[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ФЕВРАЛЬ 2012 ШВАТ 5772 – 2(238)
Запрещенное кино
Ирина Мак
До свидания, мальчики
Режиссер Михаил Калик
СССР, 1964
Кадр из фильма «До свидания, мальчики».
Режиссер Михаил Калик
Время, как бы банально это ни звучало, действительно лучший судья. По крайней мере, в кинематографе, особенно в отечественном, где всегда хватало фильмов, надолго отлученных от экрана. И после десятилетий отлеживания картины «на полке» новое поколение зрителей имело возможность непредвзято судить о ней и легко отличать необязательную сиюминутную сенсацию от вечной «нетленки», которая не устареет ни через год, ни через 20 лет. «До свидания, мальчики» Михаила Калика безусловно относится к последней категории.
В фильме, как и в одноименной повести Бориса Балтера, который вместе с Каликом написал сценарий, совсем юные Евгений Стеблов, Михаил Кононов и Николай Досталь, будущий известный режиссер, поделили между собой классические амплуа: умник, простак и циник. Умник, он же герой — Володька (Стеблов), от имени которого идет рассказ, простак — Витька (Кононов), веселый циник, разумеется, еврей, ведь дело происходит в Одессе, причем слово «еврей», в то время не произносимое публично и тем более с экрана, звучит в фильме не раз, — Сашка (Досталь). Там же молоденькая Наталья Богунова, которая позже сыграет одну из главных ролей в «Большой перемене», и яркая Виктория Федорова, тогда никому не известная дочь знаменитой актрисы Зои Федоровой, еще не снискавшая славы записной красавицы. А помимо них, Ефим Копелян — жестянщик, по вечерам преображающийся во франтоватого капитана, Ангелина Степанова в роли партийной дамы — матери одного из героев, Николай Граббе, Борис Сичкин, Эльза Леждей и Евгений Моргунов задействованы в эпизодах... Но главными остаются три товарища, которые в Одессе выросли, не мыслят своего существования друг без друга и без моря, у которого надеются прожить жизнь. Эта жизнь представляется им бесконечной — они только оканчивают школу. Накануне войны.
Фильм сделан за 20 лет до распада Советской империи. И 15 из них был запрещен. Но не сразу после выхода на экраны, поэтому кто-то, увидев его в 1990-х, наверняка испытал ощущение дежа вю: сцены, виденные в раннем детстве, не стерлись из памяти бесследно. Но я в 1960-х фильм не видела. А 30 лет спустя, не зная деталей биографии режиссера, не понимала, как пропустила этот абсолютный шедевр, который по сей день, зная наизусть каждую фразу, не могу смотреть без слез. И всякий раз, случайно заметив на экране знакомые лица, сажусь к телевизору и не отрываюсь до последнего. Даже зная, что в финальных титрах будет: «Витька погиб в 41-м под Ново-Ржевом, а Сашка в 56-м был посмертно реабилитирован».
Впрочем, после этого появится еще одна строка: «Больше я маму никогда не видел, даже мертвой». Под нервные, неровные звуки фортепиано, на котором наигрывает, как будто для себя, Микаэл Таривердиев и подпевает себе слабым сиплым голосом, не вытягивая верхних нот...
Когда много позже обласканный после «Семнадцати мгновений весны» композитор позволил себе на каком-то концерте присесть к роялю и, вот так же себе аккомпанируя, спеть песню из шпионской киноэпопеи, обыватели не скрывали раздражения: как, не смущаясь, без голоса — и после Кобзона! Но в фильме Калика и голос, и несколько повторяющихся тактов — так к месту! Даже не музыка еще, а что-то вроде репетиции, как будто главное впереди. А на самом деле невнятная разминка и есть кульминация. Памятник Таривердиеву за этот фильм...
В 1964-м композитора Таривердиева еще никто не знал. Мало кто был в курсе, что он написал музыку и к предыдущей ленте режиссера — «Человек идет за солнцем» 1961 года, после которой впервые обратили внимание на неповторимый почерк Калика, на его прозрачные, освещенные солнцем кадры. Обе эти работы достались нам в наследство от «оттепели». Главное ее кинематографическое наследство, вместе с фильмами Марлена Хуциева и ранними работами Георгия Данелии. В картине «Человек идет за солнцем» тоже половина успеха принадлежала композитору, написавшему для нее чудный романс «У тебя такие глаза». Обеим лентам не светил прокатный успех — показывали их по чуть-чуть, в дальних кинотеатрах, на утренних сеансах. А когда режиссер Михаил Калик репатриировался в Израиль, о фильмах его как будто забыли. Или сделали вид.
