[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ НОЯБРЬ 2013 ХЕШВАН 5774 – 11(259)
Мария Редькина. Молитва. 2012 год. Берлин. Собственность автора
«ЭВО — Женщины в мировых религиях»
Бонн, Женский музей, до 10.11
Женский музей в Бонне (в России его название порой неверно переводят как «Музей женского искусства») — старейший в мире. Он был основан в 1981 году и показал с тех пор 500 выставок (своего собрания у боннцев нет). Музей может показаться сфокусированным на феминистской тематике, но в действительности это институт широких интересов, занимающийся культурами и историей разных народов, не скрывающий своих политических пристрастий.
Выставка «Женщины в мировых религиях» посвящена основным вероучениям — исламу, иуда-изму, христианству, буддизму и индуизму (названия религий приводятся в порядке их упоминания в пресс-релизе). Каждый раздел состоит, как правило, из памятников прошлого и произведений современного искусства, от живописи до инсталляций и видео. Среди произведений 90 авторов — картины «Молитва» и «Еврейское кладбище» Марии Редькиной, цикл Карин Флёрсхайм «Женские аспекты в каббале», рисунки пером Зипоры Рафаэлос на темы «Песни Песней Соломона».
Документальный раздел «Гос-пожа раввин Йонас» сделан совместно с Еврейским музеем Берлина. Он рассказывает о жизни Регины Йонас (1902–1944), первой женщины-раввина в истории не только Германии, но всего мира. Раввином Йонас стала в 1935 году (что вызвало и вызывает споры в среде иудаистов), а могла бы и раньше. Еще в 1930-м она сдала экзамен по Талмуду с оценкой «хорошо», и лишь не-ожиданная смерть ее профессора в Берлинской Высшей школе иудаизма помешала ей получить смиху раввина.
На протяжении семи лет она вела службы на территории столицы и всей Пруссии, откуда смогли эмигрировать либо были депортированы местные раввины.
В 1942 году Йонас, никогда не пытавшуюся покинуть страну, вместе с престарелой матерью отправили в лагерь Терезиенштадт. Там она служила, читала доклады (известны названия 44-х из них), работала помощником у другого заключенного, знаменитого психоаналитика Виктора Франкла. Тот создал «Службу психогигиены», призванной облегчить шок новых заключенных.
Йонас погибла в Биркенау за полгода до окончания войны. Сохранились фрагменты нескольких ее текстов, наследием Йонас занялись лишь после 1991 года.
В 2012-м во дворе боннского музея была посажена береза, привезенная из леса, который вырос на месте концлагеря Бухенвальд, — в память о жертвах национал-социализма.
Натан Альтман.
А. В. Луначарский. 1920 год. Русский музей
«Рельеф в России»
Петербург, Русский музей, до 18.11
Выставка впервые собрала рельефы, созданные в России за последние 270 лет. Они хранятся в Русском музее, но выставляются изредка. Чаще всего рельефы воспринимаются как монументальный жанр, место им обычно находится лишь на ретроспективах или в глобальных проектах, посвященных целым течениям и эпохам.
Среди авторов — и работавшие в России иностранцы, от Растрелли до Мари-Анн Колло (ученица Фальконе, она создала, в частности, модель головы Петра I для «Медного всадника»), и российские художники. Рельефами (этот термин объединяет горельефы, барельефы и контррельефы) занимались многие: Владимир Татлин и Натан Альтман, Вера Мухина и Марк Антокольский. Последний поддерживал талантливых бедных художников. Среди его учеников — достигший европейской известности Илья Гинцбург. Он принимал участие в первом русском отделе на Венецианской биеннале 1897 года, а также в Биеннале 1914 года.
Сохранилось немало рельефных изображений поэтов, художников и ученых: Ахматова и Остроумова-Лебедева, Белый и Петров-Водкин, Павлов и Кандинский. Много и исторических персонажей, таких, как последний император единой Римской империи Феодосий I Великий и третий еврейский царь Соломон, не говоря уже о неизбежных в советское время Ленине, Калинине и Луначарском. Кураторы не боятся советской идео-логии. Нередко та увязывалась со спортом как образом жизни нового человека. Меер Айзенштадт представлен бронзовыми «Физкультурницами» (1932, отлив — 1980-е) — фрагментом фонтана «Физкультура» из композиции «Посвящение Кранаху». Можно увидеть и керамическую «Спортсменку с мячом» Давида Якерсона (1930-е), и «Волейбол» Иосифа Чайкова (гипс, начало 1930-х).
