[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАЙ 2012 ИЯР 5772 – 5(241)
Иудаизм как выбор
Александр Элькин
В отличиe от раннего христианства, талмудический иудаизм не был полемической религией. Поэтому тем больший интерес представляют для нас те страницы Талмуда, где полемика с иноверцами все-таки присутствует.
Среди мудрецов, беседовавших с неевреями об иудаизме, следует назвать р. Йеошуа бен Хананью (II век н. э.). В Талмуде (Хулин, 59б-60а) приводится несколько его бесед с императором Адрианом, в которых рабби объяснял своему собеседнику основные принципы еврейской веры. К примеру, однажды Адриан пожелал увидеть Всевышнего. В ответ рабби предложил ему взглянуть на солнце. Император, естественно, не сумел этого сделать, и тогда р. Йеошуа сказал: «Если на солнце, которое является одним из тьмы тем служителей Г-сподних, глядеть невозможно, то мыслимо ли видеть самого Г-спода, осияющего Своим светом всю вселенную?»
«Г-сподь един». Греческая надпись в синагоге, построенной на территории Палестины, — свидетельство еврейского монотеизма. I–II века н. э.
В какой-то момент Адриан решил, что для споров с р. Йеошуа его собственных знаний недостаточно, и он предложил рабби отправиться в Афины и подискутировать с тамошними мудрецами. Желание императора было законом, и р. Йеошуа отправился в город Сократа и Перикла. Беседа с афинскими мудрецами описана в трактате Бехорот (8б).
К сожалению, в рамках небольшой журнальной статьи невозможно подробно проанализировать эту беседу. Поэтому остановимся лишь на одном ее эпизоде:
Сказали афинские мудрецы: Если человек дал другому в долг и должен был взыскивать этот долг силой [поскольку должник был неплатежеспособен] — даст ли он ему в долг еще раз?
Ответил р. Йеошуа: Человек пошел в лес, и нарубил столько дров, что не смог их поднять. Тогда он продолжил рубить, пока кто-нибудь не придет и не поможет ему поднять их.
О чем же спорили р. Йеошуа и афиняне? Прежде чем ответить на этот вопрос, рассмотрим диалог с литературной точки зрения. Первое, что бросается в глаза, — истории, рассказанные раввином и его собеседниками, несимметричны. В греческом рассказе два действующих лица — кредитор и его должник. Напротив, в истории о дровосеке герой всего один — сам дровосек, который только надеется, что кто-нибудь придет ему на помощь.
И еще один интересный момент. И в еврейском, и греческом рассказе есть герой, попавший в беду, — соответственно, дровосек и должник. Однако если первый попал в беду «своими силами», то о втором этого сказать нельзя. Из рассказа не следует, что он был беден и просил у кредитора денег. Напротив, со слов р. Йеошуа получается, что кредитор по собственной инициативе дал этому человеку денег в долг. И только потом его клиент должен был предпринимать какие-то действия, чтобы этот долг выплатить.
Теперь попробуем понять, с кем же беседовал р. Йео-шуа в Греции. Один из его оппонентов говорит: «Когда соль перестала быть соленой, кто сможет посолить ее?» Эти слова заставляют вспомнить знаменитое евангельское: «Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям» (Мт., 5:13), сказанное Иисусом евреям во время Нагорной проповеди. А потому согласимся с теми исследователями, кто видит в беседе р. Йеошуа с афинскими мудрецами отголоски иудео-христианской полемики того времени.
Помня об этом, вновь вернемся к исходному диалогу р. Йеошуа и греческих мудрецов. На что похожа ситуация, описанная афинянами? На наш взгляд, на отношения между Всевышним и народом Израиля, в соответствии с тем, как они описаны в Танахе.
Есть много мидрашей, объясняющих, почему Всевышний избрал именно Авраама (и его потомков), а не кого-либо другого. Авраам путем философских размышлений пришел к мысли о Едином Творце и даже был готов пострадать за свои убеждения, и лишь потом Всевышний обратился к нему напрямую (Рамбам, Мишне Тора, Законы идолопоклонства, 1:3). Однако в Торе ничего этого нет: Всевышний сам обращается к Аврааму, а затем заключает с ним завет, обещав его потомкам земли десяти языческих народов: «Заключил Г-сподь завет с Аврамом, сказав: твоему потомству даю Я эту страну, от реки египетской до великой реки, реки Евфрат: Кенеев, Кенезеев, Кедмонеев, Хеттеев, Ферезеев, Рефаимов, Аморреев, Хананеев, Гергесеев и Евусеев» (Берешит, 15:18-20).