Такие вещи происходили сплошь и рядом. Помню, как в ответ на жалобы одного известного режиссера, что фильм его сколько-то лет пролежал на полке, другой мастер кинематографии, Алексей Герман, возразил, что в действительности положенных «на полку» картин было всего две — его, Германа, «Проверка на дорогах» и «Комиссар» Аскольдова. Это замечание, будучи формально точным, все-таки не вполне справедливо: помимо изначально запрещенных картин были еще фильмы, в которых так или иначе засветились изменники родины. Те, кто променял светлое советское будущее на настоящее в мире наживы и капитала. Вне зависимости от того, шла ли речь об актере или режиссере, фильм с его участием исчезал из кинотеатров и с телеэкрана. Казалось, навсегда, ибо в смерть советской власти никто не верил.
Такая участь постигла, например, чудесную «Зеленую карету» Яна Фрида, в которой был занят Юлиан Панич, эмигрировавший в Израиль, а позже всплывший на «Радио Свобода». И из-за этого лучшая роль молодой Натальи Теняковой много лет была недоступна телезрителям. Из показа были изъяты и все фильмы с актером Львом Круглым, эмигрировавшим во Францию, а также телеспектакли с его участием, в том числе поставленные Анатолием Эфросом, — Круглый был «эфросовским» актером.
Кстати, Лев Круглый снимался почти во всех фильмах Калика — в его ранней «Колыбельной», в «Человек идет за солнцем» и в картине «Любить» (1968), где у него, Алисы Фрейндлих и Сергея Гурзо-младшего главные роли. Такого тогда еще никто не снимал: весь фильм люди на экране рассуждали о том, что есть любовь, — актеры, случайные прохожие... И не случайные тоже. В частности, там был священник Александр Мень, совсем молодой, который тоже говорил о любви. Могли ли цензоры это пропустить! Фильм кардинально перемонтировали, и после попыток автора протестовать против произвола и отстаивать свои права в ВААПе его творение было вовсе изъято из проката. Не выпустили на экран и последнюю в СССР работу Калика — телефильм «Цена» (1969), снятый по пьесе Артура Миллера. В 1989-м, уже в эмиграции, Калик его заново собрал из уцелевших фрагментов.
Режиссер показывал «Любить» в клубах. И поскольку билеты были платными, а фильмы являлись собственностью киностудий и государства, режиссера хотели обвинить в попытках незаконной наживы и завести на него уголовное дело. По-видимому, второй попытки его посадить — а первый раз Михаил Калик, студент ВГИКа (мастерская Григория Александрова) был арестован в 1951 году, по делу «Молодежной антисоветской террористической организации», и три года провел в Лефортово, Озерлаге и прочих подобных местах, — он, окончивший в итоге ВГИК только в 1958-м, просто не вынес. И 14 ноября 1971 года уехал.
В Израиле его кинематографическая карьера не была удачной. Фильм «Трое и одна», снятый сразу по приезде по рассказам Горького, замечен не был. Только в 1990-м режиссер Михаил Калик вернулся к профессии, восстановив, насколько это было возможно, картину «Любить» (все копии первого варианта были уничтожены) и через год сняв собственную автобиографию «И возвращается ветер», в которой было и детство, прошедшее в эвакуации в Алма-Ате, и лагеря, и кино, и невыносимые проводы в эмиграцию. За этот фильм в 1992 году на «Кинотавре» родина наградила Михаила Калика единственной наградой — призом жюри «За мужество таланта».
Но в 1963-м, когда Калик снимал «До свидания, мальчики», до этого было еще далеко. Он не знал, что в будущем его ждет забвение на исторической родине и успех в родной стране, в которой «До свидания, мальчики» будут крутить по телевидению с регулярностью, о которой он и не мечтал. Так же как не знали герои его лучшего фильма о том, что будет война, лагеря, что выживет только один из них. И все приметы их счастливой юности, вместе с пляжными фотографами, сказками о приказчике Пейсаховиче, «Утомленным солнцем» на набережной и лодкой под парусом, в которой они часами болтались на волнах, не вернутся.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.