Были и свои династии. В Петербурге показывают работы уроженцев Вильны Грилихесов — Авенира Григорьевича (1822–1905) и его сына Авраама (1849–1912). Оба служили старшими медальерами на столичном Монетном дворе. Грилихес-сын представлен сейчас Медалью для железнодорожных училищ «За полезные труды», еще одной, в память о спасении царского семеиства 17 октября 1887 года при крушении поезда на станции Борки (обе — 1888), а также медалью к 50-летию Министерства государственного имущества (1887).
Профессиональный мир был тесен. Собранных в Мраморном дворце авторов в жизни часто связывали отношения «учитель — ученик». Так, перед первой мировой Сарра Лебедева (в Петербурге показывают ее гипсовый контр-рельеф к надгробному памятнику Пастернаку) училась в Школе рисования, живописи и скульптуры Леонида Шервуда, которую тот вел вместе с Михаилом Бернштейном, а младший Грилихес поступил в Академию художеств при поддержке Антокольского (сейчас выставили ранние работы Антокольского — «Еврея-портного» и «Еврея-скупого»). Есть и представители одной художественной школы. Так, петербургские художники Олег Годес и Лев Ланец учились у Михаила Аникушина. Ланец (1941–2004) работал в уникальной технике двухстороннего рельефа — для выставки отобрали его бронзы середины 1960-х, «Натюрморт. Водолазные костюмы» и «На музыку Шенберга “Лунный Пьеро”». К тому времени рельеф уже понимался широко, в творчестве Александра Агабекова, Владимира Жукова, Александра Панкина, Боруха (Бориса) Штейнберга используются самые разные материалы. Так, для «Евангелия от Луки» Штейнбергу (1938–2003) понадобились ДСП, металл, капроновая сетка и масло. Художники XVIII века, начинавшие учебу в Академии с создания рельефов, пришли бы в ужас от такого сочетания материалов, тем более что половина из них была им неизвестна.
Экспозиция выставки «Вне контроля?». 2013 год. Франкфурт
«Вне контроля?»
Франкфурт, Музей коммуникации, до 23.2
После скандалов, связанных с разоблачениями Сноудена, о тотальном прослушивании и всеобщей слежке не задумается только ленивый. Но государства давно занимаются контролем своих граждан. Во Франкфурте показывают не только современные приборы слежения, от видеокамер до телефонных станций, но и напоминают о старинных, проверенных веками методах — например, перлюстрации писем.
Вся эта деятельность, на взгляд разных правительств, оправдана одним — поддержанием порядка. С рассказа о том, как по-разному понимается порядок и какие виды наказаний он предполагает, и начинается выставка. Среди представленных документов, фотографий и табличек с многочисленными запретами, есть материалы, связанные с преследованием евреев в нацистской Германии, где количество антисемитских законов и распоряжений превышало две тысячи. Здесь и табличка с одной из минских улиц 1941–1942 годов: «Вход собакам и евреям запрещен». Здесь и изображение еврейского адвоката Михаэля Зигеля, пытавшегося защитить свои права и в итоге проведенного штурмовиками босиком, с унизительным плакатом на шее, через исторический центр Мюнхена. Здесь и фотоснимки, зафиксировавшие публичное поношение немцев и евреев, не скрывавших своих связей. Фотография 1933 года запечатлела Адель Эдельман и Оскара Данкнера, на груди каждого висят антисемитские плакаты. Известно немало подобных снимков той поры. Они напоминают, что власть, даже считающая себя законно избранной, не обязательно преследует благие цели, а используемые методы устрашения, попытки воспитать самоконтроль у населения, навязать ему определенные принципы и ограничения часто далеки от гуманистических представлений о мире и человеке. Итогом выставки оказывается простая, но вечно актуальная мысль: общество нуждается в контроле со стороны государства, но в еще большем контроле нуждается само государство.
Алексей Мокроусов
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.