[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАЙ 2012 ИЯР 5772 – 5(241)
Евгений Сатановский: «У еврейской общины во Франции будущего нет»
Беседу ведет Михаил Эдельштейн
Михаил Эдельштейн То, что случилось в Тулузе, — это случайность или закономерность?
Евгений Сатановский Безусловно, закономерность, и более того — эта закономерность, к сожалению, будет тиражироваться. Все, что происходит сегодня в области борьбы с радикальным исламом и исламистскими террористическими группировками в Европе, — это провал. Поток исламистской пропаганды в Интернете превратился в настоящую субкультуру террора, рассчитанную до мелочей. Какая-то ее часть работает на детей дошкольного или младшего школьного возраста, какая-то — на подростков или на студентов университетов. Отдельно на мужчин и отдельно на женщин — как и положено в хорошем маркетинге. Пропаганда идет на всех европейских языках, в «Аль-Каиде» работает мощное переводческое бюро. Используются мультфильмы и музыка, фильмы игровые и документальные или квазидокументальные. Могут ли европейцы что-то этому противопоставить? Нет. Слова о том, что мультикультурализм себя исчерпал, свидетельствуют о поправении электората, не более того. Политики Европы понимают, что лимит терпения их собственного населения кончается. Леволиберальные теории, воплотившись на практике, привели к формированию исламистских гетто, населенных сомалийцами, суданцами, пакистанцами, в Мальмё, Брюсселе, Париже, Марселе, Франкфурте, Берлине, Мюнхене, Лондоне и многих других городах Европы. А в эпоху глобализации жителю такого гетто ничего не стоит отправиться в Афганистан или Ирак, да хоть и к сомалийским пиратам, пройти курс молодого бойца, а потом вернуться обратно.
Цветы и игрушки, принесенные к стенам еврейской школы «Оцар
а-Тора» в Тулузе, где были убиты дети.
23 марта 2012 года
В этой ситуации теракт в Тулузе был абсолютно неизбежен. Разгильдяйство спецслужб, двойные стандарты, полнейшая неспособность французской правоохранительной системы адекватно реагировать на происходящее… Вся эта карикатура на демократию вылилась в обсуждение того, что французский гражданин (речь о тулузском террористе) должен быть похоронен во Франции, что батюшка этого человека, вырастивший из него убийцу, имеет какие-то права в отношении государства, что спецназ обязан был захватывать Мера живым, что застреливший его спецназовец должен теперь отвечать перед законом…
Другое дело, что, вероятно, действительно нужно было брать террориста живым и подвергать допросам со средствами интенсивного воздействия для раскрытия всех его связей. Возникают вопросы, в том числе у российских спецслужбистов, почему операция по захвату была настолько провальной — провальной демонстративно. У французов есть великолепные контртеррористические подразделения и технологии, уж если кого-то необходимо убить, то на это не тратится столько времени и не останавливается жизнь половины города.
МЭ Так почему же все прошло так бездарно?
ЕС Весьма обоснованными кажутся подозрения, что вся эта история — результат неудачной вербовки. Мера пытались использовать как агента французских спецслужб, а в итоге он использовал их в своих целях. Провал двойного агента вызвал в верхах спецслужб шок и ступор. Явно был некоторый период времени, когда высокое контртеррористическое начальство что-то решало. Решать оно могло только одно: допустить, чтобы этот человек заговорил, или нет. Понятно, что с точки зрения ведомственной лучше, чтобы этот провал был закрыт, — что и произошло.
Как выясняется, единственный ответ, который Европа сегодня может дать радикальному исламу, в том числе террористическому, на своей территории, — это Брейвик. То есть стоит выбор между новым фашизмом или крайне правым национализмом самого мрачного толка — и исламизмом. Такая Европа долго не проживет, она будет разорвана, как курочка за лапки. Есть, конечно, некоторая слабая надежда, что возникнут и победят на выборах, страна за страной, какие-то правые силы либерально-консервативного типа. В конце концов, существовали же в европейской культуре такие фигуры, как Редьярд Киплинг или Зеэв Жаботинский. Но пока мы видим в этой нише исключительно популистов вроде Марин Ле Пен или Герта Вилдерса в Голландии, людей безусловно искренних в своем стремлении бороться с радикальным исламом. Проблема в том, что они не понимают, что единственный способ погасить костер — это найти союзников внутри этнических общин, которые будут этим заниматься под гарантии врастания в европейское общество. Нужно что-то вроде договора Бен-Гуриона с друзскими лидерами, по результатам которого друзы воюют сегодня в израильской армии и недовольны только тем, что им не дают развернуть на израильской территории более серьезную борьбу с исламистами и террористами.
