[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАРТ 2013 АДАР 5773 – 3(251)
ЕГИПЕТ ПОСЛЕ ДВУХ ЛЕТ «РЕВОЛЮЦИИ»
Алекс Гринберг
В январе 2010 года Мухаммед Мурси, тогда еще не президент Египта, а всего лишь функционер «Братьев-мусульман», заявил, что сионисты — «потомки обезьян и свиней и с ними никакой мир невозможен». Сами по себе эти слова, по исламским понятиям, не являются экстремистскими, а вполне сходят за обычную риторику пятничных проповедей в мечетях арабского мира. Однако теперь Мурси президент, и его высказывания, даже двухлетней давности, приобретают совсем иной оттенок.
Стена с карикатурой на Мухаммеда Мурси, разрисованная протестующими, собравшимися на площади Тахрир в Каире. 27 ноября 2012 года
Показательно также и то, что запись этой речи была сделана Институтом МЕМРИ, занимающимся мониторингом арабских СМИ, но она была проигнорирована до недавнего времени; однако мировые СМИ все-таки вынуждены были опубликовать речь египетского президента. Напомним, что большинство западных СМИ, вопреки журналистской этике, придерживаются неписаных, но строгих правил, согласно которым не публикуют компрометирующую информацию о «Братьях-мусульманах» или о палестинцах, в то время как об Израиле публикуют любой порочащий материал, даже не соблюдая элементарных норм журналистского расследования. Би-би-си повела себя в соответствии с этими негласными правилами и передала содержание речи Мурси таким образом, что в ней скорее говорится об Израиле и о евреях, нежели об антисемитских воззрениях самого Мурси, и это при том, что запись находится в свободном доступе и не оставляет никаких сомнений по поводу содержания.
Для знакомых с идеологией и тактикой «Братьев-мусульман» речь Мурси не кажется неожиданной, поскольку президент Египта вполне солидарен с ними, так же считая антисемитизм главной составляющей исламистского мировоззрения. Вопрос, на который только грядущие события в Египте могут дать точный ответ: в какой мере Мурси поступится идеологией на фоне усугубляющихся проблем Египта? Проще говоря, есть ли будущее у мирного договора, подписанного с «потомками обезьян и свиней»?
Египетский дипломат Мустафа Фекки предполагает, что «Братья-мусульмане» будут действовать, исходя из конкретных интересов, и не станут заниматься палестинской проблемой активнее, чем «Хамас». Палестинская проблема всегда служила прикрытием арабским режимам самого различного толка, чтобы бороться с инакомыслием, в частности с «Братьями». Их же связь с этой проблемой глубинная и настоящая. Исторически для «Братьев-мусульман» всегда существовала связь с палестинской проблемой, которой они придавали центральное значение. Этим они отличались от арабских режимов различного толка, использовавших палестинскую проблему в своих интересах, борясь с оппозицией, в том числе и с «Братьями». Однако, утверждает Фекки, «Аль-джамаа» (самоназвание «Братьев») осознает «историческую необходимость взаимодействия с проблемой в свете меняющихся обстоятельств». В переводе с дипломатического: «Братья» понимают, что призывами сбросить евреев в море не помогут палестинской проблеме. Кстати, следует отметить, что после этой речи Мурси был предельно осторожен и до сегодняшнего дня не высказывался подобным образом.
Перед Мурси вырисовывается ряд противоречивых политических проблем, которые решать следует комплексно: если отдать предпочтение какой-либо одной, это только усугубит и без того сложное положение. Египет напрямую зависит от американской помощи размером в 5 млрд долларов. Эта помощь является также мощным рычагом американского влияния на египетскую политику. Как и Фекки, многие египетские комментаторы считают, что Америка обусловила финансовую помощь «Братьям» их готовностью придерживаться определенного курса во внешней политике. Политический курс, требуемый от Египта, ясен: это в первую очередь соблюдение мирного договора с Израилем, а также война с терроризмом на Синайском полуострове. Выполнение первого условия не составляет труда, так как для этого «Братьям» не нужно изобретать ничего нового, а надо просто продолжать традиционную политику прежнего режима (разумеется, негласно, по умолчанию). Однако воевать с различными джихадолюбивыми группировками на Синае становится все сложнее: с одной стороны, эти группировки представляют опасность для самого Египта и Мурси, что он и доказал, отправив на Синай несколько подразделений египетской армии.
