[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮНЬ 2011 СИВАН 5771 – 6(230)
Дэвид Г. Роскис
Мост желания. Утраченное искусство идишского рассказа
Пер.
с англ. Л. Черниной
М.: Текст; Книжники, 2010. — 685 с. (Серия «Чейсовская коллекция».)
Золотая цепь
Монография профессора Дэвида Роскиса — одна из основополагающих книг для теории еврейской литературы. Разумеется, можно возразить, что теории одной национальной литературы не существует, а есть единая теория словесного искусства всех времен и народов. Однако применительно к еврейской литературе такой подход не срабатывает.
Идея мировой литературы Гете или мировой истории Гердера исходит из существования единого механизма развития всех культур, неизменно начинающихся с «золотого века» (например, античности). Но ведь еврейская культура пережила как минимум два «золотых века». Трудно не счесть таковым время создания Торы. Однако немецкая «наука о еврействе» нашла и другой «золотой век» — средневековое испано-еврейское возрождение.
Тема же труда Роскиса — «золотой век номер три». Начало расцвета «искусства идишского рассказа» (в точном переводе скорее «искусства рассказывания историй») приходится на эпоху рабби Нахмана из Брацлава, то есть не два с половиной тысячелетия тому и даже не восемь-девять веков, а примерно 250 лет назад. И если еврейский автор XXI века задумает вернуться в лоно специфически еврейского повествования, то промежуточными «станциями» на его пути окажутся Башевис Зингер, Ицик Мангер, Лейбуш Перец, Шолом-Алейхем, а конечной точкой неизбежно станут хасидские сказки середины XVIII столетия.
Кстати, сказочки эти не так уж просты. Рабби Нахмана невозможно понять хотя бы без «Кузари» Йеуды Галеви из второго еврейского «золотого века», а того — без Торы. Все это в совокупности и образует ту «ди голдене кейт» — золотую цепь (так назывался журнал великого Суцкевера, выходивший в Израиле), которой и является история еврейской литературы на любых языках.
В книге Роскиса упомянуто множество сочинений, пока недоступных русскоязычному читателю. Однако при нынешнем половодье разного качества переводов из Башевиса Зингера любой может ощутить всю трудность положения автора, который вынужден сокращать слишком иудейские или, напротив, слишком критические по отношению к соплеменникам главы, а свой английский приспосабливать к протестантско-либеральной традиции. Тогда и встретится нам «канцлер синагоги» или что-то подобное. И это не просто процесс «одевания» идишской — хасидской по своим истокам — наррации в удобоваримую для современного мира форму. Речь о воздействии на рассказчика историй христианской культуры, пытающейся политкорректно инкорпорировать вчерашний еврейский антимир (едва ли не сатанизм) в свой истеблишмент.
Здесь хотелось бы коснуться оформления книги. В привычной серийной букве «алеф» легко узнается иллюстрация Эля Лисицкого — Хад Гадья, трагическая козочка за два зуза из песенки на Песах. Разумеется, можно прочесть книгу Роскиса и через эту призму. Однако у того же Лисицкого есть иллюстрация к детской книжке Мани Лейба, где колоритный еврей стоит одной ногой на правом берегу реки, а другой — на левом. Справа мы видим церковь, а слева — знаменитую могилевскую синагогу, символ еврейского авангарда. Между ног еврея — мост. Вот выбор, который встает перед еврейским писателем во все времена: идти по мосту с правого берега на левый или же наоборот…
Удовольствие от чтения книги Роскиса не смог затмить даже торопливый выпад главного редактора питерского бюллетеня «Народ книги в мире книг» Александра Френкеля, который написал о «вязком, неуклюжем, неряшливом тексте» русского перевода монографии: это, мол, «почти подстрочник, пестрящий грамматическими, стилистическими и фактическими ошибками». В качестве иллюстрации приводится следующий пример: «Английский детский стишок про легендарного короля Коля, полюбившийся российской детворе в классическом переводе Маршака <…>, представлен в этой книге по-новому, прямо скажем — неожиданно: “Старый король Капуста был веселый старичок”. А написал, оказывается, этот фольклорный стишок, известный в Британии еще с начала XVIII века, не кто иной, как… еврейский поэт первой половины XX века Мойше Надир».
Не хочется объяснять раздраженному критику, что и в России было такое явление: «склонение на русския нравы». Это закономерный этап развития любой литературы. Для идишского читателя существует поэзия именно на этом языке, и для любителя «Бобэ Майсэс» нет лубочного Бовы Королевича. А на вопрос, надо ли пояснять, что «чипитто и чиполло» у Джанни Родари — это «огородный лук», каждый переводчик отвечает по-своему.
Что же до Маршака, то подобные отзывы вызывают в памяти другой его стишок: «Где ты была сегодня, киска? / У королевы у английской. / Что ты видала при дворе? / Видала мышку на ковре».
Леонид Кацис
Мост, который рухнул
Пазл, который называется «литература на идише», хуже ли, лучше ли, но начинает складываться в пространстве русского языка. Шолом-Алейхем и И.-Л. Перец (последний с досадными лакунами) присутствовали в русских переводах «всегда». Башевис появился лет двадцать назад и на сегодня издан чуть ли не «весь». В последние годы переведены рабби Нахман из Брацлава, Ицик Мангер, Дер Нистер.