Пока ничего подобного нет. И если нынешние правые партии перейдут к решительным действиям — итог будет грустным. Пострадает, скорее всего, огромное количество невинных людей. Не исключено, что придется вспомнить, что у Европы есть опыт не только либерализма. В конце концов, концлагеря — это британское изобретение, как и расовая теория.
Если 5–10% населения являются «чужаками», отнюдь не желающими интегрироваться, — это проблема. Когда каждый год в Великобритании, Германии, Бельгии в ислам переходят не сотни, как в 1990-х, а десятки тысяч человек — это проблема. Во Франции сейчас число практикующих католиков меньше, чем число практикующих мусульман. Причем около 10% новообращенных переходят как раз в наиболее радикальные формы ислама. Растет число смешанных браков, которые зачастую кончаются тем, что вся семья отправляется на джихад в какую-нибудь горячую точку, где муж гибнет в теракте, а жена — бельгийка, француженка, немка — вместе с детьми остается в лагере исламистов и участвует в террористической деятельности, а потом возвращается в Европу, чтобы организовывать или финансировать террор. В России, кстати, ситуация не слишком отличается: не случайно одним из самых опасных, хитрых и профессиональных террористов Северного Кавказа долгое время был Саид Бурятский, изначально, «по рождению», так сказать, не имевший к исламу никакого отношения.
МЭ Почему Европа оказывается так падка на проповедь радикального ислама?
ЕС Сегодняшний ислам — это динамичная религия, дающая выход накопившейся энергии. Это религия, которая на самом деле религия, она заставляет тебя служить, зовет и ведет. Христианство как агрессивная и активная сила кончилось, в нем нет больше войн за веру, Крестовых походов, миссионеров, готовых идти на костер. Вот и переходят европейцы в ислам. Благодаря глобализации у людей появилась возможность открыть дверь в те времена, где торгуют рабами, где живут по средневековым законам шариата. Некоторых привлекает возможность перенестись в XI–XII века. Романтика.
МЭ А почему провалился проект интеграции иммигрантов? Если не Шекспир и Гёте, то Диснейленд и «Макдональдс» могли бы, кажется, привлечь симпатии беженцев из стран третьего мира.
ЕС Левая Европа, которой нужно было задушить консерваторов, пошла на преступление против европейской цивилизации, а заодно и против представителей тех этнических групп, которых она же в Европу и привезла. Иммигранты с Ближнего и Среднего Востока и из Африки были отданы на откуп радикалам. Их никто не превращал в европейцев. Если не заставлять людей учить немецкий, английский, фламандский, русский, если говорить им: «Живите как хотите, мы вам дадим много денег и так» — чего ради они должны напрягаться и менять себя? Вот они и остались люмпенами, добежавшими до европейской кормушки.
Выходцы из тех же самых стран предыдущих поколений, спасавшиеся от погромной толпы в бывших колониях, где чиновников, торговцев, людей свободных профессий, сотрудничавших с колонизаторами, начали попросту убивать, — те бежали в Европу, чтобы стать европейцами. Они учили языки, получали высшее образование, терпели расизм, дискриминацию, презрение и ненависть тех же бывших колонизаторов — достаточно вспомнить отношение алжирских французов, так называемых «черноногих», к алжирским арабам. Но они старались, они пытались пробиться.
А если вам платят просто за то, что вы живете в той или иной стране, то вы создаете замкнутые этнические анклавы и в конце концов превращаете старые европейские города в тот Магриб или Африканский Рог, откуда вы приехали. И вот уже в Брюсселе горит шиитская мечеть вместе с имамом, подожженная суннитами. И вот в центре Лондона таксист не сажает слепого с собакой-поводырем, потому что это харам, нечистое животное. А в школах нельзя ставить рождественские елочки, дабы не оскорбить чувства детей-мусульман, и из программы надо выбросить сказку про трех поросят.
МЭ Саркози шел на свои первые президентские выборы в качестве «цивилизованного Ле Пена». Почему так изменилась его политика, ведь это электорально выгодная ниша, у европейского избирателя есть отчетливый запрос на «бремя белых»?
ЕС Обещал — не значит женился. А как же взаимодействие с Катаром, в том числе финансовое? Избиратель за тебя голосует один раз в несколько лет. А денежные интересы — они постоянные. С Катаром Франция ведет переговоры по военной базе, Катар покупает у Франции технологии и вооружения. А из Алжира, скажем, во Францию идет газ. Вот арабский хвост и вертит европейской собакой. Это смертельный для Запада альянс, но глупые, наивные люди в очередной раз считают, что они могут выиграть от договора с дьяволом.
МЭ А есть какая-то логика в том, что такой теракт, как в Тулузе, случился именно во Франции? В чем специфика французской ситуации?
ЕС Специфика в географической близости Франции к странам исторического происхождения радикальных исламистов. Как следствие, огромная община магрибинцев и очень сильные исламистские ячейки. Ведь салафитские группировки в Алжире проиграли гражданскую войну, но отнюдь не сложили оружие.
