пять книг о марранах

Галина Зеленина

В новой рубрике «Индекс цитирования» специалисты будут рассказывать о пяти по­разному лучших книгах в своей области, а заинтересованные читатели с помощью «Индекса цитирования» смогут начать знакомство с той или иной еврейской субкультурой, дисцип­линой, периодом или героем.

 

Первая и самая романтическая

Cecil Roth
A History of the Marranos (1932)

Сесил Рот (1899–1970), оксфордский профессор и главный редактор Encyclopedia Judaica, еврейский общественный деятель и ультраплодовитый автор (десятки книг и сотни статей), написал первую историю марранов, которая заполнила отчетливо ощущавшуюся на тот момент лакуну в истории как евреев, так и Испании, Португалии, католической церкви. Как первый опыт такого рода, книга стремится охватить максимум — от предыстории криптоиудаизма в раннем Средневековье до упразднения инквизиции и потомков марранов в городках Португалии в ХХ веке — и потому местами поверхностна. Она, однако, хороша для первого знакомства с предметом — в ней много фактов, много небезынтересных сюжетов, есть динамика и есть идея. Рот считает марранов несомненными тайными иудеями, а их историю — «невероятно романтической»: «Подпольная жизнь, которая иногда расцветала и давала такие экзотические цветы; уникальная преданность, благодаря которой идеалы предков передавались из поколения в поколение без изменений, несмотря на инквизицию и ее ужасы; образцы редкого героизма, которые появлялись время от времени и поражали мир; удивительный всплеск в наши дни — все это вместе делает историю марранов беспрецедентной по своему драматизму».

Восприятие марранов как тайных иудеев и до выхода книги Рота, и довольно долго после него было абсолютно нормативным в еврейской историографии. Крупнейший сефардист Ицхак Бер писал в своей «Истории евреев в христианской Испании»: «Большинство марранов были настоящими евреями. Евреи и марраны были единым народом, объ­единенным религией, судьбой и мессианской надеждой. По сути инквизиция была права в своей оценке конверсо». Ему вторил его ученик Хаим Бейнарт, исследовавший жизнь марранов на материале инквизиционных документов: «Если в каждом показании упоминается по одной заповеди, то вероятно, что соблюдались если не все 613 заповедей, то большинство из них. Они [марраны] изо всех сил были верны иудаизму; за него благочестивые и праведные шли на мученический костер».

 

Самая ругательная

Benzion Netanyahu
The Marranos of Spain (1966)

Российско-польский еврей, сионист-ревизионист, секретарь Зеэва Жаботинского, отец трех сыновей, в том числе героя операции «Энтеббе» и премьер-министра Израиля, Бенцион Нетаньяху (1910–2012) был историком испанского еврейства, автором, прежде всего, трех книг: биографии «государственного деятеля и философа Исаака Абраванеля», «Истоков инквизиции в Испании XV века» и «Марранов».

Нетаньяху подошел к марранам не со стороны инквизиции, с ее обвинениями и кострами, а с другой стороны — еврейской и, изучив несколько групп источников: респонсы, проповеди, экзегетику и философию сефардских раввинов из Испании и Северной Африки, — пришел к следующим радикальным выводам: «(1) Подавляющее большинство марранов на момент учреждения инквизиции не были иудеями — они были оторваны от иудаизма или, говоря яснее, были христианами. (2) Стараясь отождествить всех марранов с тайными еретиками-иудей­ствующими, инквизиция имела дело с собственными домыслами. (3) К этой деятельности ее побуждала расовая ненависть и политический расчет, а не религиозное рвение». В марранах он, таким образом, видел прообраз ассимилированных евреев Нового и Новейшего времени, в инквизиции — машину расовой чистки, иными словами — прообраз нацистского геноцида.

Концепция Нетаньяху идет вразрез с традицией и историографией, привыкшими видеть в марранах не добровольных ассимилянтов, а праведных мучеников; он, разумеется, осознавал всю провокационность и «неудобность» своих выводов и полемизировал со вкусом, в частности, обвинял оппонентов в том, что те дают «моральное оправдание» инквизиции.

 

Самая микроисторическая

Jaime Contreras
Sotos contra Riquelmes. Regidores, inquisidores y criptojudios (1992)
Рус. пер.: Хайме Контрерас. Инквизиторы и тайные иудеи. Власть, культура и религия в Испании Золотого века (2006)

Видный испанский историк Хайме Контрерас в своей монографии описывает бурные две декады из жизни двух городов — Лорки и Мурсии — в середине XVI века, вскрывая тайные причины и реконструируя механизмы потрясших их инквизиционных процессов, семейных и социальных конфликтов, административных скандалов. Кровопролитные (условно; на самом деле инквизиция расправлялась со своими жертвами бескровно) разборки начались из-за того, что пара снох решили отомстить своей вредной свекрови, а местные Монтекки и Капулетти — привлечь к борьбе за власть удобное, по их мнению, орудие — святейший трибунал. Орудие же, возглавляемое активными честолюбцами, вышло из-под контроля и стало палить в разные стороны, в том числе рикошетом. Изрядно проредив элиту обоих городов, трибунал обрушил на себя град жалоб, оба честолюбца были отозваны, и постепенно восторжествовало небезызвестное кредо: «зачем было ворошить — кому так легче будет жить?»

