не говоря, естественно, всей правды.
И если сегодня мы хотим эту правду узнать, обратимся к самой статье. Она совсем короткая.
УБЕЙ!
Вот отрывки из трех писем, найденных на убитых немцах:
Управляющий Рейнгардт пишет лейтенанту Отто фон Шираху:
«Французов от нас забрали на завод. Я выбрал шесть русских из Минского округа. Они гораздо выносливей французов. Только один из них умер, остальные продолжали работать в поле и на ферме. Содержание их ничего не стоит, и мы не должны страдать от того, что эти звери, дети которых, может быть, убивают наших солдат, едят немецкий хлеб. Вчера я подверг легкой экзекуции двух русских бестий, которые тайком пожрали снятое молоко, предназначавшееся для свиных маток...»
Матеас Цимлих пишет своему брату ефрейтору Генриху Цимлиху:
«В Лейдене имеется лагерь для русских, там можно их видеть. Оружия они не боятся, но мы с ними разговариваем хорошей плетью...»
Некто Отто Эссман пишет лейтенанту Гельмуту Вейганду:
«У нас здесь есть пленные русские. Эти типы пожирают дождевых червей на площадке аэродрома, они кидаются на помойное ведро. Я видел, как они ели сорную траву. И подумать, что это — люди...»
Рабовладельцы, они хотят превратить наш народ в рабов. Они вывозят русских к себе, издеваются, доводят их голодом до безумия, до того, что, умирая, люди едят траву и червей, а поганый немец с тухлой сигарой в зубах философствует: «Разве это люди?..»
Остановимся на мгновение — о чем и о ком пишет Эренбург?
1942 год, 24 июля…
Немцы наступают. В мае части Красной Армии, не сумевшие взять Харьков, окружены и разгромлены. 1 июля командование Приморской армии сбежало из Севастополя (бои продлятся еще неделю). 23 июля пал Ростов. Армия Паулюса стремительно движется к Сталинграду. 28 июля Сталин отдаст приказ № 227: «Ни шагу назад!» Советский Союз — второй раз за эту войну — оказался на грани катастрофы.
О чем же пишет Эренбург? О несчастной судьбе русских в Германии. А как они туда попали? Первые — из Минского округа, вторые — из лагеря для русских в Лейдене (Голландия)… И только в третьем случае всё, как оно есть, — пленные!
Об этом и твердит Эренбург: опомнитесь, не верьте, как год назад, немецким уговорам! Не сдавайтесь в плен, там вы будете хуже скотов, рабами, с голоду подохнете…
Читаем дальше:
Мы знаем все. Мы помним все. Мы поняли: немцы не люди.
А вот это совсем неожиданно — Александр Блок, «Скифы»:
Мы любим всё — и жар холодных числ,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё — и острый галльский смысл,
И сумрачный германский гений...
Мы помним всё — парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады...
Как он сюда затесался? А это — еще одно воспоминание, о другой катастрофе, 1918 года. Ведь что такое «Скифы»? Зарифмованный Брестский мир. Вдохновенный гимн предательству, с обвинениями по адресу преданных союзников — мол, на самом-то деле это вы вынашивали коварные антироссийские планы: «Вы сотни лет глядели на Восток, / Копя и плавя наши перлы, / И вы, глумясь, считали только срок, / Когда наставить пушек жерла!»
Может, впрочем, показаться непонятным, при чем здесь «монгольская дикая орда», с которой суждено сразиться Европе. Но и здесь загадки нет:
Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!..
Илья Эренбург, Константин Симонов и Алексей Толстой на первом
процессе над военными преступниками в Харькове.
Декабрь 1943 года
«Гуннами» англичане и французы в ту войну называли немцев, а осквернение церквей — это намек на самое страшное преступление немецких варваров против европейской культуры: артобстрел Реймсского собора во Франции.
Но куда страшнее — человеколюбивый призыв поэта:
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные объятья!
Пока не поздно — старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем — братья!
Это знакомый большевистский лозунг «Штык в землю!» и обращение к братьям по классу, которым нечего делить, кроме собственных цепей, а значит, непременно надо брататься.
Испытывал ли Эренбург злорадство, видя, как большевистское предательство бьет теперь по самим большевикам? Не думаю, немцы стали совсем другими.
