[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АПРЕЛЬ 2012 НИСАН 5772 – 4(240)
Еврейская Тропа Свободы
Рада Ландарь
Через все исторические центры Бостона проходит, частично выложенная кирпичом, частично прочерченная красной краской, Тропа Свободы (Freedom Trail). Следуя этим маршрутом, можно за несколько часов обойти около 20 самых важных исторических объектов столицы штата Масcачусетс. Дорога длиной 4,5 км напоминает о колониальной эпохе борьбы за независимость Америки. В Бостоне есть и другая тропа, условная, никакой краской не обозначенная — Еврейская Тропа Свободы. Умозрительный этот путь тоже идет через весь город. Даже через весь штат. Объекты на нем абсолютно осязаемы и реальны.
Самая старая из ныне действующих синагог Америки — синагога Туро. Построена в 1763 году по проекту архитектора Питера Харрисона. Ньюпорт
Когда в 1649 году еврей Соломон Франко попробовал обосноваться в Бостоне, пуританский магистрат силой отослал непрошеного гостя обратно в Голландию. Хотя в соседней колонии, ныне самом маленьком штате Америки, Род-Айленде (Остров Родоса, в буквальном переводе), в 50-х годах XVII века уже появилось целое еврейское поселение — в свободном от религиозных и национальных предрассудков городе Ньюпорте. Именно здесь берет свое начало Еврейская Тропа. На ней синагоги и больницы, музеи, общинные центры, школы... И знаменитый университет.
Колония «Остров Родоса» была основана Роджером Уильямсом, изгнанным пуританами из Масcачусетса за «еретическое» свободомыслие. Пастор называл себя «искателем» и писал трактаты о необходимости либерализации религиозных доктрин, призывая к терпимости, в том числе и к иудеям. В 1635 году в Бостоне крамольного священника препроводили в суд и обязали к безотлагательному отплытию в Англию. Накануне ссылки он бежал и вскоре основал неподалеку от Бостона новое поселение, назвав его Провидением, или Провиденсом, ставшим столицей штата. Евреи открыли в род-айлендском Ньюпорте большую компанию по торговле китобойным жиром, положив начало экономическому процветанию города как крупного атлантического порта колониальных времен.
Вашингтон в синагоге Туро
Чуть больше полутора часов на поезде или машине от Бостона — и вы в Ньюпорте. Город, с его роскошными виллами-музеями «позолоченного века», некогда принадлежавшими самым богатым семьям Америки, с живописной бухтой, усеянной яхтами и рыбными ресторанчиками, и маленьким еврейским кладбищем, сам по себе очень колоритен. Расположенная здесь старейшая в Америке синагога Туро (85 Touro Street Newport, RI), построенная в 1763-м, — одно из самых заметных зданий города. Назвали синагогу в честь раввина Исаака Туро, руководившего переселением в эти края голландских евреев. Архитектор ее, Питер Харрисон, торговец ромом и работник таможни, первый, можно сказать, профессиональный архитектор Америки, работал, опираясь на гравюры из альбомов. Он был еще и автором церкви Христа (Кембридж, Масcачусетс, 1761) и Королевской англиканской часовни (Бостон, 1749–1754). Харрисон удачно согласовал план Сефардской синагоги Амстердама со своим пристрастием к чистой линии палладийской традиции. Архитектор отказался от гонорара, сославшись на то, что это здание — лучшее его творение и подарок христианина еврейской общине.
Биму он вынес в середину зала, а сиденья расположил вокруг, с трех сторон. Двенадцать ионических колонн, по числу колен Израилевых, поддерживают балконы верхней галереи. Тайный лаз, устроенный под бимой, ведет за пределы синагоги: по давней привычке евреи подстраховались на случай возможных антисемитских волнений. Здание было в свое время самым просторным в портовом городе и часто арендовалось то городским советом, то Верховным судом Род-Айленда. Джордж Вашингтон был здесь на заседании Генеральной ассамблеи штата, и именно к еврейской общине Ньюпорта «отец нации» адресовал свое знаменитое приветственное письмо, раз и навсегда определившее отношение современной Америки к любому меньшинству. «Пусть же потомки сынов Авраама, обитающие в этой стране, продолжают ощущать добрую волю всех жителей, ибо каждый да пребудет в безопасности под собственным виноградником и смоковницей, и никто не должен быть ему угрозой».
