[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ОКТЯБРЬ 2011 ТИШРЕЙ 5772 – 10(234)
ВРЕМЯ НАШЕЙ РАДОСТИ
Адин Штейнзальц
Еврейская традиция называет праздник Суккот «временем нашей радости». Весь Суккот, а также Шмини ацерет и Симхат Тора являются днями, предназначенными для веселья. Найдутся люди, которые удивятся: можно ли устанавливать время для веселья, заранее определять, в какие дни люди будут веселиться? Может ли человек приказать своему сердцу радоваться в назначенный день?
Реувен Рубин. Б-жественный дух возвращается в Иерусалим. 1967 год
Практика показывает, что это возможно. Молодежь приходит в синагогу в Симхат Тора, чтобы принять участие в плясках или хотя бы посмотреть, как пляшут другие: истинное веселье заразительно. Никакого сравнения с атмосферой в концертном зале, когда публику стараются развлечь профессионалы, где веселье никогда не может достичь накала, наблюдаемого в праздник; радость людей в синагоге, конечно же, не «заказная», и ее можно было бы назвать спонтанной, если бы дата праздника не была известна заранее.
Очевидно, что эта сторона праздника является лишь одним из аспектов, звеном в цепи событий и дат еврейского календаря. Ведь подобно тому, как есть дни, установленные для веселья, есть дни, предназначенные для самоанализа и траура. Тут мы сталкиваемся с парадоксом: лишь люди, способные искренне горевать девятого числа месяца ав, от всего сердца веселятся в Симхат Тора. В обоих случаях действуют одни и те же душевные силы, и, хотя они проявляются по-разному, между этими проявлениями есть глубокая внутренняя связь.
Причина, по которой человек весел в дни, предназначенные для этого, кроется в образе жизни религиозных евреев, неотъемлемой частью которого является внутренняя дисциплина. Даже простое, на элементарном уровне, соблюдение заповедей требует постоянного самоконтроля, взвешенной оценки происходящего, часто вопреки давлению внешних обстоятельств. Даже когда все общество дружно следует одним путем, нет никого, кроме Всевышнего, кто мог бы проследить за всеми поступками человека, и невозможно установить тотальный контроль за выполнением заповедей. Следовательно, способность к постоянному, не зависящему от внешних обстоятельств и склонностей индивидуума исполнению предписанного является необходимым условием истинной религиозности. Человек, исполняющий заповеди, в первую очередь принимает на себя обязательство быть верным системе духовных ценностей иудаизма (которую наши мудрецы назвали оль малхут шамаим — «ярмо царства Небес», «бремя заповедей») и следует ей. Степень приверженности этим ценностям у всех различна, и, конечно, многие выполняют заповеди просто по привычке.
Хотя бы минимальная способность мотивировать свои поступки необходима и тем, для кого исполнение заповедей — просто привычка. Наши оппоненты утверждают, что личность религиозного человека формируется под влиянием косной системы воспитания и образования, невежественной среды и интеллектуальной несвободы. Иногда можно даже услышать обвинения и в том, что провозглашаемые им духовные ценности недоступны его пониманию. Но и «обвинители» не могут не признать, что личность религиозного человека формируется под влиянием этих самых ценностей и идеалов, как, конечно, и под влиянием разнообразных историко-культурных факторов. Несмотря ни на что, в жизни каждого, следующего предписаниям еврейского Закона, всегда есть некая духовная составляющая, которая и определяет его духовный уровень.
«Ярмо царства Небес», которое в той или иной форме ощущает каждый исполняющий заповеди, потому и называется «ярмом», что даже в том случае, когда человек исполняет заповеди по своему желанию и доброй воле, он не может быть свободным от дисциплины. Ни религиозный философ, ни тот, вся жизнь которого — постоянная духовная работа, не могут полностью воплотиться в действиях, выполнения которых требуют заповеди. Даже если еврей понимает содержание и смысл абсолютно всех заповедей и выполнение их не вызывает в нем никакого внутреннего сопротивления, он не способен в каждое мгновение проявить готовность к выполнению заповеди. Многие мыслители отмечают, что все спонтанно выполняемые человеком действия вызваны физиологическими причинами: голодом, жаждой, половым инстинктом и т. п. В области же веры эта модель неприменима. В определенном смысле это следует из самой идеи заповеди, предполагающей подчинение Высшему Закону, который по определению не может быть понятен до конца. Так как заповеди — Б-жественного происхождения, они не могут полностью принадлежать лишь физическому миру и являться следствием природы человека. Таким образом, верующий должен выработать совершенно иной подход к религиозной жизни: быть готовым к определенным действиям, прийти к осознанию необходимости исполнения заповедей в целом и каждой из них — в определенных обстоятельствах.