Контрерас даже не ставит вопроса об истинной религиозной принадлежности осужденных новохристиан — все обвинения против них вызваны прагматичными причинами, а значит, ложны, инкриминированная им «тайная синагога» — фикция, их еврейское происхождение не дает им ничего, кроме социальной стигмы — и то довольно бледной, проступающей лишь по специальному заказу.

Важное достоинство книги Контрераса, выделяющее ее из обширного корпуса литературы по теме, состоит в наличии перевода на русский язык. Сам перевод, правда, местами удивителен (то приходят «не на шутку беспокойные времена», то «коллективное мифотворчество грешит на церковь», то «неприятности накатываются одна за другой»), еще удивительнее верстка, где вполне равноправные фрагменты текста даны петитом, а курсив местами мутирует в жирный курсив, и, наконец, прелестна в самом начале книги скромная биографическая справка на две страницы «об авторе научной редакции текста и комментариев» — не знаю, как «научная редакция» переводной научной монографии, но комментарии точно отсутствуют, есть лишь краткие примечания справочного характера. В общем, издание не без причуд, но насладиться микроисторическим этюдом Контрераса по нему все-таки можно.

 

Самая эзотеричная

Miguel de Cervantes Saavedra
El ingenioso hidalgo Don Quixote de la Mancha (1605, 1615)

Сервантесовский «Дон Кихот», одно из величайших, самых читаемых, переводимых и издаваемых произведений мировой литературы, история бедного дворянина, помешанного на чтении рыцарских романов, пытающегося превратить свою жизнь в рыцарский роман и превращающего ее в пародию на таковой, в дальнейшем представлении не нуждается. При чем тут марраны?

С середины ХХ века самого Сервантеса называют потомком новохристиан и приводят в пользу этой гипотезы ряд не железно убедительных, но вероятностных аргументов: его предки выбирали характерно марранские профессии, сам он не был по заслугам награжден за военную службу и не получил искомых должностей в Неаполе и Новом Свете — возможно, по причине «нечистоты» крови. В романе же видят зашифрованную энциклопедию криптоеврейской жизни. Само имя «Кихот», бессмысленное в испанском, отсылает к арамейскому кешот, «истина», а «Ламанчский» говорит не только о кастильской области Ла-Манча, но и о слове la mancha, что значит «пятно», в том числе на происхождении. По тексту романа раскиданы сотни цитат и аллюзий на Ветхий Завет, парафразы Талмуда, каббалистические идеи, намеки на признанные марранские практики, например, кулинарные пристрастия (баклажаны и др.). А дальше — простор для интерпретации: некоторые исследователи видят в Дульсинее Тобосской — Шхину, в ключевом для романа понятии caballeria («рыцарство») — намек на каббалу, в самом романе — комментарий на книгу «Зоар».

Получается, что роман Сервантеса — не только о безумии человека, начитавшегося рыцарских романов, но и о безумии иного рода: о сложной, двойственной, диссонансной жизни людей, совмещающих две культурные идентичности, скрывающих одну, при стечении обстоятельств грозящую смертью, под маской другой — нормативной, сохраняющих первую намеренно или же неспособных ее изжить даже при определенном религиозном безразличии, годами ведущих авансом внутренний диалог с инквизицией, проявляющих свое «истинное я» шифрами и намеками, понятными лишь посвященным.

 

И для самых маленьких

Александр Волков
Огненный бог Марранов (1968)

Герои четвертой книги из цикла о Волшебной стране, пропропродолжения «Волшебника Изумрудного города», казалось бы, не имеют ничего общего с испанскими крещеными евреями — случайная омонимия. Но если наша эпистема — та, в которой ничего случайного не бывает, и если применить имеющийся, как мы видели выше, инструментарий, то обнаружится своя любопытная тайнопись. Например, другое название Марранов — Прыгуны. Вспомним про молокан-прыгунов, тоже своего рода иудействующих. Прыгуны-Марраны — народ с подзабытой идентичностью, как и потомки новых христиан: «сначала воспоминания <…> передавались Марранами от отцов к детям, потом воспоминания превратились в легенды, а затем и легенды подзабылись». Их прошлое прошло в подземелье, где они укрылись от теснивших их врагов, — в подземелье же, в подвалах, протекала тайная религиозная жизнь марранов, теснимых врагами-инквизиторами. В том же подземном, «еврейском», прошлом Марраны охотились на Шестилапых — еврейский характер символики шести конечностей очевиден. Далее: Марраны живут в шалашах (суккот!), избавляются от бороды (жестокий обычай «брить марранов», а также иная еврейская мас­кулинность, отличная от варварской, требущей бороды), «в их стране есть источник, окруженный едкой коричневой грязью» (Мертвое море!), они бьют уток из пращи (юный Давид!), хлеб они не пекут, а делают из муки иное, пресное и невкусное блюдо (маца!).

Как бы то ни было, книга хорошая, главное — зло в ней наказано, причем небольно. А написана она не абы где, а на ст. Отдых, что рядом с Малаховкой, ну а про Малаховку — кто ж не знает.

добавить комментарий

<< содержание

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.