[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АВГУСТ 2012 АВ 5772 – 8(244)
«Балаганчик для веселых и славных детей»
Гали-Дана Зингер, Некод Зингер
Похоже, организаторы 51-го Фестиваля Израиля, который завершился в июне, решили, что жаркому началу ближневосточного лета более всего соответствует программа в легком жанре. Не слишком погрешив против истины, можно было бы объявить этот форум искусств фестивалем «альтернативного цирка и современного балета».
Блистали своим отсутствием драматические спектакли, все те новые прочтения Шекспира и Чехова, к которым за полвека привыкла публика столицы. Концерты классической и доклассической музыки были сведены к минимуму и, за редким исключением, перенесены из Иерусалимского театра в музыкальный центр «Тарг» в Эйн-Кереме. К тому же меньше, чем всегда, в программе были задействованы израильские артисты и коллективы. Все это придало нынешнему фестивалю непривычное направление.
В фокусе были две страны — Чехия и Япония. В это время в Иерусалиме проходили «Дни Праги», отмеченные, помимо танца и цирка, выставкой добротных и скучноватых фотографий чешской столицы. Ровно 85 лет назад первый президент Чехословакии Томаш Масарик нанес визит в подмандатную Палестину, о чем иерусалимцам напоминают улица его имени в Немецкой Колонии и расположенное на ней кафе. А с Японией Израиль отмечает 60-летие установления дипломатических отношений, и потому открылся фестиваль представлением барабанщиков знаменитой группы «Ямато» в амфитеатре Еврейского университета на Подзорной горе.
Главным событием фестиваля, на наш взгляд, стала японская постановка «Карас. Зеркала и музыка» японского хореографа Сабуро Тешигавары. В спектакле поражает невероятное сочетание движения, выходящего в исполнении самого Тешигавары и солистки труппы Риоко Сато за пределы ранее известных зрителю возможностей человеческого тела, со сценами полной неподвижности, когда хореография создается статичными позами танцовщиков и сложной игрой света. Дуализм проявляется и в том, как барочная инструментальная музыка резко сменяется брутальным металлом, превращая одушевленный трепет живой плоти в судорожное дерганье гальванизированных тел, лишенных связной и целенаправленной жизни. Заметим, что никаких зеркал, объявленных в названии, нет. Как нет и игры в отражения, и прямого банального противопоставления «уходящего в прошлое гуманистического мира» и «надвигающегося бездушия технократии». Все в этом захватывающем дух действе, как и в жизни, гораздо сложнее и проще одновременно, ведь оба начала присутствуют в человеке. Жестокий шок может вызвать сатори — просветление, а сложная эмоциональная вязь утонченных чувств завести в зловещий лабиринт зеркал, выходом из которого окажется или новый шок, или постепенный, сопровождающийся краткими бунтами и растущим смирением уход в ничто.
Сабуро Тешигавара, за спиной которого 30 лет сценической деятельности, — редкий пример великого танцовщика и гениального балетмейстера в одном лице. О том, как редко даже одаренные исполнители способны поставить содержательный спектакль, свидетельствовал вечер молодых балетных дуэтов из Чехии (Ленка Вагнерова и Павел Машек) и Израиля (Адар Юнгер-Харель и Рои Асаф). Их постановки «Охота» и «Шесть лет спустя» по-разному, но в равной мере страдали отсутствием творящей драматургической воли, способной превратить набор более или менее удачных номеров в цельное сценическое произведение.
«Откровения Кунг-фу — 9 свитков» в постановке Лю Чжена представили публике китайскую школу боевых искусств в ее рафинированно-эстетической ипостаси. «Romper el piso» («Взламывая почву») аргентинского танцевального театра «Tangueras del Sur» под руководством Наталии Хиллс продемонстрировал публике, что, по выражению одного из зрителей, «в Аргентине действительно лучше всех на свете умеют танцевать танго — ну и что?..» Стоит еще упомянуть «Ботанику» американской танцевальной компании «MOMIX», созданной в 1980-м Мозесом Пендлтоном, — хорошо сделанный спектакль-концерт, построенный на презентации средствами современного балета растительных форм и красочных видений. Именно он пользовался наибольшим зрительским успехом.
