[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АВГУСТ 2013 АВ 5773 – 8(256)
Толпа сторонников новоизбранного президента Ирана Хасана Роухани у гробницы Аятоллы Хомейни. Тегеран. 16 июня 2013 года
жаждущие перемен выбрали роухани
Алекс Гринберг
Вопреки прогнозам, на президентских выборах в Иране победил умеренный центрист Хасан Роухани. Сразу следует напомнить, что вопреки тому, что можно почерпнуть из некоторых западных СМИ, он не является ни левым, ни реформистом.
Роухани, скорее, последовательный консерватор умеренного толка по образу и подобию своего покровителя Хашеми Рафсанджани. Он занимал многие административные посты в силовых структурах Ирана, однако интересно, что должности его были исполнительные, а не командные. Разумеется, Роухани — плоть от плоти иранского режима, «ходи» на фарси — «принадлежащий к внутренним кругам». Этим он социально отличается от Ахмадинежада, поднявшегося из грязи в князи.
Однако Роухани сумел обратиться к той части иранского народа, которая хотела перемен, причем не обязательно из-за реформистских убеждений. На руку Роухани сыграл тот факт, что он — не Ахмадинежад. Тяжелое экономическое положение из-за санкций ясно уже всем, и даже правящие круги не называют больше санкции «божьей благодатью», посланной Ирану. Роухани же выдвинул притягательные лозунги: например, улучшение экономики, умеренность во внешней политике и «детант» в отношении соседей Ирана. Свою победу он назвал «победой умеренности над фанатизмом».
Была ли эта победа такой неожиданной? В этот вопрос нужно внести ясность. Во-первых, Роухани был одним из восьми официально утвержденных кандидатов на выборы, а это значит, что, с точки зрения верховного лидера Хаменеи, он «кошерный». В противном случае, если бы Хаменеи видел в нем опасность, его просто бы отстранили от выборов, как это было проделано с Рафсанджани. Во-вторых, консерваторы так и не согласились выдвинуть одного кандидата, что привело к расслоению голосов. В то же время кандидат реформистов Мохаммад Ареф решил покинуть гонку в пользу Роухани, а Рафсанджани и бывший реформистский президент Мохаммад Хатеми призвали народ голосовать за Роухани. В итоге в голосовании приняло участие 70% избирателей и Роухани победил с перевесом более чем 50%. Однако судя по результатам голосования в провинциях у него подавляющий перевес. Именно массовая мобилизация на избирательные участки является той переменной, которая была неизвестна до выборов. Большинство аналитиков (и автор этих строк тоже) предполагали, что население Ирана пребывает в политической апатии и просто не пойдет голосовать. Поскольку два ведущих кандидата консерваторов, мэр Тегерана Мохаммад-Багер Галибаф и председатель Совета национальной безопасности Саид Джалили, чем-то сами напоминали Ахмадинежада, то у всех, кто желал перемен, оставался единственный шанс — голосовать за Роухани.
Чем ознаменуется эпоха нового президента? Особо не вдаваясь в необоснованные спекуляции и прогнозы, было бы неплохо прояснить несколько известных сегодня фактов. У людей со временем меняются убеждения, и поэтому вполне вероятно, что сам Роухани понимает: исламский строй Ирана не может выжить без далеко идущих реформ. Также более чем вероятно, что ему самому нет дела до Израиля и палестинцев. Горбачев тоже ведь был коммунистом. Но именно с этой точки зрения сравнение с Горбачевым неправомерно, потому что Горбачев был официальным Генсеком КП СССР и обладал всеми полномочиями главы государства. Президент же Ирана таковым не является, и он обязан координировать свой политический курс с указаниями верховного лидера Хаменеи. Напомним, что предшественник Роухани Мохаммад Хатеми уже пытался инициировать иранскую «оттепель», однако «рахбар» (на фарси «вождь») его «тормознул». Каким образом Роухани удастся то, что не удалось Хатеми?
Aнализ заявлений Роухани в СМИ позволяет выделить явный оттенок: обсуждая различные темы, от ядерной программы до безработицы, новоизбранный президент нигде не упомянул, как именно он собирается решать все эти проблемы. Разумеется, он за умеренность и конструктивность в переговорах по ядерной программе, но он не сказал ничего относительно того, чем будет готов пожертвовать Иран в компромиссной сделке с Западом. Учитывая то, что только лидер принимает окончательное решение в области ядерной программы, можно предположить, что Роухани сменит только тон. Другими словами, центрифуги будут крутиться, уран обогащаться, чтобы через несколько лет Иран смог построить не одну, а несколько десятков ядерных бомб. Мы не услышим никаких открыто антисемитских деклараций в стиле Ахмадинежада и внимание мира уже трудно будет сосредоточить на Иране.
Самые неотложные проблемы Ирана в глазах населения лежат в экономической сфере. Из-за санкций резко упали продажи иранской нефти, банки Ирана отключены от международной банковской системы денежных переводов SWIFT. Инфляция, по неофициальным данным, достигла примерно 40% и продолжает расти, и это вместе с обесцениванием иранского риала (1 доллар США равен 12 285 риалам на момент написания этой статьи). Безработица измеряется примерно 20%, учитывая, что официальная статистика занижает настоящие данные. Кроме того, денежные субсидии, выделяемые бедному населению, ложатся тяжелым бременем на экономику страны.
Понятно, что невозможно решить эти проблемы одними лозунгами или одной четкой экономической программой, которой до сих пор нет. Роухани официально станет президентом 3 августа и примет полномочия Ахмадинежада. До того времени он должен будет сформировать новый кабинет и назначить своих людей в экономическую команду. Но даже после всего этого остаются три важные проблемы: 1) иранская экономика страдает от отсутствия четкого планирования. Есть, правда, программы экономического развития, но они не выполняются; 2) повсюду коррупция и плохое управление; 3) наконец, в Иране процветает теневая экономика, большей частью которой заведуют КСИР («Стражи революции»). В их ведении находятся десятки денежных фондов, заводов и секретных портов, которые абсолютно неподотчетны государству и не платят налогов. Ввиду всего этого Роухани будет крайне трудно изменить что-либо коренным образом. Ведь внедрение в жизнь этих планов обязательно натолкнется на противоречие интересов различных центров власти, когда те же КСИР являются только одним из них. Допустим, что послабление санкций улучшит экономическое положение, но это случится только в результате достигнутого компромисса по ядерной программе, которая (как было сказано выше) мало зависит от Роухани. В любом случае, даже при благоприятном варианте реформы не приносят результатов сразу, а только по истечении времени, очень часто долгого.
То же самое вырисовывается в отношении «горячих точек» иранской внешней политики. Поддержка режима Асада в Сирии является стратегической целью Ирана, и вряд ли Роухани попытается ее изменить. Это правило относится также к отношениям с Саудовской Аравией и поддержке террористических организаций, таких, как «Хизбалла», «Исламский джихад» и «Хамас». «Заклятая дружба» между Ираном и Саудовской Аравией вытекает не из личной неприязни между Ахмадинежадом и саудовскими принцами (хотя и она играет не последнюю роль), а из глубоких гео-политических противоречий. Поддержкой терроризма и Сирией занимаются КСИР, и президент не может приказать изменить курс вопреки воле лидера.
Наиболее легким путем для Роухани было бы попытаться вести политику постепенной разрядки: послабление цензуры и освобождение политзаключенных. Однако маловероятно, что новый президент решится на шаги, которые противопоставят его лидеру Хаменеи, во всяком случае, в первый год его президентского правления.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.