Тут, правда, самое время вспомнить, что, хотя изначально пилигримы и пуритане называли себя «еврейской параллелью», уподобляя свое бегство из Англии бегству евреев из Египта, любовь они питали скорее к ветхозаветным евреям. Даже в относительно веротерпимом Род-Айленде в 1762-м двум крупным торговцам-евреям было отказано в предоставлении гражданства. Из отчета одного из членов Верховного суда по делу еврейских купцов Аарона Лопеза и Исаака Элизера мы узнаем, что просящим о натурализации иноверцам на основании акта английского парламента, принятого на 13-й год правления его величества Георга Второго, было отказано. Элизер в итоге получил гражданство через год в Нью-Йорке, а Лопез — в Массачусетсе в том же 1763 году, став первым официально проживающим в этом штате евреем.
Титульная страница «Еврейской грамматики» Йеуды Мониса. 1735 год. Американское еврейское историческое общество
Гарвард без евреев
На территории одного из многочисленных кампусов Гарварда есть Музей семитской истории, основанный в 1889 году при факультете ближневосточных языков и цивилизаций (The Semitic Museum. 6 Divinity Avenue, Cambridge, MA). Стоит заглянуть в него, тем более что вход в музей бесплатный. Основу коллекции составляют экспонаты, найденные в ходе археологических раскопок на Святой земле и прежде всего в Самарии и на Синае в 1907–1912 годах.
Сегодня существование такого музея никого не может удивить. Между тем, в XVII–XVIII веках иноверцы в Гарвард не допускались. Изначально это была первая в Массачусетсе школа для воспитания священников сурового кальвинистского толка. Созданная в 1636 году на другом берегу реки Чарльз, в городе, ныне известном как Кембридж (несмотря на близкое соседство, он не входит в состав Большого Бостона), в 1638 году школа была переименована в Университет Джона Гарварда, в честь пуританского священника, завещавшего учебному заведению свои богословские книги. Но университету понадобился учитель древнееврейского, введенного в курс обязательных предметов. И в виде исключения руководство Гарварда обратилось к еврейской общине Ньюпорта с просьбой изыскать ученого еврея, согласного принять протестантский символ веры. Им стал Йеуда Монис, получивший образование в школе раввинов в Амстердаме. Слухи о нем противоречивы, истинные посылы его официального отречения от веры предков — туманны. То ли он происходил из семьи алжирских, то ли итальянских евреев. Его стараниями в 1722-м Совет попечителей Гарварда профинансировал издание первой в Америке, им составленной, «Грамматики языка иврит», для чего в Лондоне был куплен специальный набор шрифта. Заметим, что и после этого евреев в Гарвард не только не стали принимать, но временами запрещали им даже прогуливаться по кампусу. Мониса, проработавшего в университете около 40 лет, похоронили на приходском протестантском кладбище местного городка Норсборо. Склонившись над могильной плитой, вы увидите выгравированное на ней ветвистое дерево — символ цветистой речи гарвардского ученого. И эпитафию, которая напоминает о его еврейском происхождении: «Рожденный ветвью Иакова, однажды сломанной оливы, что снова прижилась и расцвела».
Отношение к инородцам изменилось в Гарварде только в 60-х годах XIX века, с приходом на пост очередного президента университета Чарльза Элиота. При нем были добавлены новые факультеты, и в Кембридж переселилось много ученых-евреев. Элиот выдвинул кандидатуру Луиса Брендайса — выдающегося юриста и видного сионистского деятеля — в качестве своего возможного преемника на президентском посту. На общемировой волне неприязненного отношения к евреям в 1930–1940-х годах у Брендайса возникла идея создания первоклассного института для образования еврейской молодежи. Институт этот, обосновавшийся в Большом Бостоне в городке Волсем в 1948 году, получил название Института Брендайса–Бардина (Brandeis University / 415 South Street, Waltham, MA).
Доходный дом Сейгеля на улице Купер, 18.
Итальянский квартал. Бостон. 1896–1899 годы
Под куполом Моше Сафди
А в Гарварде есть Центр еврейской культурной жизни — Гарвард-Рэдклиф Гилель (Холл Розовского). Здание для него было завершено в 1994 году Моше Сафди — выдающимся еврейским архитектором, знаменитым своими постройками не только в США и Канаде, но и участвовавшим в восстановлении Старого города в Иерусалиме. Где, среди прочего, Сафди построил музей «Яд ва-Шем» и Центр Мамилла.
