[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ДЕКАБРЬ 2013 КИСЛЕВ 5774 – 12(260)
Анатолий (Танхум) Каплан. Дождик. 1928. Коллекция Бориса Суриса
Коллекция Бориса Суриса
Москва, Галерея Галеева, до 31.12
Одессит по рождению, Борис Сурис (1923–1991) был призван на фронт студентом строительного института. Отслужив переводчиком в разведроте, он демобилизовался с четырьмя ранениями — и поступил на факультет теории и истории искусства Академии художеств.
Сурис был одним из лучших редакторов ленинградских издательств, «Художника РСФСР» и «Искусства». Он и сам писал книги и исследовательские статьи — о Кипренском и Угарове, Верейском и Каплане. Многое не успело выйти вовремя, монографию о Николае Тырсе опубликовали уже после смерти автора, труды о Верейском и Лапшине остались незавершенными.
Из обширной коллекции Суриса в Большом Козихинском показывают 120 листов русской графики первой половины ХХ века. Ядро собрания — произведения ленинградской школы, которую Сурис знал едва ли не лучше всех остальных искусствоведов.
В Галерее Галеева выставили много книжной и журнальной иллюстрации. Например, вариант иллюстрации Александра Тышлера к «Улялаевщине» Ильи Сельвинского (тушь, 1933), пять так и не вышедших книгой эскизов иллюстраций Владимира Фаворского к «Бронепоезду 14-69» (тушь, 1931). Среди экспонатов — графика Кузьмы Петрова-Водкина и Льва Бруни, Владимира Лебедева и Анатолия Каплана, Владимира Гринберга и Александра Лабаса (с непременным дирижаблем над городом). Одним из главных персонажей выставки стал Петр Соколов. В посвященной его наследию книге, вышедшей к вернисажу, опубликованы переписка Суриса и сделанные им записи воспоминаний о художнике и его времени. Искусство, казалось бы, живо и без мемуаров. Но детали отдельно взятой жизни помогают понять эпоху, которая выпадает творческому человеку. Почти всегда тот мечтает об одном: чтобы государство оставило его в покое.
Экспозиция выставки «Интерференции» в Архитектурном музее. Франкфурт. 2013 год
«Интерференции»
Франкфурт, Архитектурный музей, до 12.1
Большая выставка во франкфуртском музее, подготовленная вместе с музеями Страсбурга, посвящена архитектуре и архитекторам Германии и Франции двух столетий. Сюжетом, пронизывающим эпохи от Наполеоновских войн до объединенной Европы, становятся отношения двух архитектурных школ, их взаимосвязи и полемики, отношение к городской среде и борьба теорий. Все это рассказывается на примере конкретных построек Шинкеля и Виолле-ле-Дюка, Ганса Шаруна и Жана Нувеля, Ле Корбюзье и Доменика Перро. Есть здесь и чертежи знаменитой потсдамской «Башни Эйнштейна» (1917–1921) Эриха Мендельсона, а также его записи, сделанные на фронтах первой мировой войны. Среди экспонатов и большие фотографии, запечатлевшие экспериментальный по своему духу зал Германии на Парижском салоне декоративно-прикладного искусства в 1930 году. Его готовили Вальтер Гропиус, Герберт Байер и Марсель Бройер.
Фотография напоминает, как прямолинейно воздействовала история на путь архитектуры, как много были вынуждены перемещаться архитекторы в течение жизни. После прихода нацистов к власти Мендельсон уехал в Англию, затем в Палестину (он строил в Иерусалиме, Хайфе и Реховоте), а в 1941 году в США. В Америке оказались и Гропиус, и Байер, и Бройер (см.: Еще посмотрим. Лехаим. 2011. № 6). Так гордящаяся своим многообразием история на деле оказывается бедна возможностями, предлагаемый ею выбор всякий раз оказывается вынужденным, а не добровольным.
Марк Шагал. Иллюстрация к «Мертвым душам». 1923–1927 годы. Коллекция Марка Башмакова
«Livre d’artiste. Выставка книг из собрания Марка Башмакова»
Петербург, Эрмитаж, до 15.12
От Пьера Боннара до Сальвадора Дали — вот диапазон авторов ХХ века, собранных на экспозиции «Livre d’artiste. Выставка книг из собрания Марка Башмакова». «Книга художника» в сегодняшней России в почете, музеи показывают ее все чаще, но проект в Новом Эрмитаже заслуживает особого внимания. В Двенадцатиколонном зале выставили 54 малотиражных издания, в основном работы французов и художников парижской школы, — едва ли десятую часть коллекции академика Российской академии образования Марка Башмакова. Многие из этих изданий наша публика «живьем» видит впервые, хотя имена большинства издателей хорошо известны: Амбруаз Воллар, Даниель-Анри Канвайлер, Альберто Скира.