Именно эта частичная «полнота» вызывает потребность в итоговой монографии, которая должна представить литературу на идише как целое. Такой потребности, даже «вызову», ответила в свое время работа Дэвида Роскиса «A Bridge of Longing» (1995). Сразу скажу, что эта книга превосходна. Ее достоинства не исчерпываются блестящей эрудицией автора, единством взгляда на развитие литературы на идише и ее подробным анализом в широком историко-литературном контексте. Роскис принадлежит к той породе филологов, чьи научные тексты сами по себе представляют образец изящной словесности. Настоятельно рекомендую его монографию всем, кто интересуется еврейской культурой и читает по-английски.
Казалось бы, замечание про «читает по-английски» можно снять — теперь работа Роскиса издана и по-русски. Увы, существующий «перевод» только делает вид, что он — перевод. И, более того, до известной степени закрывает возможность появления настоящего перевода. То есть, как всегда, плохая книга является величиной не нулевой, а отрицательной.
Собственно, смысл моей рецензии состоит в том, чтобы объяснить читателю, почему не нужно читать русское издание «Моста желания». Причин на то две: 1) перевод изобилует ошибками; 2) русский язык перевода плох до полной непонятности. Вот несколько выбранных наудачу примеров.
А вот «Дер ребе Элимейлех» с его хасидскими скрипками, цимбалами и барабанами — это правильное переложение на идиш песни «Старый король Капуста был веселый старичок» Мойше Надира.
Здесь однозначно говорится, что старинную английскую народную песенку «Old King Cole» написал еврейский американский поэт Мойше Надир. Естественно, в оригинале сказано прямо противоположное: песня Надира «Дер ребе Элимейлех» — это переложение на идиш «Old King Cole». Кроме того, я не понимаю, как переводчику пришло в голову перевести кельтское имя фольклорного короля Коля словом «капуста». Действительно, Kohl по-немецки — «капуста». Но при чем тут немецкий? Дело усугубляется тем, что каждый ребенок в России знает «Старый дедушка Коль / Был веселый король» в переводе С.Я. Маршака.
То же произошло и с целеустремленным молодым литератором по имени Шлойме Рабинович из большого города Киева, который превратился в «Шолом-Алейхема», еще вполне не понимая, что назвал себя «господином Здравствуйте».
Здесь прямо сказано, что Шолом-Алейхем настолько скверно знал идиш, что не понимал, что значит его собственный псевдоним. В оригинале же написано: «before fully realizing what it would mean to become “Mr. How-Do-You-Do”» («еще до того, как вполне осознал, что значит стать “господином Здравствуйте”»). И кстати: почему «Шлойме»? Шолом-Алейхема на самом деле звали Шолом Рабинович. У Роскиса сказано «Соломон Рабинович» (так Шолом-Алейхем подписывал свои письма на русском языке), но при изготовлении русского перевода «Соломона» зачем-то перевели на идиш, и получилась ерунда.
Есть ошибки какие-то уж вовсе необъяснимые, например:
В возрасте двадцати одного года Шолом-Алейхем представил то, что провозгласил первым самобытным еврейским романом.
Речь о «Стемпеню», написанном и опубликованном в 1888 году, когда писателю было 29 лет. Может, Роскис что-то перепутал? Так ведь нет, в оригинале четко написано: «At age twenty-nine…»
Примеры такого рода можно множить и множить, я выбрал первые попавшиеся.
Даже там, где прямой ошибки нет, раздражает неточный, смазанный выбор слов. А тяжелый, местами темный до полной непонятности, синтаксис русского перевода делает «Мост желания» просто неудобочитаемой книгой. Например:
Эта песня была на пике популярности в Польше, когда звезды сцены со Второй авеню привезли ее из Нью-Йорка в начале двадцатых годов.
Куда привезли песню (речь все о том же «Элимейлехе»)? Из Нью-Йорка в Варшаву, где она и так была на пике популярности? Зачем же было привозить?
Когда современные евреи пытаются провозгласить какие-то ценности, почерпнутые из утерянных книг своей культуры, они болезненно осознают это.
Что это? Что эта фраза, ради Б-га, значит?
Таких нелепых, непонятных предложений — множество. Но и понятные не радуют: синтаксис искусственный, механически калькирующий английский оригинал. Закрадывается ощущение, что перед нами слегка приглаженный машинный перевод.
У книги пять всевозможных редакторов: М. Яглом (общий), М.Гутгарц (ответственный), В.Чернин (научный), а также Ш. Аксенфельд и К. Клюшников. Плюс координатор Р. Школьник. Чем они вшестером занимались, для меня загадка. Самое неприятное, что среди этих ответственных и научных есть люди с заслуженной литературной и академической репутацией. Если исключить маловероятное предположение, что все редакторы разом заболели, то придется признать, что ни один из них рукопись перевода в руки не брал. Ответственный, видимо, надеялся на общего, общий — на научного или наоборот. Непонятно даже, где была корректор Т. Калинина: в книге есть места, где прилагательное и существительное не согласованы в падеже, и т.п. Вот уж действительно: у семи нянек…
Русский перевод «A Bridge of Longing» в том виде, в каком он существует сегодня, не просто плохая книга — это вредная книга, отвращающая читателя от желания иметь дело с литературой на идише. Это «Мост желания», который рухнул.
Валерий Дымшиц
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.