[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮНЬ 2013 СИВАН 5773 – 6(254)
Гуси и хризантемы
Михаил Майков
Почти полтора десятилетия назад в «Дружбе народов» был напечатан журнальный вариант романа Светланы Шенбрунн «Розы и хризантемы», позже вышедшего книгой в издательстве «Текст» и попавшего в шорт-лист Букеровской премии, тогда еще не окончательно испохабленной умелым менеджментом. Текст Шенбрунн напоминал альбом черно-белых фотографий: предельный минимализм, ничего лишнего, отсутствие описаний, сплошные диа-логи, почти без пояснений, убраны даже связки между фрагментами. Мотивировка такой манеры была очевидна: послевоенная действительность увидена глазами ребенка, с дневниковой, а скорее даже с протокольной точностью запечатлевающего окружающие его картинки. Прием не новый, но автор шел дальше, усложняя свою задачу.
Самые знаменитые «романы памяти» (прустовский цикл, «Жизнь Арсеньева» Бунина, набоковский «Дар», «Вечер у Клэр» Газданова — перечень можно длить и длить) построены на двойной точке зрения: взгляд «из тогда» и взгляд «из теперь». Шенбрунн редуцировала вторую половину, взгляд ребенка у нее не корректировался, не подправлялся взглядом взрослого, знающего, как все было на самом деле. Это позволяло вместе с авторским голосом убрать из романа элемент оценочности, окончательности, приговора.
Таким образом, «Розы и хризантемы» оказывались намеренно лишены всего того, что обычно в литературном произведении играет роль своего рода страховки. У автора было забрано право прямым вмешательством компенсировать недостаток непосредственной изобразительной силы. Он не мог комментировать действия героев, не мог объяснять их слова и поступки, он только показывал. Построить роман такого объема на последовательности минус-приемов — задача чрезвычайной сложности. Малейшая фальшь в эпизоде здесь чревата полным провалом целого — глубоко спрятанная конструкция не спасет, как могла бы спасти роман с более отчетливо выраженным формальным началом. Шенбрунн достигла успеха за счет исключительной точности каждого слова и усложнения психологического рисунка.
Однако через несколько лет после той публикации выяснилось, что роман Шенбрунн двумя частями, вошедшими в «текстовский» текст, не исчерпывается. То в берлинской «Студии», то в «Иерусалимском журнале» стали появляться главы из третьей его части. Теперь очередь дошла до «Нового мира» — в апрельской книжке журнала напечатана повесть Шенбрунн «Гуси-лебеди», входящая, как поясняет редакционная преамбула, в состав все той же третьей части романа «Розы и хризантемы».
Вторая часть заканчивалась 1951 годом, смертью бабушки героини. Третья охватывает следующую «пятилетку» и доведена до смерти матери. В 1951-м героине 12 лет, в 1955-м — 17. Соответственно, задача автора меняется: мышление подростка отличается от мышления ребенка, это уже не набор мгновенных снимков, а некий континуум. Возникает необходимость «уплотнять» текст, уменьшать степень его дискретности, сокращать промежутки между эпизодами, вводить связки и мотивировки. Впрочем, на радикальные перемены повествовательной манеры Шенбрунн не идет: эпизоды удлиняются, плотнее прилегают один к другому, изобразительности становится меньше, рефлексии — больше, но основной принцип, который можно определить как «самодостаточность рассказчика», сохраняется, авторский голос по-прежнему элиминирован. Фрагментарность, разумеется, тоже сохраняется и даже акцентируется: героиня пересказывает товаркам по пионерлагерю немецкую историю о двойниках, ее отец развлекает писательских детей в Дубулты «Призраком оперы», но обе «вставные новеллы» остаются неоконченными, обрываются «на самом интересном месте». Неизменны и знакомые по первым частям психологические абрисы: претенциозная и озлобленная истеричка-мать; тонкий, беспомощный, усталый отец, алкоголик, журналист и писатель, без пяти минут сталинский лауреат, затравленный женой и запуганный советской властью; героиня, взрослеющая с чувством восхищения/жалости к отцу и ненависти/презрения — к матери. Остроумны портреты эпизодических персонажей, в том числе известных писателей позднесталинской эры: Константина Поздняева, Владимира Попова, их жен и любовниц…
Судя по «новомирской» повести, третья часть «Роз и хризантем» если и не окончена, то близка к завершению. Так что будем ждать книжного издания романа — все три части под одной обложкой.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.