Если Воллар работал в основном с авторами, жившими в Париже, то двое последних были космополитами. Скира (1904–1973), чьи предки, испанские евреи, обосновались в Тессине еще в XVIII веке, издавал знаменитые журналы по искусству — «Минотавр» в Париже и «Лабиринт» в Женеве. Он много сотрудничал с сюрреалистами, самой разношерстной, наверное, компанией в истории искусства (в том числе в национальном отношении) и считается классиком книжных изданий, иллюстрированных в цвете.
Скира начинал трудовую жизнь с работы представителем банков и аниматором в отелях, а Канвайлер (1884–1979) учился на банкира — но в итоге уже в 23 года открыл галерею в Париже. Гражданин Германии, он не смог вернуться во французскую столицу после начала войны (в августе 1914-го был в отъезде), и принадлежавшие ему картины ушли за бесценок. Позднее Канвайлер вновь обосновался на берегах Сены, получил французское гражданство, но вскоре из-за еврейских корней ему пришлось покинуть столицу и спрятаться в провинции. Во время войны галереей руководила сестра его жены Луиз Лейрис, бывшая замужем за философом Мишелем Лейрисом.
В витринах — «Эклоги» Вергилия с гравюрами Аристида Майоля (1926), «Пасифая. Песнь Миноса» Анри Матисса (1944), «Теогония» Жоржа Брака (1955). Показывают книги Макса Жакоба: оформленный Дереном том из трилогии о св. Матореле «Брат Маторель» (1912, издание Канвайлера) и философскую сказку «Не вскрывайте, мадемуазель» с иллюстрациями Хуана Гриса (1921). Интерес вызывают «Записки сумасшедшего» Гоголя с иллюстрациями Александра Алексеева (1927). Их опубликовал в издательстве «Плеяда» Жак Шифрин (позднее основавший «Библиотеку Плеяды», которую в 1933 году он продал «Галлимару»), причем издатель сам занимался переводом, вместе с Борисом Шлецером. До революции Жака Шифрина знали в Баку как Якова, сына нефтепромышленника Савелия Львовича Шифрина.
Показывают и едва ли не самое знаменитое книжное творение французского авангарда — «Прозу о Транссибирском экспрессе и маленькой Жанне Французской» Блеза Сандрара, оформленную Соней Делоне-Терк (1913). Среди других красот — «Мертвые души» Гоголя и «Басни» Лафонтена в версии Марка Шагала.
Обувь заключенных. Салехард, Игарка. Начало 1950-х годов. Коллекция «Мемориал». Фото Петера Хансена.
«ГУЛАГ. Следы и свидетельства»
Берлин, Немецкий исторический музей, до 8.12
Выставка, подготовленная российским обществом «Мемориал» и немецкими музеями в бывших концлагерях Бухенвальд и Дора-Миттельбау, рассказывает о главных вехах истории ГУЛАГа, пришедшихся на 1929–1956 годы.
Система подавления в Советской России начала развиваться гораздо раньше. Еще в 1921 году Дзержинский предлагал на Политбюро поселить «кронштадтских бандитских матросов в карательной колонии на Ухте». К этому моменту Ленин уже отверг ошибочное мнение, «будто единоличная диктаторская власть несовместима ни с демократизмом, ни с советским типом государства, ни с коллегиальностью управления». В 1929 же году Сталин решил создать централизованное управление лагерей.
Выставка рассказывает и о судьбах заключенных, таких как Павел Флоренский, Осип Мандельштам и Лев Копелев, и о лагерном быте. Среди экспонатов — орудия труда из лагерей на Колыме и острове Вайгач, кукла, сделанная заключенной в Потьме, бирка из тех, что в лагерях Забайкалья привязывали на палец ноги умершим.
«Следы и свидетельства» вспоминают не только о жертвах, но и о палачах. Некоторые из них тоже становились жертвами. Федор Эйхман, Семен Фирин и Эдуард Берзин на себе испытали созданную ими машину уничтожения. Но в целом система охраняла своих, в противостоянии сидевших и сажавших, как правило принимая сторону последних. Мало кто из советских охранников-садистов был отдан под суд и тем более приговорен к заключению. Не пострадал и никто из доносчиков, получавших после ареста часть имущества тех, кого сажали. Так что запоздалое чувство удовлетворения вызывает надпись, сделанная бывшим зэком на фотографии офицеров-гулаговцев: «убит заключенными». Большинство же вышли на пенсию, увеличенную в связи с работой в тяжелых условиях.
Алексей Мокроусов
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.