[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ НОЯБРЬ 2011 ХЕШВАН 5772 – 11(235)
Вальтер Беньямин. Архивы
Париж, Музей еврейского искусства и истории
до 5.02
Трудно найти в ХХ веке другого философа, при жизни не получившего академического признания и оказавшегося таким важным для гуманитарной мысли после своей смерти.
Вальтер Беньямин (1892–1940) успел закончить немного текстов, еще меньше опубликовать, но все они позднее оказались востребованы так, как мало еще чьи работы. Сегодня это едва ли не самый цитируемый автор, к чьим трудам обращаются и историки, и художественные критики. Любая написанная им строчка, любой незавершенный фрагмент (а таких — большинство в его наследии) ценятся на вес золота.
Сегодня архив Беньямина хранится в берлинской Академии искусств, он был передан туда гамбургским фондом по поддержке науки и культуры. На выставке, насчитывающей 13 разделов, показывают документы самого разного рода, от рукописей и записных и телефонных книжек до писем, сделанных Беньямином вырезок из газет и даже билетов. Реконструировать жизнь великого человека — занятие увлекательное и в мелочах. Любопытно, что долгие годы часть наследия Беньямина пылилась в СССР, о чем почти никто не знал. В свое время эти документы сохранило гестапо, вывезшее материалы из последней парижской квартиры философа в Германию (сам Беньямин пытался бежать в Португалию, но не смог перейти франко-испанскую границу и из страха быть выданным немцам покончил жизнь самоубийством). После войны этот архив отправили в Москву, а в 1972 году передали ГДР.
Фотография из паспорта Вальтера Беньямина.
Около 1928 года. Берлинская академия художеств. Архивы Вальтера Беньямина
Парижская школа
Москва, ГМИИ им. А. С. Пушкина
до 20.11
Первая в России выставка таких масштабов посвящена парижской школе — феномену столь же загадочному, сколь и знаменитому. Даже годы ее существования относительны: на одних выставках в названии ставят 1905–1929 годы, на других — 1905–1939-й, в Москве решили сделать 1905–1932-й. Все даты, конечно, условны, еще более условен состав участников. Включать ли в парижскую школу только иностранцев или можно, пусть и немного, французов? В любом случае, основной список имен, связанных с этой школой (конечно, почти всем обязанной городу, в котором она существовала и в честь которого и была названа, а не какому-то определенному течению, разве что букету течений), примерно одинаков. Это прежде всего Модильяни, Ривера, Шагал, Бранкузи, Сутин и еще пара дюжин имен, в свое время знаменитых, а сегодня известных в основном специалистам. Многие из них снимали вместе мастерские на Монмартре и Монпарнасе, приехав в Париж из еврейских местечек Российской империи: Абрахам Минчин, Пинхус Кремень, Моисей Кислинг, Лев Инденбаум, Евгений Зак… Кто-то в начале 1930-х принимал участие в так называемой художественной группе «Числа», организованной вокруг одноименного эмигрантского журнала (1930–1934), устраивавшего множество выставок. «Числа» постоянно писали о «своих» художниках, в роли критиков выступали не профессионалы, но литераторы. Так, поэт и романист Борис Поплавский, рецензируя одну из выставок в Тюильри, особо выделял работы Минчина: «Этот своеобразнейший художник, видимо, ищет каких-то странных, несколько “сюрреальных”, сочетаний, но он приносит с собою своеобразное и новое “видение” Mиpa, переданное иногда слегка беспорядочной, но яркой и полной “света” живописью, которая очень сложна и заслуживает большого интереса». В Москве показывают два его полотна из частных собраний — «Мост у бульвара Гренель» и «Субботний ангел (Шабат)».
Для выставки отобрали работы не только из частных российских коллекций и самого ГМИИ, в том числе из его запасников, но и из музеев Парижа, включая Центр Помпиду и Музей искусства и истории иудаизма, а также женевского Пти-Пале. Он уже давно и безнадежно закрыт на реконструкцию, но его собрание искусства начала ХХ века настолько значительно, что без него трудно сделать полноценную выставку.
Моисей Кислинг. Молодая женщина в красном свитере.
