[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АВГУСТ 2013 АВ 5773 – 8(256)
Родители Анатолия Гуревича: Юлия Львовна и Марк Осипович
«Директору. Срочно. От кента...»
Владимир Шляхтерман
7 ноября легендарному разведчику «Красной капеллы» Анатолию Марковичу Гуревичу исполнилось бы 100 лет. Я обращался к начальнику Разведуправления Генерального штаба с просьбой сообщить, будет ли как-то отмечаться этот юбилей. Ответ был скорым: торжеств, круглых столов, конференций и других мероприятий по этому поводу не предусматривается. Вскоре я узнал, что юбилейные даты ряда выдающихся разведчиков — Героев Советского Союза П. Ивашутина, А. Морозовой, Р. Зорге, Х.-У. Мамсурова и других — отмечались официальными мероприятиями. Но Гуревич высокого звания Героя не удостоен, хотя, по общему признанию, совершил в годы войны такое, чего в истории разведок мира не случалось никогда.
Море в августе 1941 года оказалось теплым. В бельгийский курортный городок Остенде из Брюсселя приехали интенданты немецких оккупационных войск, сотрудничавшие с ними бельгийские коммерсанты, их жены и подруги. Организатор пикника — молодой уругвайский бизнесмен Винсенте Сьерра. Он уже несколько лет в Бельгии. Его фирма активно сотрудничает с немецкими коллегами. Последние охотно ведут дела с уругвайцем: он безукоризненно исполняет все свои обязательства, не придирается, с пониманием относится, когда немцы почему-либо задерживают выплаты — война! Впрочем, владелец этой фирмы политикой не интересуется. И — что очень приятно — заключение сделок, подписание актов на уютной вилле сопровождается пиршеством.
Вот и на этот раз, вдоволь накупавшись и изрядно проголодавшись, компания возвращается на виллу, где накрыт стол с закусками и батареями бутылок дорогих вин. Насытившись и напившись, мужчины направляются на веранды, где на столиках разложены коробки с сигарами. А женщины собираются в кружок — им есть о чем посудачить.
Интенданты — самые информированные лица. И самые словоохотливые. Как не блеснуть перед коллегами новостью, о которой в газете ни слова? Молодой уругваец переходит от одного столика к другому, во рту сигара. Это естественно: президенту «Симэкс» («Общество импорта, экспорта и коммерции») есть о чем поговорить со своими партнерами по бизнесу.
Пока хозяйка виллы на авеню Слежер Маргарет Барча развлекает собравшихся мужчин, она — главная тема женского кружка. Маргарет, молодая чешка (на самом деле еврейка, ее девичья фамилия Зингер, но к королю швейных машинок отношения не имеет), овдовела здесь, в Бельгии, муж скоропостижно скончался, оставив ее с малолетним сыном. Что обсуждать? А как же, на одной вилле живут молодая, интересная, богатая женщина и молодой, богатый, одинокий уругваец. Правда, живут они в разных концах дома. Но...
Ближе к полуночи гости покинули виллу, горничные навели порядок, Маргарет ушла к себе, уругваец — на свою половину. На вилле стало тихо. Но только для посторонних. Президент «Симэкс» расслабленной походкой доплелся до спальни, тщательно запер дверь и моментально преобразился. Извлек из тайника книгу, тетради, передатчик. И вскоре немецкие радиослужбы в который раз записали группы цифр. Что они означают, шифровальщики не знали: код им был неведом. Расшифровывали радиограмму за тысячи километров от Брюсселя — в Москве. «Директору. Срочно. От Кента...»
А уж Директор (псевдоним начальника ГРУ Красной Армии) распоряжается: это товарищу Сталину, это Жукову, это проверить и доложить. И так каждый день.
Анатолий Гуревич. Ленинград. 1932 год
Когда-то уругваец Сьерра носил другую фамилию — Гуревич, и звали его Толя, Анатолий Маркович (см.: Владимир Шляхтерман. Кент радирует центру // Лехаим. 2005. № 5; Борис Шмулин. Анатолий Гуревич. Последний из «Красной капеллы» // Лехаим. 2009. № 2). Был он вовсе не уругвайцем, а евреем, родившимся в Харькове 7 ноября 1913 года. Школу окончил уже в Ленинграде, там же поступил в институт, готовивший кадры для «Интуриста».