Мы знаем все. Мы помним все. Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово «немец» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «немец» разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьет твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьешь немца, немец убьет тебя. Он возьмет твоих <так! — пропуск слова: «близких»? «родных»?> и будет мучить их в своей окаянной Германии. Если ты не можешь убить немца пулей, убей немца штыком. Если на твоем участке затишье, если ты ждешь боя, убей немца до боя. Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину. Если ты убил одного немца, убей другого — нет для нас ничего веселее немецких трупов. Не считай дней. Не считай верст. Считай одно: убитых тобою немцев. Убей немца! — это просит старуха-мать. Убей немца! — это молит тебя дитя. Убей немца! — это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей![8]
Уже было сказано, что, призывая к ненависти, Эренбург был не одинок. И даже не был первым. На целый год раньше — 28 июля 1941 года — и до всяких указаний сверху «Правда» напечатала статью «красного графа» Алексея Толстого «Я призываю к ненависти».
И что примечательно, ни Шолохов, ни Сурков, ни Толстой никакой неловкости в дальнейшем не испытывали и извинений не приносили. Отчего же Эренбург брал всю вину на себя?
18 июля 1942 года в «Красной звезде», а 19 июля в «Комсомольской правде» Константин Симонов напечатал стихотворение «Убей его». И до самой смерти от него не отрекался. Лишь внес самую минимальную правку: убрал заголовок (теперь названием стала первая строчка: «Если дорог тебе твой дом…»), устранил один 8-строчный фрагмент, а слово «немец» всюду заменил словом «фашист».
Не буду приводить здесь это широко известное стихотворение. Отмечу лишь (по первой публикации) некоторые совпадения.
|
Так убей же немца, чтоб он, А не ты на земле лежал, |
«Если ты не убьешь немца, немец убьет тебя». |
|
Если немца убил твой брат, Если немца убил сосед — Это брат и сосед твой мстят, А тебе оправданья нет. |
«Если ты думаешь, что за тебя немца убьет твой сосед, ты не понял угрозы». |
|
[Устраненный впоследствии фрагмент] Если жаль тебе, чтоб старик, Старый школьный учитель Перед школой в петле поник Гордой старческой головой, Чтоб за все, что он воспитал И в друзьях твоих и в тебе, Немец руки ему сломал И повесил бы на столбе… |
«Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека…» |
|
Если ты не хочешь отдать Ту, с которой вдвоем ходил, Ту, что долго поцеловать Ты не смел, так ее любил, Чтобы немцы ее живьем Взяли силой, зажав в углу… |
«Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину». |
|
Так убей же хоть одного! Так убей же его скорей! |
«Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал». |
|
Сколько раз увидишь его, Столько раз его и убей! |
«Если ты убил одного немца, убей другого». |
Илья Эренбург был неплохим писателем (в молодости — очень неплохим), блестящим журналистом. А здесь он слов не нашел — пришлось вставлять чужие. И четко обозначить границу между собой и Симоновым. У того: «Убей его», у Эренбурга: «Убей!» — перечеркнутая Шестая заповедь.
И Эренбург знал, на что посягнул.
А вот «Г. Александров» смотрел на вещи просто. Нацисты уверяли, что вторую мировую войну развязали евреи. И теперь, когда до конца войны оставалось всего три недели, Советский Союз заявил о своей непричастности к еврейской человеконенавистнической пропаганде. И выразил готовность принять из немецких рук эстафетную палочку антисемитизма.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
[1]. Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь. В 3-х тт. М.: Текст, 2005. Т. 2. С. 466.
[2]. Там же. С. 304.
[3]. По названию сборника статей: Эренбург И. Г. Убей немца! [М.]: Воениздат НКО СССР, 1942. 48 с. (Полит. упр. фронта. В помощь агитатору); Эренбург И. Г. Убей немца! (Сб. статей). [Красноярск]: Красноярскгиз, 1942. 56 с.
[4]. Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь. С. 301.
[5]. Там же. С. 300–301.
[6]. Уголовный кодекс РСФСР. С изменениями на 15 ноября 1940 г. Официальный текст с приложением постатейно систематизированных материалов. М., 1940.
[7]. Сталин И. О Великой Отечественной войне советского народа. М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1942; в 1945 г. брошюра вышла 5-м, дополненным изданием.
[8]. Красная звезда. 1942. № 173. 24.07.