[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 2011 ТАМУЗ 5771 – 7(231)
Аркадий Ваксберг. Журналист последней надежды
8 мая в Институте имени Склифосовского на 84-м году скончался известный литератор Аркадий Иосифович Ваксберг.
В начале 1970-х годов потомственный адвокат Аркадий Ваксберг оставил юридическое поприще ради работы в «Литературной газете» — и в считанные годы достиг всесоюзной известности, став едва ли не главным журналистом страны, где журналистики, по сути, не было и быть не могло.
Сказать, что переход в «Литературку» разделил его жизнь надвое, было бы сильным преувеличением. К тому времени Ваксберг печатался уже больше десяти лет, был автором нескольких книг. Но все же именно «Литгазета» определила его репутацию и место в истории отечественной журналистики. Вместе со своими коллегами Евгением Богатом, Ольгой Чайковской, Александром Бориным он стал корифеем жанра судебного очерка. Его разоблачающие высокопоставленных коррупционеров материалы гремели в брежневском СССР. Много ли газетных статей люди спустя 30 лет помнят едва ли не наизусть? А когда пришло известие о смерти Ваксберга, читатели старшего и среднего поколений в блогах и на форумах наперебой начали вспоминать и в деталях пересказывать самые легендарные его очерки: чебоксарскую «Баню», сочинскую «Ширму», «Завтрак на траве», «Прорыв», «Сильную личность»…
Придуманные Ваксбергом словосочетания (например, «телефонное право») мгновенно входили в журналистский словарь. Его очерки инсценировались и экранизировались. По следам его выступлений пленумы Верховного суда СССР принимали решения, корректирующие правоприменительную практику. Он мог помочь освободиться невинно осужденному и посадить казавшегося неприкасаемым. Не случайно именно с ним связывали последнюю надежду на справедливость сотни и тысячи людей со всех концов страны. Ходил слух, что именно из-за Ваксберга в «Литгазете» пришлось ввести пропускную систему: бесконечные ходоки грозили полностью дезорганизовать работу редакции. Это, скорее всего, анекдот, но то, что в телефонном справочнике «Литературки» значились домашние телефоны всех сотрудников, кроме Ваксберга, — действительно факт.
Впрочем, сам Ваксберг ценил в своих очерках в первую очередь литературную составляющую. «Меня судебные сюжеты интересовали постольку, поскольку они могли быть предметом литературы, — говорил он в одном из поздних интервью. — Собственно правовые проблемы меня занимали мало. Использовал я этот свой жанр как литературную форму для того, чтобы высказаться о вечных проблемах».
Как литературные произведения он рассматривал и свои книги 1990–2000-х годов — об Александре Коллонтай, Максиме Горьком, Лиле Брик, постоянно подчеркивая, что пишет не научные исследования, а биографические романы.
Именно романизированные биографии принесли Ваксбергу международную известность. С середины 1990-х Ваксберг жил в Париже, там работал над одной из последних своих книг: «Из ада в рай и обратно. Еврейский вопрос по Ленину, Сталину и Солженицыну» — попыткой осмысления и обобщения того, что произошло с российским еврейством в советский период (см. замечательную рецензию Дмитрия Прокофьева: Лехаим. 2004. № 8). Он был активен до последних дней, писал книги, статьи, откликался на актуальные темы. Но все же для многих людей на постсоветском пространстве Ваксберг навсегда остался тем бесстрашным журналистом «Литературки», который в глухие 1970-е готов был противостоять сильным и защищать слабых.
Михаил Майков
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.