Главной же удачей в пограничном театрально-цирковом жанре стал спектакль «Murmures des murs» («Шепоты стен»). Сочинила и поставила его Виктория Тьерре-Чаплин (живущая во Франции дочь Чарли Чаплина и Уны О’Нил), а блестяще играет ее дочь, Аурелия Тьерре, вместе с Магнусом Якобссоном и Хайме Мартинесом. Молодая женщина, оставшаяся в квартире среди упакованных к переезду вещей, постепенно погружается в абсурдный мир, в котором постоянно исчезают самые необходимые предметы, где из полиэтиленовой пленки вырастает гигантская химера и оторванный кусок обоев начинает жить своей жизнью. Стены, кажущиеся неприступными, становятся в этом спектакле, построенной согласно логике сновидения, иллюзорными, растворимыми. Они вырастают на каждом шагу, но сквозь них можно пройти, просочиться, проникнуть в иные измерения, оказаться в новом витке сна. Нам дают понять, что все происходит в охраняемой санитарами-големами психиатрической лечебнице, однако представление не оборачивается трагедией, поскольку душа, очутившись в западне, умеет, следуя сонной логике, разомкнуть пространство кошмара.
Канадская труппа «Les Deux Mondes», работающая в жанре театра вещей, показала моноспектакль Вероник Маршан «Живая память», в котором жизненный путь героини воссоздан через интеракцию актрисы со старыми игрушками. В Зале Генри Крауна публику развлекали «Летающие братья Карамазовы» — жонглеры, акробаты и эксцентрики из США, а на площади перед театром за ночь вырос балаганчик. В нем проходили представления цирка-кабаре братьев Форман из Праги («Obludarium»), где пиво «Старопрамен» было такой же неотъемлемой частью программы, как и прочие художественные составляющие. Любителей джаза порадовали квартет Джона Скофилда и Шейла Джордан с друзьями из Америки и Израиля. А ансамбль частично парализованных музыкантов «Бенда Билили» из Киншасы (Конго) добавил к нашему традиционному многоголосию африканскую ноту.
Фундаментальная оратория «Христос» Ференца Листа в исполнении Трансильванского филармонического хора из Клужа (Румыния), ансамбли старинной музыки «Accentus Austria» из Вены и «Musica Ficta» из Колумбии отчасти скрасили скудость музыкальной программы. Австрийцы вместо обещанных «сефардских романсов и их влияния на музыку Габсбургской империи в XVII веке» привезли программу «Плавильный котел», в которой акцентировались иные влияния — венгерское и турецкое. Публике больше всего полюбилась трогательная венгерская песня про зайчика в исполнении Тамаша Киса, в которой она услышала параллель с горькой долей еврейского народа:
Скачет зайчик между грядок,
а за ним — погоня.
Носятся охотники
на конях горячих,
Не дают покоя зайке,
окружают, травят
И кричат в разгаре травли:
«Ату его, ребята!» <…>
Вот наш заинька взывает
к Б-жьему закону
И клянется, что невинен,
вопреки наветам:
«Я ведь пью одну водичку,
к мясу не притронусь
И из погребов господских
не ворую ви́на.
Я на грядке ел капустку,
не как бык голодный,
Если кто и потревожен,
то кузнечик малый.
Помяните мое слово:
если жив останусь —
Ни ногой к вельможе в замок
и к крестьянам в хаты!»
Неизбежная еврейская тема, впрочем, присутствовала и явно. Ей были посвящены концертно-документальная постановка «Мятежный реквием: Верди в Терезине» (Чехия и Израиль) и мюзикл «Парад» (США, Израиль и Англия) о вспышке антисемитизма в Америке в связи с делом Лео Франка в 1913 году. Удивительно, но на том список основных событий 51-го Фестиваля Израиля и заканчивается. Их было, увы, не слишком много. Так что, желая фестивалю долгих лет жизни, хочется пожелать ему еще и большего бюджета. И, если и не большей серьезности, то, несомненно, — разнообразия.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.