[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ОКТЯБРЬ 2011 ТИШРЕЙ 5772 – 10(234)
IV биеннале современного искусства
Москва, разные площадки, до 30.10
Александр Тышлер. Танец с
красным знаменем.
1932 год. ГТГ
Очередная биеннале современного искусства в Москве, регулярно освежающая российскую арт-атмосферу, полна интересными выставками. Это касается и основного проекта «Переписывая миры», курируемого директором знаменитого музея «Центр искусств и медиатехнологий», ZKM, в немецком Карлсруэ (его покажут сразу на двух площадках, в залах Центра дизайна ARTPLAY и ЦУМ Art Foundation). Любопытно, что среди российских участников не так много известных широкой публике имен, но преобладают молодые авторы. Обязательными к посещению оказываются, как обычно, и параллельная программа, и спецпрограммы. Так, «Гараж» до 4 декабря показывает подготовленную Марком Розенталем выставку выдающегося художника Уильяма Кентриджа, южноафриканца с литовско-еврейскими корнями (см.: Лехаим. 2011. № 3). Третьяковская галерея представляет на Крымском валу проект «“Заложники пустоты”. Эстетика пустого пространства в русском искусстве XIX–XXI веков» (до 13 ноября). Среди ее участников — не только классики 1920-х, такие, как Соломон Никритин и Александр Тышлер, но и наши современники, в том числе Илья Кабаков и Семен Файбисович.
А персональную выставку Семена Файбисовича «Три в одном» галерея «Риджина» показывает до 15 ноября в Шоколадном цехе «Красного Октября». Художник демонстрирует живопись последних лет (он вновь начал заниматься ею после долгого перерыва).
Депортированы в гетто
Кельн, Центр документации национал-социализма, до 23.10
Прощальное фото семьи
Маркс. Фрагмент.
Центр документации национал-социализма, Кельн
«Адресат выбыл; местонахождение неизвестно» — с таким штампом вернулось из Кельна в Швейцарию письмо, которое Ханс-Йорг Салмони отправил своим родителям из эмиграции в октябре 1941 года. Осенью того года около 3 тыс. евреев из Кельна, Дюссельдорфа и прилегающих к Рейну земель были отправлены в гетто Лодзи, крупнейшее после Варшавского на территории Третьего рейха (немцы назвали его Линтцманштадтом, в честь своего генерала, героя первой мировой войны, ставшего крупным чиновником в нацистской партии). В живых из них осталось едва ли 40 человек. Всего же из 205 тыс. жителей гетто уцелело, по разным оценкам, от 5 до 6 тыс.
Многие годы кельнский Центр документации национал-социализма собирал материалы, связанные с жизнью этих 3 тыс. депортированных, — фотографии, письма, свидетельства современников. Они впервые показаны на выставке в «EL-DE Hause», названном так по инициалам воздвигшего его Леопольда Дамена. Изначально он строился как обычный жилой дом с торговыми помещениями, но начиная с 1935 года в здании, взятом у владельца в аренду, располагалось кельнское гестапо. Его планировка, включая камеры в подвале, до сих пор сохранилась практически в неприкосновенности — сильное впечатление для каждого, кто попадает сюда впервые. Сегодня, помимо временных выставок, здесь открыта постоянная экспозиция, есть и библиотека.
Алина Шапошникова
Брюссель, арт-центр «Wiels», до 8.01
Алина Шапошникова. Стела.
1968 год. Коллекция Сабины
Станиславски и галереи «Капитан Гизела». Кельн
В молодости будущий скульптор Алина Шапошникова (1926—1973) прошла через несколько польских гетто — Пабьянице, Лодзи, Терезиенштадта — и через концлагеря Берген-Бельзен и Освенцим. Ей удалось выжить.