Таким образом, согласно Торе, Завет между народом Израиля и Всевышним был заключен по Его инициативе, причем фактически «в долг». Однако долг этот, согласно Писанию, следовало отдавать служением, исполняя Его законы и предписания: «Если вы будете слушать заповеди Мои, которые заповедую вам сегодня, любить Г-спода, Б-га вашего, и служить Ему от всего сердца и от всей души, то дам вашей земле дождь в свое время, ранний и поздний; и ты соберешь твой хлеб и твое вино и твое масло; и дам траву на твоем поле для твоего скота, и будешь есть и насыщаться. Берегитесь, чтобы не обольстилось ваше сердце, и вы не уклонились и не стали служить иным богам и не поклонились им; и тогда воспламенится на вас гнев Г-спода, и заключит Он небо, и не будет дождя, и земля не принесет произведений своих, и вы скоро погибнете с доброй земли, которую Г-сподь дает вам» (Дварим, 11:13-17).
Можно привести множество библейских цитат, где утверждается, что если евреи не смогут «выплатить долг» Всевышнему, то они будут изгнаны со своей земли. Причем к моменту, когда состоялся разговор р. Йеошуа и афинских философов, это произошло уже даже не единожды, но дважды. Естественно, в этой ситуации не мог не возникнуть вопрос: даст ли Всевышний Своему народу «третью попытку» или Он окончательно признает еврейский народ «неплатежеспособным», а заключенный с ним договор — недействительным? Судя по всему, собеседники р. Йеошуа склонялись именно к этой точке зрения.
Стоит отметить, что этот вывод имел не только теоретические, но и практические следствия. В рамках Завета, «выплачивая долг Всевышнему», евреи должны были соблюдать множество установленных Им заповедей — делать обрезание, соблюдать субботу, не есть некошерного и т. д. Логично предположить, что если Завет более недействителен, то и смысла соблюдать эти заповеди больше нет. Или, говоря языком апостола Павла, Закон более недействителен.
Что же отвечает на это р. Йеошуа? «Человек пошел в лес и нарубил столько дров» — пошел сам, а не потому, что его кто-то послал, или потому, что он должен работать, чтобы «расплатиться с долгами».
Иными словами, р. Йеошуа предложил принципиально иную модель религиозного поведения. Мы соблюдаем заповеди не потому, что от нас это кто-то требует, не потому, что тем самым мы «выплачиваем долг», но потому, что это наш выбор!
Безусловно, р. Йеошуа понимал, что, принимая подобное решение, человек взваливает на себя трудную, едва ли не непосильную ношу: «нарубил столько дров, что не смог их поднять». Его греческие собеседники тоже так считали: «Сказали афинские мудрецы: если человек однажды сватался к женщине и не получил согласия на брак [из-за своего низкого происхождения] — стоит ли ему свататься к женщине еще более знатного рода». Однако р. Йеошуа был убежден, что избрал верный путь: «Взял Йеошуа палку, попробовал воткнуть в стену у основания — не вошла, попробовал воткнуть выше [где между камнями была щель] — вошла. Сказал р. Йео-шуа: кто знает, может, вторая женщина [более знатного происхождения] была ему предназначена?»
На чем же была построена уверенность р. Йеошуа? Если под рубкой дров подразумевается исполнение заповедей, то нетрудно догадаться, на чью помощь рассчитывал рабби.
В соответствии с христианской доктриной, после того, как евреи не признали «истинного Мессию», Всевышний расторг заключенный с ними завет и рассеял их по миру. Разумеется, р. Йеошуа в это не верил и не мог верить, но он чувствовал, что Изгнание означает «нарушение связи» между Творцом и Израилем и свидетельствует о том, что Б-г наказывает Свой народ. И в этой ситуации р. Йеошуа предложил обратный вариант: евреи должны «избрать» Всевышнего, приняв на себя соблюдение заповедей добровольно («пойти в лес рубить дрова»). Даже если этот выбор покажется непосильным («нарубил столько дров, что не смог их поднять»), они все равно должны наставать на своем («продолжил рубить»), свидетельствуя urbi et orbi, что «Г-сподь един, и Имя Его едино». И тогда, рано или поздно, Всевышний оценит этот выбор и придет им на помощь («придет и поможет ему поднять»).
Однако не напрасны ли эти ожидания? Христиане и евреи во все века по-разному отвечали на этот вопрос. Однако что касается той памятной дискуссии, то, судя по реакции императора, оппоненты р. Йеошуа остались без удовлетворения.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.