В школе Толя Гуревич не был круглым отличником, но поразительно легко осваивал иностранные языки. А для «Интуриста» это сущая находка. И не только для него.
В 1936 году в Испании началась Гражданская война. Студента Гуревича пригласили в Смольный, несколько мужчин, знакомых с его биографией, задали ряд вопросов, попросили преподавательницу побеседовать с Толей на фран.
цузском и испанском языках, остались довольны беседой. И сказали, что его просьба о поездке в Испанию удовлетворена. Предупредили: об этом никому, даже родителям, ни слова. А что делать в Испании — узнаете на месте.
Так Гуревич, теперь уже Антонио Гонзалес, лейтенант Республиканского флота, стал адъютантом-переводчиком командира подводной лодки «С-4» республиканского ВМФ Ивана Алексеевича Бурмистрова. Весь экипаж — испанцы, только они двое из России. На счету лодки немало славных дел, в том числе полный опасности переход через Гибралтарский пролив.
Выполнял задания Гонзалес и на суше: обеспечивал переход группы советских летчиков через франко-испанскую границу. Несмотря на сложности, Анатолий отлично справился с этим. И — что скрывать — был очень рад, когда ему официально сообщили: за работу в Испании он представлен к правительственной награде. Но награду он не получил. Уже после войны узнал: Сталин распорядился аннулировать эти представления, так как республика потерпела поражение.
Вернувшись в Москву, Анатолий Маркович вместе с другими добровольцами отчитался о проделанной работе. Участники совещания покидали кабинет, неожиданно Гуревича попросили остаться. Чекист высокого звания без всякого предисловия предложил ему перейти в аппарат военной разведки. При этом Анатолий услышал лестные для себя характеристики: исполнителен, грамотен, энергичен, инициативен, способен рисковать собственной жизнью во имя безупречного выполнения своих обязанностей в самых сложных ситуациях.
Предложение неожиданное, у Анатолия были другие планы, но он, «несколько поколебавшись» (его слова), согласился. Гуревича предупредили, что новая работа будет за рубежом, но прежде он должен отдохнуть: две путевки — в Кисловодск и Сочи.
Затем месяцы подготовки, знакомство (только по литературе) с Уругваем — страной, чьим гражданином он станет на несколько лет. Анатолий не только в деталях изучает карту, памятники, достопримечательности столицы — Монтевидео, историю, особенности католицизма — он теперь набожный католик. А встретившись ненароком с «соотечественником», с удовольствием поговорит с ним о «наших» знаменитых футболистах. Он хорошо владеет ключом Морзе для передачи радиосигналов, отлично знает шифровку и дешифровку материалов. Чему еще учили? Не знаю, да и вам знать необязательно, кому нужно, тот узнает.
Но самое важное Кенту (псевдоним дали Гуревичу в ГРУ) сообщили: резидентура в Бельгии, где ему предстояло работать, полностью законсервирована: никакой разведдеятельности до начала войны Германии с СССР. Ежели Гитлер развяжет агрессию, то тогда и наступит час разведчиков.
Сложным путем: через Финляндию, Швецию, Норвегию, Голландию, Францию — уругвайский гражданин Винсенте Сьерра очутился в Бельгии, обосновался в Брюсселе и стал «врастать» в общество. Заниматься разведывательной деятельностью заставила война, начавшаяся в Европе в 1939 году. Главным делом стал сбор материалов о планировании, практических шагах предполагаемой агрессии Германии против СССР. В том, что это произойдет, сомнений не было.
К тому времени, когда Кент прибыл в Брюссель, в Бельгии существовала крепкая советская разведгруппа. Возглавлял ее Отто. Под этим псевдонимом скрывался Леопольд Треппер. Польский еврей, член Компартии Палестины, он три года учился в Москве в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада (КУНМЗ). В Палестине, во Франции был на партийной и профсоюзной работе, создал еврейскую коммунистическую газету «Дер морген», подвергался арестам.
Треппер был старше Гуревича на 10 лет, с 1936 года выполнял задания советской военной разведки. В Париже издал книгу «Большая игра», которая в 1990 году появилась в русском переводе.
Многое в деятельности Треппера не устраивало Кента: например, Отто преувеличивал заслуги резидентуры и, стало быть, свои, занимался элементарным очковтирательством.