С другой стороны, этим самым Египет компрометирует себя в глазах салафитов и других радикальных группировок. «Братьям» не с руки выглядеть полицейскими, работающими на Америку и Израиль. К тому же борьба с джихадистами портит их репутацию тем еще, что напоминает политику режима Мубарака. В конце концов, именно из-за салафитов Мурси не проводит пока четкую политику исламизации: «Аль-джамаа» лавирует между невозможностью воплотить в жизнь лозунг «Ислам хия аль-халь» («Ислам — решение») и необходимостью умиротворять салафитов, доказывая безупречность собственной исламской репутации. Из-за всего этого маневрирование в ту или иную сторону остается единственной возможностью, без резких изменений.
Помимо насущных внутренних проблем руководство «Братьев» опасается затянуть страну в эпицентр суннито-шиитского противостояния. Мустафа Фекки вторит многим другим египетским обозревателям, считающим суннито-шиитский конфликт «воображаемым» и «надуманным Америкой», чтобы столкнуть Египет с Ираном. Однако кровавая бойня в Сирии и ее восприятие суннитским миром противоречат видению конфликта как «воображаемого»/«надуманного». В отличие от режима Мубарака, для которого ИРИ была официальным врагом[1], «Братья-мусульмане» занимают более противоречивую позицию. Они не могут быть абсолютно враждебны государству, которое тоже управляется политическим исламизмом, пусть и другой идеологической окраски. Хотя и это отношение неоднозначно. Несмотря на то что исламская революция 1979 года вызвала широкий резонанс в арабском мире, среди суннитских течений отнюдь не было ее однозначного одобрения. Например, «Палестинский исламский джихад» во главе с Фатхи Шкаки солидаризировался с Хомейни и призывал игнорировать шиито-суннитские различия, в то время как глава сирийских «Братьев-мусульман» Саид Хауа относился к революции крайне сдержанно и настороженно именно из-за шиизма.
Иран пытается прорвать международную дипломатическую блокаду. Недавно иранский министр иностранных дел Али Акбар Салехи посетил Египет, правда, ему не удалось добиться ничего конкретного.[2] Египетская сторона дала понять, что изменения в отношениях между ИРИ и Египтом будут возможны, только если Иран изменит свою позицию по Сирии и откажется от поддержки Башара Асада. Конституция ИРИ официально признает еврейское меньшинство и его право исповедовать иудаизм. Однако сложность отношений между Ираном и «Братьями» не ограничивается тем, что последние не могут игнорировать дискриминацию суннитов и арабов в ИРИ. Домашняя оппозиция и богатые королевства Персидского залива тоже участвуют в игре. Наиболее серьезный конкурент «мусульманского братства» на внутренней арене — это салафиты, которые требуют немедленного и полного введения в силу шариата. В этом вопросе они нетерпеливей и бескомпромиссней, чем «Братья». Радикальные (относительно «Братьев») мусульманские движения, будь они салафитского[3] или джихадистского толка, отличаются также непримиримостью и враждебностью к Ирану и шиизму. Наиболее радикальные считают шиизм идолопоклонством. Ибн-Таймия, сирийский богослов ХIII века, пользующийся огромным авторитетом среди суннитских радикалов, постановил, что «шииты — неверные кяфиры, хуже евреев и христиан». Салафиты же тяготеют к Саудовской Аравии, которая, так же как и Америка, имеет мощный рычаг влияния на Египет в виде экономической помощи. Историческая и религиозная ненависть к шиизму вообще и к Ирану в частности вызывает вполне реальные опасения, связанные с активностью Ирана в средиземноморском регионе и Персидском заливе.
Таким образом, сама попытка наладить отношения с Ираном чревата для «Братьев» осложнением отношений с салафитами и с государствами Персидского залива. Наконец, по прошествии двух лет после «революции» наиважнейшие проблемы Египта далеки от решения: Мурси не удалось консолидировать систему власти; 26 января произошли массовые беспорядки с десятками жертв. Не менее тревожная ситуация и в экономике: туризма больше нет, а чтобы хоть как-то предотвратить дальнейшее падение, необходимо провести реформы, например отмену субсидий на бензин и на хлеб, что чревато народными волнениями.
На таком фоне для палестинской проблемы у «Братьев» просто не остается времени и сил. Разумеется, они будут по-прежнему осуждать Израиль, делать какие-то реверансы в сторону «Хамас», а зоологический антисемитизм в египетских СМИ будет процветать, как и сейчас.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
[1]. После исламской революции в Иране в 1979 году и подписания Египтом мирного договора в том же году Иран разорвал дипломатические отношения с Египтом. Впоследствии, после убийства египетского президента Садата исламскими фанатиками, одна из улиц Тегерана была названа в честь Исламбули, убийцы Садата.
[2]. Пока готовился материал, 5 февраля 2013 года в Египет впервые за 34 года прибыл с официальным визитом президент Ирана Махмуд Ахмадинеджад.
[3]. Не все салафиты поддерживают насилие и джихад, нет тождественности между салафизмом и джихадизмом.