В Холл Розовского стоит заглянуть хотя бы ради того, чтобы посмотреть само здание, расположенное по адресу 52 Mount Auburn Street, Cambridge. Его центральный вход-градусник над вторым ярусом увенчан стеклянным куполом-пузырем, дающим возможность, как того требует традиция, справлять Суккот под открытым небом. В центре работает кошерный кафетерий, есть место для молитв и, конечно, несколько аудиторий и лекционных залов. А само здание названо в честь экономиста родом из Гданьска: чудом спасшаяся от нацистов семья переехала в Америку, где Розовский получил ученую степень в Гарварде, затем преподавал в Беркли, а с 1984 года по 1987-й был действительным президентом Гарвардского университета.
Моше Сафди, кстати, тоже живет здесь, в Кембридже. И преподает в Гарварде — с 1978 года.
Существует в Гарварде и свой Центр Хабада (Chabad House, 38 Banks Street, Cambrige), где у студентов-евреев есть возможность почувствовать себя в привычной атмосфере и отмечать еврейские праздники в почти домашнем кругу.
С ирландцами против итальянцев
В Итальянском квартале Бостона есть улица Салем (Шалом). Потому что когда-то квартал был еврейским. Это был первый адрес проживания еврейской общины в Бостоне — район Норс-Энд, или Северная Окраина (the North End), крохотный квартал, напоминающий в наши дни какой-нибудь городок Южной Италии. В летнее время на скамеечках сидят бабушки в черном, в многочисленных кафе и ресторанах — мужчины в шелковых костюмах. Фланируют толпы туристов, отовсюду слышна итальянская речь, и в воздухе витают струйки душистых хлебных запахов. На каждой улице — своя католическая церковь и свой домашний праздник святого этой церкви. С давних времен новые иммигранты, от колонистов до итальянцев, ирландцев и евреев, селились в Норс-Энде, с трех сторон омываемом океанской водой — она защищала от змей и волков. Район площадью в одну квадратную милю вмещает в себя множество церквей, кладбище на холме, Спайт-Хаус (Дом Назло) — самый узкий дом в Бостоне, дом-музей героя Американской революции многодетного ювелира Пола Ревира, знаменитую церковь Олд-Норс.
Синагога «Анше Вильна» («Виленцы»). 1919 год
Богатые янки со временем покинули Норс-Энд и обосновались в новом квартале Бикон-Хилл, послереволюционной затее Чарльза Булфинча и других федералистских архитекторов. Роскошные дома Норс-Энда стали нарезать на клетушки для новых жителей квартала — беглых рабов с плантаций и ирландских рабочих семей, спасавшихся от голода на родине. С 1870 года начали прибывать итальянцы — в основном малограмотные сельские жители Сицилии и Калабрии. Через 10 лет пошла волна иммиграции евреев из Восточной Европы. Они, как и итальянцы, становились рабочими низкой квалификации. Евреи из Польши основали конгрегацию «Охавей Шалом», а евреи из Германии — «Темпл Исраэль». В Бостоне появились еврейские школы, приюты, доходные дома, бани и даже своя бейсбольная команда. В 1902 году был открыт еврейский госпиталь, ныне знаменитый «Бейт Исраэль». К 1910 году еврейское население Бостона заметно выросло. Традиционно евреи Норс-Энда на житейском уровне дружили с ирландцами против «местных» и итальянцев. Центром еврейской общины в Норс-Энде как раз и была улица Салем.
Здесь надо прогуливаться, заглядывая в самые узкие дворы и неожиданные закоулки. То тут, то там встречаются приметы еврейской жизни: вывески, витражи со звездой Давида, даже кое-где надписи на смеси английского и идиша. А сто лет назад повсюду были еврейские парикмахерские, мясные лавки, синагоги... Доходный дом Сейгеля, Похоронный дом Станецкого, лавка Грини, которая впоследствии переросла в популярную в Америке сеть продуктовых магазинов «Stop and Shop». Но кроме вывесок, скорее антикварного характера, от былого великолепия семитской жизни в Норс-Энде не осталось ничего. Евреи богатели, уровень жизни рос, и оставаться в квартале с запахом патоки и преющих бананов, складированных в подвалах домов по Ричмонд-стрит, стало неинтересно. Еврейские семьи в ХХ веке старались переезжать в более просторные города Большого Бостона — Дорчестер, Роксбери, Бруклайн и, наконец, Ньютон.