Кент, по сути, стал вторым лицом в резидентуре, а Отто был руководителем. И когда Центр дал Кенту срочное задание, он, естественно, тут же связался с Треппером. А задание было такое: выехать в Швейцарию, связаться с нашим резидентом Дорой, с которым была потеряна связь. Кент должен был передать новый шифр, программу для работы на рации, обучить работе с новым кодом.
Гуревич прекрасно справился с заданием. Дора — это был псевдоним блестящего советского разведчика, венгерского еврея Шандора Радо (см.: Владимир Шляхтерман. Дора и Соня // Лехаим. 2004. № 10).
Я встречался с Шандором Радо в 1977 году в Будапеште. Мы о многом беседовали, но о Кенте я не спросил, сам ничего о нем тогда не знал. Кстати, Шандор узнал о судьбе Кента только «из печати».
Анатолий Маркович был убежден, что Радо встречался с Треппером в Париже в 1944 году, и последний, предполагая, что Кента нет в живых, оклеветал его.
Но вернемся в Бельгию. Кент написал отчет о командировке, передал его сотруднику Центра, жившему в Брюсселе «под крышей» акционерного общества «Метро». Радиосвязи с Москвой у Кента еще не было. Но через «Метро» Директор регулярно получал важную информацию.
В ночь на 10 мая 1940 года Отто и Кент работали на квартире последнего над очередным сообщением. Оба проснулись от шума самолетных моторов: Германия напала на Бельгию. Москва немедленно отреагировала на оккупацию страны. В резидентуре было много евреев. Им, включая Треппера, было приказано срочно покинуть Бельгию. Кент оставался: он был «уругвайским гражданином».
Треппер уехал во Францию, но под разными фамилиями изредка появлялся в Бельгии. Оказавшийся в Брюсселе представитель Центра уведомил Кента, что он назначается руководителем бельгийской резидентуры. Тут же официально узаконили переход власти. При этом сомнения Гуревича в том, что он, дескать, молод (ему было 27 лет), опроверг Треппер, дав Кенту блестящую характеристику. Но до конца дней своих Анатолий Маркович так и не понял, почему ни представитель Центра, ни Треппер не сказали ему, что последний остается главным резидентом. А это имело роковые последствия для всей разведсети.
Опытные агенты покинули Бельгию, но Москва не осталась без ценной информации. Кенту пришлось работать с удвоенной энергией. А с началом германской агрессии против СССР прибавилось забот об акционерном обществе «Симэкс». Москва не могла переводить деньги для существования резидентуры. Задержки исчислялись не неделями, а многими месяцами! По сути, вся советская разведсеть в Европе «кормилась» из прибылей «Симэкса». А это требовало от главы компании недюжинных усилий.
Отец Маргарет, директор фирмы, попросил Винсенте срочно с ним встретиться. Старший Зингер заявил, что он должен тотчас покинуть Бельгию, но дочь категорически отказалась уехать из Брюсселя: она останется у могилы мужа-чеха. Отец просит уругвайца взять Маргарет и ее восьмилетнего сына Рене под свою опеку и покровительство. Он уверен в благородстве молодого человека и доверяет вести ему дела компании.
Гуревич смущен такой просьбой. Ему нравится Маргарет. Да что там нравится — он просто влюблен в нее. Об этом, конечно, ни слова ни отцу, ни самой Маргарет. Но и она знает, что неравнодушна к уругвайцу. Она понятия не имеет, кто он на самом деле и какое дело для него главное, но ей приятны его подчас неуклюжие ухаживания (опыта нет!), забота о ней и о Рене. И только спустя годы, в невероятно драматических условиях, Винсенте объяснится ей в любви и скажет, что он советский разведчик. Но и тогда не назовет своей настоящей фамилии.
Это небольшое лирическое отступление. А тогда, летом 1940 года, он заверяет Зингера, что сделает все возможное для безопасности его дочери и внука.
О предложении Зингера Кент информировал Центр. Получил «добро», а Москва — на всякий случай — присвоила Маргарет псевдоним «Блондинка», о чем она узнала через много лет. И еще штрих: за Маргарет пробовал ухаживать и Треппер, но получил решительный отпор.
Когда 22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз, служба радиоперехвата Германии зафиксировала сигналы неизвестных радиопередатчиков. В Берлине! Установили: сигналы эти принимает Москва. Скандал! Адмирал Канарис заверял Гитлера, что советских разведчиков в Германии больше нет.