Хотя подобный подход не распространен в религиозной среде, большая часть книг на религиозно-этические темы посвящены именно этой проблеме, обсуждая вопросы о подготовке к исполнению заповеди и «настройке» к этому души. Отнюдь не готовность воплотиться в заповеди является вершиной веры. Многие убеждены (в основном, из-за своего невежества), что понятие медитации существует только в религиях Дальнего Востока. Это не так. Медитация («всматривание в себя», как называют ее некоторые еврейские религиозные авторитеты) является существенной частью мира верующего человека. Выполнению заповеди предшествует четкая система подготовки («настройки» — для людей, исследующих тайны веры, «всматривание в себя» — для многих других, формулы благословений — для каждого), а также огромное количество индивидуальных элементов подготовки, цель которых — одухотворить предстоящее событие: выполнение заповеди. Конечно, и само действие является немаловажным фактором, поскольку неизбежно вызывает определенные чувства, настроения. Ритуал и слова благословений, сопровождающих действия, также вносят свой вклад. Но основную роль играет здесь подготовка души, ее дисциплинирование.
Многие увидят в таком подходе к проблеме игнорирование истинного чувства, возможности спонтанных переживаний и душевного порыва. Романтический взгляд на мир базируется на предположении, что человеком руководят эмоции. Этот подход заранее отвергает всякую систематическую подготовку к предстоящим событиям — причем не только в сфере религии: «любовь с первого взгляда», «творческое вдохновение» и т. п. являются проявлениями такого подхода к жизни. Парадокс в том, что именно в этих областях легко увидеть, что подобные идеи опираются на фантазии. Много говорилось и говорится о том, что вдохновение — единственный и необходимый источник творчества. Это не так. Исследование феномена творчества показывает, что ни одна серьезная работа в области философской или научной мысли, литературы, скульптуры или поэзии не была создана спонтанно, — каждое из таких произведений явилось результатом влияния извне, длительной подготовки, напряженного труда и совокупности материальных факторов. Душевные переживания, вплоть до самых высших (любовь, самоидентификация, преданность), также должны быть результатом подобных факторов.
Внимательное изучение темы показывает, что само понятие «человеческая личность» предполагает постоянное противодействие спонтанным физиологическим побуждениям и замену их осознанной позицией. Чем примитивнее человек, тем больше он подвержен давлению инстинктов, тем спонтанней его реакции. Чем выше развитие индивидуума, тем большую роль в его поведенческих реакциях играют навыки, знания, опыт. Даже реализация передаваемого генетически умения ходить требует от ребенка длительной учебы. А ведь навыки души гораздо сложнее простых физических действий, и их приобретение требует намного более серьезной подготовки. Не случайно некоторые еврейские мудрецы отмечали, что в иврите слова эмуна — «вера» и эмун — «тренировка» имеют общий корень, который указывает на необходимость тренировки души для достижения способности к серьезным душевным переживаниям. Это вовсе не значит, что со спонтанными переживаниями следует бороться, но они не могут быть основой поведения «человека разумного» — при помощи постижения и понимания, опыта и тренировки можно развить способность, о которой идет речь. Религиозный человек постоянно стоит перед необходимостью научиться подчинять собственную волю внутренней дисциплине. Как уже сказано, эта дисциплина способствует и творчеству: истинный художник способен извлекать из своей души переживания, необходимые ему для создания произведения.
Поэтому, когда наступают дни, предназначенные для радости, человек, овладевший духовной самодисциплиной, способен испытать истинные переживания.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.