После войны Шапошникова училась сперва в Праге, ее творчество развивалось в рамках традиционных, классических форм искусства. В 1947 году она получила стипендию для обучения в Париже, где на нее произвело огромное впечатление творчество Огюста Родена и прежде всего Генри Мура. Вскоре она заболела и вернулась в Польшу — как и многие люди ее поколения, она верила в коммунистические идеалы и даже была членом Компартии. За 12 лет работы на родине она стала одним из известнейших художников в стране. В фойе величественного Дворца науки и техники в Варшаве, небоскреба, построенного по образцу сталинских высоток, стояла скульптура «Дружба» ее работы, изображавшая советского и польского рабочих. Скульптура исчезла оттуда лишь в конце 1980-х, зато сохранилась на марке, выпущенной к десятой годовщине советско-польского договора о дружбе. Тем не менее в 1963 году Шапошникова возвращается на берега Сены. Последние десять лет жизни она провела в пригороде Парижа Малакоф.
В 1960-х годах она обратилась к экспериментальной эстетике, начала создавать скульптуры из полиэстера и полиуретана, работать на стыке поп-арта, сюрреализма и нового реализма. Пепельницы и тарелки в ее исполнении принимали формы частей человеческого тела; порой она делала оттиски с собственного тела. Не надо быть психоаналитиком, чтобы догадаться об источниках этих образов. Сама скульптор говорила, что стремится удержать с помощью полиэстера текучие моменты жизни, ее парадоксальность и абсурдность одновременно. Ведь человеческое тело — наиболее чувственный и при этом единственный источник радости, боли и истины.
Творчество Шапошниковой получило признание у профессионалов. Так, в жюри премии фонда Копли, присудившем ей первую премию в 1965 году, входили Марсель Дюшан, Роберто Матта, Макс Эрнст и Жан Арп. Но для широкой публики Шапошникова стала известна уже после смерти, когда на знаменитой кассельской «Документе» в 2007 году организовали ее выставку. Нынешняя экспозиция в арт-центре «Wiels», занимающемся поддержкой современного искусства, это одна из первых ее музейных ретроспектив за пределами Польши. В Брюсселе собрали не только скульптуры Шапошниковой, но и ее фотографии и рисунки.
Игры образами — ролевые игры
Зальцбург, Музей модерна, до 31.10
Инсталляция Кристофа Драгера «Черный сентябрь» (2002 год)
«Весь мир — театр, а люди в нем актеры» — замечание верное, но для эпиграфа к зальцбургской выставке кажется слишком банальным. Фотографии, видеоработы и инсталляции показывают, как далеко продвинулось человечество от «живых картин», tableaux vivants, XIX века к нынешнему актерству всех и каждого. Оно может быть вынужденным, как в фильме «Шоу Трумена», а может и добровольным, как в реалити-шоу. Но перемена образа не обязательно связана с извлечением прибыли, исследовательские функции искусства все еще в почете. Так, Бьорк примеривает на себя множество масок в длинном клипе «Страсть к путешествию», Кристиан Болтански в фотосерии «Смерти ради смеха» изображает себя то клоуном, то сумасшедшим, то старым евреем, а Давид Войнарович ограничивается лишь одним образом, зато это Артюр Рембо. Ади Нес (Adi Nes) же работает с подсознательным всего человечества. В его фотоцикле «Солдаты» военнослужащие израильской армии изображают хрестоматийные сцены мира образов, в том числе «Тайную вечерю» Леонардо да Винчи. Инсценировка — не только средство культурной реконструкции (так, Элеонор Антин придумывает танцовщицу дягилевских балетов, якобы снимавшуюся в фильмах 1920-х «Персидский пленник» и «Евреи»), но и попытка проникнуть внутрь события. Инсталляция Кристофа Драгера «Черный сентябрь» (2002) воссоздает события мюнхенской Олимпиады. 5 сентября 1972 года палестинские террористы взяли в заложники израильских спортсменов. 11 из них погибли. Драгер показывает видео и воссоздает обстановку комнаты, где содержались пленные. Это впечатление особой силы: да, мир — театр, но кровь в нем льется настоящая.
Алексей Мокроусов
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.