Что ни день фиксировали сигналы все новых передатчиков в Голландии, Бельгии, Франции, Югославии. Контрразведке стало ясно: заговорили ранее умело законспирированные передатчики. Сеансы длились часами. Стало быть, информацию готовили не отдельные агенты, а десятки, сотни резидентов. Гитлер был взбешен. Ему было известно, что разведки и контрразведки различных служб, мягко говоря, не дружат, а руководители их с величайшей радостью подсиживают друг друга. Но в создавшейся ситуации к черту дрязги. Последовал категорический приказ: собрать лучших сыщиков и специалистов радиодела в одну зондеркоманду и в кратчайший срок ликвидировать советскую радиосеть. Зондеркоманду назвали «Красная капелла». Говорят, название дал сам фюрер. Это уже потом с легкой руки журналистов «Красной капеллой» стали именовать всю советскую разведсеть в Европе. Хотя реально такой единой громадной сети не было: это противоречило азбучным правилам разведки.
Маргарет Барча. 1946 год
Москва принимала исключительно важную информацию из Берлина и Брюсселя и давала своим резидентам все более сложные задания. Берлинский передатчик работает с перебоями, порой замолкает аж на две недели. Идет битва за Москву, важна любая информация о передвижениях войск, немецких резервах, планах, потерях.
10 октября 1941 года Кент получает от Директора телеграмму с пометкой «лично». В ней требование: «Немедленно отправляйтесь в Берлин по трем указанным адресам и выясните причины неполадок радиосвязи. Если перерывы возобновятся, возьмите на себя обеспечение передач. Работа трех берлинских групп и передача сведений имеет важнейшее значение...» Затем следовали точные адреса с указанием пароля. Берлинская же резидентура получила распоряжение передать скопившиеся донесения Кенту.
Хотя в телеграмме было «Кенту. Лично», она предназначалась и Трепперу: именно он информировал Центр о том, что у него есть сотрудник, имеющий разрешение посещать Германию и оккупированные ею страны. Информация оказалась ложной: этот человек не имел права покинуть Францию. В Берлин должен был ехать Кент.
Когда он показал телеграмму Трепперу, тот не удержался от восклицания: «Они сошли с ума!» И, правда, сообщать в одной телеграмме адреса нескольких своих агентов (лучших!) — вопиющая ошибка, более того, преступление. На что надеялись отправители чудовищной телеграммы? На то, что она никогда не будет расшифрована немцами? Кто убедил Директора в непогрешимости шифровки?
В СССР еще до войны были две закордонные разведки: военная, принадлежавшая Наркомату обороны и Генеральному штабу, и внешняя — структура Наркомата госбезопасности. Специалисты считают, что две разведки — вещь целесообразная: соперничество стимулирует активность, творческий подход. Когда было нужно, соседи помогали друг другу. Как в этом случае: внешняя разведка не имела возможности связаться с группой Харро Шульце-Бойзена, обратились к военной, и Гуревич получил задание отправиться в самое логово врага.
Правда, соперничество разведок принимало иногда и уродливые формы; пример тому — аресты военных разведчиков уже в Москве. Впрочем, не было секретом желание руководства госбезопасности подчинить себе военную разведку.
Выполняя указания Центра, Кент готовился к необычной командировке. Поездка в Швейцарию с теми же задачами проходила в совершенно других обстоятельствах, не сравнимых с октябрем 1941 года. Москва уточняла задания Кенту. Он должен был сначала побывать в Праге и выяснить, почему прекратили передачи чешские подпольщики. А потом прибыть в Берлин.
Анатолий Маркович понимал, что поездка уругвайца в Германию и в протекторат, да еще во время войны на Востоке, не может не вызвать интереса у гестапо. Поэтому все документы, рекомендательные письма, заявки в туристические конторы и прочее должны быть только правдивыми, никаких фальшивок. Помогли немецкие «друзья» из интендантуры: их письма свидетельствовали о том, что «Симэкс» тесно сотрудничает с германскими властями и предстоящие переговоры в Берлине и Праге еще больше укрепят это сотрудничество. В Праге Кент убедился, что квартира подпольщиков разгромлена, они арестованы и судьба их неизвестна.
Продолжение следует
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.