На Маячном Холме
Евреи проживали и в «самой староанглийской части самого староанглийского города» Америки — на Бикон-Хилл, Маячном Холме. Именитые семьи бостонской аристократии, с легкой руки Оливера Холмса, известного американского врача, поэта и писателя, названные «браминами», по аналогии с высшей кастой в Индии, облюбовали этот краснокирпичный, георгианской архитектуры, квартал. Если у тебя прабабка и прадед приехали в числе первых диссидентов в 1630 году в эти края из Англии, значит, ты принадлежишь к аристократии Бостона, к семье Браминов.
Бикон-Хилл, с его мощенными булыжником узкими улицами, с кое-где лиловатыми стеклами, с поручнями для прохожих на стенах, с внутренними двориками и садиками на крышах, стал застраиваться после возведения в 1798 году на южной стороне холма Чарльзом Булфинчем грандиозного здания легислатуры штата Массачусетс — золотокупольного Стейт-Хауса. К концу первой декады ХХ века на Бикон-Хилл жило приблизительно 25 тыс. евреев. У них было пятнадцать шулов. Здания шулов на Бикон-Хилл постоянно переходили от евреев к афро-американским общинам и обратно. Это было начало противоборства двух исторически притесняемых этнических групп Америки. До наших дней из всего многообразия молитвенных еврейских домов здесь остался только шул «Анше Вильна» («Виленцы»; The Vilna Shul, Boston's Center for Jewish Culture, 14 Phillips Street, Boston, Mаssachusetts). Угловой камень помечен датой: 1919, хотя виленская конгрегация начала строить здание на Филиппс-стрит еще в 1898 году. Здание не соприкасается с соседними постройками ни одной из своих стен, что очень необычно для линейной, «веревочной» застройки Бикон-Хилл. В остальном, не считая витражной звезды Давида, шул никак не отличается от общей стилистики квартала. Устроители молельного дома хотели подчеркнуть, что они рады быть евреями, но евреями именно в гостеприимной Америке. Поэтому интерьер повторяет общую стилистику интерьеров протестантских домов собраний Новой Англии. Только центральная бима, столик-пюпитр, арка, выполненная скульптором Сэмом Кацем, в целом характерны и для синагог Восточной Европы. Шул имеет форму русской буквы «Г». В коротком аппендиксе — женская половина. Мехицы, перегородки, как таковой не было, но ни мужчины, ни женщины друг друга не видели, зато как те, так и другие прекрасно могли обозревать и биму, и арон кодеш. Реформаторы и консерваторы упразднили перегородку. Ортодоксы настаивали на необходимости мехицы — они утверждали, что ничего дискриминационного для женщин в идее разделения дома молитв на женскую и мужскую половины нет. Универсум состоит из двух сил. Сила, энергия между мужчиной и женщиной и сила, что стоит между молящимся и Б-гом. Смешивать их в одном пространстве — дело неблагодарное.
Идея освещения в «Анше Вильна» взята из соседней баптистской церкви, в которой ранее, на Бикон-Хилл, евреи арендовали помещение. Прямо над бимой устроено окно, чтобы в шабат, когда нельзя включать электричество, лучи солнца были направлены на читающего. Представьте себе этот квартал на рубеже XIX–XX веков. Улица переполнена людьми, говорящими на идише. Лавки, запахи и звуки — все напоминает о стиле жизни польских и литовских евреев. Постепенно и отсюда еврейская община стала передвигаться в другие, менее престижные, но более комфортные районы. «Анше Вильна» держалась до последнего еврея. Когда же на молитву в 1985 году пришел всего один еврей, было принято решение о закрытии синагоги. Началась тяжба между застройщиками квартала и еврейскими организациями. Последние победили, и в середине 1990-х интерьер был законсервирован. Начали собирать деньги на реконструкцию мозаик, росписей и витражей. Да и на ремонт требовались средства. Благодаря гранту, предоставленному Обществу защиты новоанглийских древностей, и активному участию в реставрации музея Гарвардского университета «Фог Арт» удалось начать реконструкцию. Сделать необходимо много, поэтому, когда заканчиваются деньги, работы приостанавливаются до следующих пожертвований.
