[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ДЕКАБРЬ 2013 КИСЛЕВ 5774 – 12(260)
Свидетели и убийцы
Ирина Мак
Последствия
Режиссер Владислав Пасиковский
2012 год
Говорить об этом фильме стали у нас только после громкой нью-йоркской премьеры 1 ноября 2013 года. В Москве кино не шло ни дня, хотя Россия вложилась финансово в съемки. А в Польше, как пишут, фильм запрещен и актеры занесены в черный список. Но все это вранье.
Польская картина «Poklosie» («Последствия») снята по мотивам книги «Соседи» профессора Принстона поляка Яна Гросса о трагедии в Едвабно. Шестьдесят лет жители городка хранили в тайне совершенное ими преступление: 1600 евреев убивали всю ночь 10 июля 1941 года, а кого не добили, тех сожгли. Поляки, а не немцы, как принято было считать.
В Польше кто-то счел книгу поклепом, но многие ей поверили, а кто-то знал, что все правда. Дискуссия идет до сих пор, и фильм Владислава Пасиковского — сценарий был готов в 2004-м, а семь лет ушло на поиски денег — подлил масла в огонь. Угрожать авторам — угрожали, однако не та Польша страна, чтобы объявить актеру запрет на профессию. Мацей Штур, исполнитель главной роли и сын известного актера Ежи Штура, получил за нее главную польскую кинопремию. И запретить кино невозможно — как и заставить прокатчиков выпустить его на широкий экран. К счастью, остается интернет.
Едвабно в фильме не упоминается — разве в названии дело, таких мест в Польше не одно и не два. И трагедии 1941 года нам не показывают — довольно трагедии тех, кто расплачивается за грехи отцов. Младший из братьев, Юзек (Ежи Штур), живет в Польше, старший, Франтишек (Ирениуш Чоп), сбежал в 1980-м в Чикаго, работает на заводе и проклинает евреев, заправляющих в Америке всем. Приехав через 20 лет навестить брата, он находит маргинала, занятого странным делом: он перетаскивает к себе еврейские надгробия, которыми выложена дорога. Даже выучил чужой алфавит, чтобы прочесть, чьи были могилы, скупил плиты у соседей и хочет увезти такие же с площади у костела. И ксендз не против — старый, а новый натравливает на Юзека односельчан.
Режиссер не скрывает, что все закончится плохо, — он снимал не детектив. И даже не триллер, хотя элементы триллера налицо и страшновато местами… И все же это ближе к притче — каждый ее понимает, как совесть велит.
Братья случайно узнают, что земля их до войны принадлежала вовсе не их семье, а тем, чьи имена на надгробиях. Куда же немцы их вывезли? А никуда, тут и порешили — все 26 семей. И не немцы, а местные. Свидетели живы и кто-то из убийц. Загнали в хату, подожгли. «Детей матери наружу выбрасывали, а их бросали обратно в огонь». Кто бросал? Понятно без слов. Но слова важны, и лучше смотреть фильм по-польски, с русскими титрами, настолько выразителен звуковой ряд. И хотя знаем мы, что «евреи» по-польски — жиды, выясняется, что аналог нашим «жидам» в польском тоже существует.
Кто-то считает, что в фильме есть сцены, опускающие его до уровня попсы. Финал, например, и кадры, где братья выкапывают из затопленного погреба кости под «Аве Мария», но без ангельского пения — его заменяет дождь. Разверзлись небеса, братья стоят в могиле как Гамлеты с черепами в руках… Они поменялись местами, и теперь старший требует похоронить останки на мамином поле: «Хватит свинства в нашей семье».
В попсовости режиссера упрекают те, кто считает, что художественного переосмысления Холокоста не может быть, а все, что снято и написано, не дотягивает до уровня темы. Распространенное мнение, но спорное. И здесь же, по большому счету, не про Холокост, не про евреев. Поляки снимали про себя, для себя — но так, что всем бы надо посмотреть. Пример христианского искусства, как «Страсти по Матфею» или «Седьмая печать», и ответ на вечный довлатовский вопрос: «Кто написал четыре миллиона доносов?» Видимо, поляки готовы его услышать — в отличие от многих других.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.