1925 год. Музей модерна, Женева
Борис Григорьев
Москва, Третьяковская галерея,
до 13.11
Популярнейший автор начала XX века, в постсоветскую эпоху Борис Григорьев полюбился сперва интеллигенции, а затем и завсегдатаям аукционных домов. Его первая выставка в новое время прошла в 1989 году не в какой-нибудь из столиц, а в Пскове. Это выглядит логичным для всякого, кто считает, что григорьевский цикл «Расея» — из самых ярких в истории русского искусства попыток сделать коллективный портрет страны. Неудивительно, что в залах в Лаврушинском фрагменты «Расеи» занимают центральное место.
На выставке представлен и Григорьев — театральный художник (довольно посредственный, надо признать, здесь становится понятно, почему Дягилев никогда не привлекал его для работы над спектаклями «Русских сезонов») и Григорьев — портретист. У художника была масса заказов, многие из них он исполнял с ловкостью салонного мэтра, но всегда умудрялся добавить что-то настоящее в свои работы. Среди показанного в Инженерном корпусе Третьяковки — портреты Анны Ефимовны Грилихес, жены известного петербургского врача М. С. Грилихеса (1917), и Якова Львовича Израилевича (1916), завсегдатая театральных кабаре и петербургского героя-любовника (сохранились сведения о его романе с Марией Андреевой и ухаживании за Лилей Брик; он был драчлив). Оба портрета хранятся в Русском музее, а вот «Портрет еврейской девочки» предоставил швейцарский фонд «Seupherot». Показывают в Москве и григорьевский портрет фотографа Мирона Абрамовича Шерлинга (1880–1958), запечатлевшего в свое время многих известных деятелей культуры.
Борис Григорьев. Портрет А. Е. Грилихес (фрагмент).
1917 год. Русский музей
Уильям Кентридж. Пять тем
Москва, Центр современной культуры «Гараж»,
до 4.12
Выставка южноафриканского художника с литовско-еврейскими корнями, совершающая мировое турне (см.: Лехаим. 2010. № 3), неожиданно добралась и до Москвы. По дороге чуть усохла в объемах и не утряслась, но по-прежнему производит сильное впечатление. Кентридж — образцовый пример мастера сегодняшнего дня, совмещающего работу на бумаге с рисованием мультфильмов, создающего увлекательные инсталляции и работающего в театре. Если хочется знать, что такое универсальный художник XXI века, одинаково впечатляющий и в поэзии, и в политических темах, стоит не только посетить выставку, но и приобрести каталог, к которому прилагается DVD-диск с работами художника.
Уильям Кентридж. Его величество Нос. Фрагмент инсталляции «Я не я, и лошадь не моя».
2008 год. Собрание художника. Courtessy Marian Goodman Gallery, Нью-Йорк; Goodman Gallery, Йоханнесбург
© Уильям Кентридж. Фото: Джон Ходкисс
«Литературное наследство»
Москва, Литературный музей
до 20.11
Знаменитой книжной серии «Литературное наследство» — 80 лет. Она основана в 1931 году по инициативе Ильи Самойловича Зильберштейна (1905–1988). Более сотни вышедших в «Литнаследстве» томов спасли от забвения десятки тысяч архивных документов.
Юбилейная выставка собрала почти две сотни экспонатов. Здесь и живопись (Зильберштейн был известным коллекционером, он создал Музей личных коллекций), и документы. Показаны экземпляры «ЛН», подвергшиеся цензурному вандализму – с вырванными страницами, содержавшими «некорректные» тексты. В соответствии с национальной политикой партии запрету регулярно подвергались как семитофильские, так и семитофобские высказывания русских классиков. Цензуру с трудом проходили и дневники врача Л. Н. Толстого Душана Маковицкого, и републикация совместных выступлений в защиту евреев Леонида Андреева и Максима Горького. Отдельным сюжетом выставки в Трубниковском стала неудавшаяся попытка разгрома редакции «ЛН» в 1949 году. Ее готовили одновременно с гонениями на театральных критиков-«космополитов»: многие сотрудники «ЛН» не проходили по «пятому пункту».
И. С. Зильберштейн (фрагмент).
1931 год
Алексей Мокроусов
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.