[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ НОЯБРЬ 2012 ХЕШВАН 5773 – 11(247)
Колонка редактора
Мы с братом и детьми отправились на римский уик-энд праздновать мамино 70-летие. В ресторанчике гетто, на фоне «артишока джудия», мама со своей яркой средиземноморской красотой смотрелась весьма естественно.
* * *
Очевидно, мамины родители были не просто оптимистами, а отчаянными людьми. Мама родилась в 1942 году. Сталинградское великое противостояние в самом разгаре. В начале этого страшного года дед, мамин отец, еще был под бронью с семьей в Белово Кемеровской области. Когда я спрашивал бабушку, как они решились родить ребенка в такое время, она отвечала, что с детства знала: надо всегда спешить жить, а не ждать лучших времен. Этакий оптимизм висельника.
И мама этот своеобразный оптимизм унаследовала сполна. В ней всегда как-то уживалось глубокое неудовольствие окружающим миром с умением радоваться любому светлому моменту в жизни. А еще она унаследовала от родителей потрясающую преданность семье.
Мама, пожалуй, никогда не была типичной «а идише маме», уверенной в непогрешимости своих чад. Нет, ее глазами я всегда выпукло видел собственные недостатки, она никогда не умела сладко льстить. Но только при этом она так умеет все простить и принять… Наверное, именно это ее качество больше всех остальных мне хочется отыскать в собственных генах.
* * *
В римских переулках у Корсо, в шикарных бутиках, преобладает русская речь, во флорентийских залах галереи Уффици — японская, в тиволийском фонтанном парке виллы дʼЭсте — немецкая.
* * *
Суббота в римской центральной синагоге. Зал забит мужчинами разного возраста, очень, однако, похожими друг на друга несколькими деталями. Все, как один, прекрасно одетые, пахнущие изысканными парфюмами, они оживленнейше беседовали, галантно раскланивались и расцеловывались со вновь прибывшими. И никто из них не молился. На сцене, под управлением кантора в длинной хламиде, хор нестройно выводил нечто неопознаваемое, что расслышать не представлялось возможным. Вот, однако, все встали, и мне удалось различить знакомые слова Кдуши. Когда она закончилась, я сел, и тут на меня зашипели со всех сторон. Подскочивший фаустообразный служка горячо зашептал, что «итальянский обычай — стоять во время всего повторения Амиды». После этого замечания я не выдержал и возразил ему, что «еврейский закон — не болтать всем кагалом во время молитвы». И тут произошло нечто невообразимое. Мой Фауст закричал на всех вокруг, хлопая при этом в ладоши. Я понял только два слова из его страстной речи: «Сеньор прега!» Видимо, молящийся прихожанин давно уже не заходил в эту великолепную синагогу…
* * *
Г-споди, дай мне праздновать еще много-много раз мамины юбилеи. Я уже сейчас понимаю, что в мире мало более важных вещей.
Борух Горин
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.