Белый и черные
К 60-м годам ХХ века евреи в Большом Бостоне в основном проживали в городах Дорчестер, Матапан и Роксбери. Около 90 тыс. человек. До центра исторического Бостона два шага, прекрасные парки, замечательные магазины на Блю-Хилл-авеню. Много синагог, отличных школ, высоких домов с эркерами и мансардами. Говорили на улицах по-прежнему на идише, но дети уже только по-английски. Повсюду были магазинчики Сидни Рабиновича с относительно низкими ценами и качественным товаром. В Роксбери в 1921 году открыли Хибру-колледж. До середины 1960-х это были самые безопасные города Массачусетса. До того момента, пока целью движения за гражданские права в США было стремление покончить с национальными предрассудками, афро-американцы и евреи легко находили общий язык. Как только активисты «черного» движения стали настаивать на введении процентных квот, дающих афроамериканскому населению заметные преимущества при поступлении на работу и в учебные заведения, интересы общин перестали совпадать.
Мемориал «Холокост». 1995 год
После убийства Мартина Лютера Кинга по Америке прокатилась волна возмущения негритянского населения. Докатилась она и до Бостона. Новый мэр, по иронии судьбы носящий фамилию Уайт (Белый), предложил «программу городского развития». По этой программе банки предоставляли черному малоимущему населению ссуды на удивительно льготных условиях, для приобретения недвижимости в городах с преимущественно еврейским населением. Бикон-Хилл и респектабельный район Бэк-Бея никто бы Уайту не дал трогать, да и с ирландцами тоже дело иметь не хотелось. Оставались кварталы евреев. Гуманная на первый взгляд идея мэра обернулась на практике полным изгнанием еврейской общины из ею же обустроенных мест. Начался назойливый шантаж брокерами еврейских домовладельцев. Письма, звонки, инсценировки с битьем окон в домах малосговорчивых жителей, чтобы, скупив по дешевке у евреев квартиры, получить дотации по этой программе и передать жилье афроамериканцам, которые даже на суперльготных условиях не смогут в срок выплачивать банкам ссуды за дом. Евреи покинули эти города и обосновались главным образом в Бруклайне и Ньютоне. В Дорчестере и Роксбери многие некогда фешенебельные постройки по сию пору стоят заколоченными. «Зоны развития» пришли в негодность, а деятельностью слишком удачливых брокеров в 1971 году занялся юридический комитет сената США. От места, в котором провели свое детство знаменитые ныне ученые, архитекторы, музыканты, остались одни фотографии. Дворики, улицы, парки и дома не узнать. Можно пройтись по Блю-Хилл-авеню, которая пронизывает сразу три афроамериканских теперь уже города: Роксбери, Матапан и Западный Дорчестер. Собственно, вдоль этой основной торговой артерии и происходит движение общественного транспорта. Начинается проспект от площади Дадли в Роксбери и, пройдя вдоль Франклин-парка, заканчивается на площади Матапан. Вдоль Блю-Хилл-авеню можно увидеть большое количество некогда приличных жилых строений и заколоченные ныне, близкие к разрушению здания бывших еврейских молельных домов. Однако ни удаляться от этого проспекта, ни тем более вечером гулять по Франклин-парку не стоит. Львиная доля всех преступлений Большого Бостона приходится на эти три города.
По свече за миллион
Уже упомянутая Тропа Свободы, объявленная Белым домом одним из 16 национальных маршрутов тысячелетия, завершается в Блэкстоуне памятником, который замыкает и нашу воображаемую Еврейскую Тропу, — монументом жертвам Холокоста (The New England Holocaust Memorial, Union Street, Boston, MA). Его автор — архитектор Стэнли Сайтович. Монумент был возведен в 1995 году. Он составлен из шести стеклянных призм, напоминающих и о шести миллионах убиенных, и о шести польских лагерях смерти. Своей формой башни, испещренные инвентарными номерами узников, напоминают и менору, в которой символически одна свеча убрана, и трубы лагерных крематориев.
Центр еврейской культурной жизни Гарвард-Рэдклиф Гилель (Холл Розовского). Кембридж. 1994 год
Сквозь цокольный блок башен проходит дорожка, в пол которой вмонтированы решетки. От решеток поднимается дым. А сами башни в солнечный день отбрасывают тень на прохожих, символизируя персональную ответственность каждого за страшную трагедию. Даже тех, кто, казалось бы, в ней не виноват.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.