Кроме того, Франция — страна исключительно левая, и это делает ее особенно уязвимой. В Великобритании и спецслужбы, и волонтеры худо-бедно еще действуют. В Германии еврейские объекты находятся под серьезнейшим контролем, а большинство иммигрантов составляют турки, у которых ссора с Израилем недавняя. В Скандинавии евреев почти нет, в Испании тоже нет крупных еврейских общин. Где еще в Европе разворачивать антиеврейский террор, как не во Франции?
МЭ Тот факт, что французские арабы в большинстве своем выходцы из Алжира, значим для обсуждаемой ситуации?
ЕС Алжирцы всегда проявляли исключительную жестокость в войнах. Беспрецедентно жестоким было восстание Абд аль-Кадира в XIX веке. Антиколониальная война против Франции в XX веке тоже была немыслимо жестокой. Итог семи лет гражданской войны, с 1992-го по 1999-й: 200 тысяч погибших, миллионы перемещенных лиц.
МЭ Что такое еврейская Тулуза?
ЕС Евреи в Тулузе живут испокон века. Они находились там и до времен Филиппа Красивого, изгнавшего евреев из Франции, и после того. Дело в том, что евреи пришли на юг Франции вместе с римскими папами и жили под прикрытием папского двора, находившегося довольно длительный период по соседству в Авиньоне. Это были по преимуществу сефарды, и гражданские права они получили задолго до ашкеназских евреев, живших в Центральной и Северной Франции.
Разумеется, эмиграция еврейских общин из Туниса, Марокко, Алжира увеличила еврейское население не только в Париже, но и на Лазурном Берегу и в Лангедоке — знакомый климат, левантийский уклад. Но и арабы, уезжавшие из Магриба во Францию, тоже предпочитали селиться на юге страны. Североафриканские евреи и арабы снова оказались на одной территории. Только арабов, разумеется, гораздо больше.
МЭ А в Алжире между ними был конфликт?
ЕС Интеграция евреев и окружающих их арабов была ничуть не меньше, чем в других странах исламского мира. Но со второй половины XIX века евреи — как, кстати, и берберы — тесно сотрудничали с французской колониальной администрацией. Именно евреи наряду с незначительным числом арабов первыми в Алжире получили французское гражданство — за участие в войнах, за поддержку французского экспедиционного корпуса в его операциях в Сахаре и Сахеле. Поэтому для большинства алжирцев евреи были коллаборационистами, и ни о каком сохранении еврейских общин или еврейской собственности на территории независимого Алжира речи быть не могло. Сотни тысяч евреев бежали из Алжира вместе с французами. В соседних Марокко и Тунисе ситуация была несколько иная.
МЭ Еврейская община Франции имеет волю и возможность к изменению сложившейся ситуации?
ЕС В последние годы наблюдается взрывное увеличение покупок французскими евреями израильской недвижимости. Большая французская алия началась сразу же после того, как в Европе пошли теракты, и она продолжается. У еврейской общины во Франции будущего нет.
МЭ То есть возможности еврейского лоббизма на внутреннем французском «рынке» невелики?
ЕС Бернар-Анри Леви, лучший друг Саркози, — еврей и одновременно организатор смычки с Катаром по ливийскому вопросу. Этот тот самый человек, который привел к Саркози ливийскую «Аль-Каиду». Да и сам Саркози наполовину еврей. Ну и что?
Если так пойдет дальше, то все надежды «традиционных» евреев будут обращены к Марин Ле Пен. Прецеденты были. Хасидская община Антверпена уже голосовала на муниципальных выборах за крайне правых фламандских националистов, которые всегда были близки к фашистам, евреев терпеть не могли, но в какой-то момент пришли к лидерам еврейской общины и сказали: «Мы с вами друг друга терпеть не можем, но мы друг друга не можем терпеть последние 500 лет, а вот это — ваш и наш настоящий враг».
Скорее всего, в Европе в ближайшее время сложится некий правый интернационал, который будет безуслов-но произраильским. Это вовсе не значит — проеврейским, потому что левые и ультралевые группы — самоубийственно, но факт — продолжают доминировать в еврейском интеллектуальном истеблишменте в Европе. На самом деле (об этом в свое время говорил Федор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», и он был абсолютно прав) переломным будет момент, когда в бундестаге появится партия более правая, чем ХДС-ХСС. Ни одна страна по понятным причинам не противостоит правым движениям так, как Германия, поэтому изменение расклада здесь будет означать действительно перелом. Перелом этот вполне может оказаться трагичным, он вряд ли будет радовать и евреев тоже — ну так что ж теперь поделать. Левые традиции оказались куда хуже для еврейского присутствия в Европе, чем традиции правоконсервативные.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.