[<<Содержание] [Архив]       ЛЕХАИМ  АПРЕЛЬ 2011 НИСАН 5771 – 4(228)

 

Теория инсценировки

Алекс Тарн

Книга

М.: Эннеагон Пресс, 2010. — 416 с.

В романах израильского русскоязычного писателя Алекса Тарна — можно вспомнить «Протоколы сионских мудрецов», «Квазимодо», «Иону» — сквозь обыденное существование всегда проступает многоплановость, неоднозначность мира, один потаенный пласт вскрывается вслед за другим. Закономерно поэтому обращение прозаика к евангельской теме, которую значительная часть человечества считает центральной точкой мировой истории. Роман, названный веско и лаконично: «Книга», отчасти встраивается в богатую традицию переосмысления евангельского сюжета. От масскультурных ньюэй­джевских моделей, повествующих о путешествии Иисуса в Индию, до рафинированных борхесианских построений (учитывая находящиеся где-то посередке популярные, но претендующие на глубину «Последнее искушение Христа» и, разумеется, «Мастера и Маргариту») — «пересмотр» страстей Христовых с позиций иудейских, агностических, атеистических, политеистических, а чаще всего исключительно постмодернистских совершенно закономерен, хотя и вызывает оторопь у немалого числа искренних христиан или ханжей.

В этом смысле «Книга» Тарна относится к вполне определенному разряду «новых апокрифов», который, по аналогии с пресловутой «теорией заговора» (обыгранной, между прочим, Тарном в его предыдущих текстах), можно назвать «теорией инсценировки». В отечественной словесности последнего времени к такого рода умозрительной конструкции обращался фантаст, публицист и естествоиспытатель, известный мастер культурных провокаций Кирилл Еськов в романе «Евангелие от Афрания». Там возникновение христианства провоцируется римскими спецслужбами с целью расколоть еврейскую ортодоксию. Иисус у Еськова — реальный учитель, которого шеф римской резидентуры Афраний (понятное дело, взятый из булгаковского романа) определенным образом направляет и оберегает. Впрочем, финал еськовского текста позволяет — при желании, в результате считывания некоторых намеков — видеть во всем происшедшем не только спецоперацию, но и некое провиденциальное событие.

Тарн решается на еще более радикальную интерпретацию. По словам самого писателя, «Книга» «долго искала своего издателя — слишком многих отпугивала острота затронутой темы». Итак, евангельская история, по Тарну, предстает целиком и полностью постановочной, сочиненной еврейскими ортодоксами Шимоном (евангельским Симоном-Петром) и Йохананом (Иоанном) при участии кумранской общины. Роль же Христа достается никудышному и жалкому бар-Раббану — иными словами, евангельскому Варраве! Разоблаченный перед самым распятием и помилованный, униженный, отброшенный обратно в историческую тьму, он не мешает, тем не менее, удаче инсценировки — сама пустота третьего креста, на котором должен был быть распят Царь Иудейский, и, главное, исчезновение его тела позволяют постановщикам говорить о чуде воскресения.

Основная сила тарновской модели, однако, не в самой «теории инсценировки» — она, повторюсь, не оригинальна. Главное — мотивация Шимона и Йоханана. Перспектива рассеяния и ассимиляции евреев, гибели веры требует спасения Книги, Писания. А такое спасение возможно лишь через обходной маневр, мистифицированную новую веру, предназначенную для всех народов, кроме самих евреев. Эта новая религия, достаточно открытая, чтобы привлечь варваров-язычников, призвана стать ковчегом для Писания. Что немаловажно, создаваемый миф должен представлять евреев в самом невыгодном свете — чтобы оттолкнуть уверовавшие народы от них и самих евреев от новой веры. Эта мистериальная мистификация становится религиозным подвигом для ее творцов, причем подвигом высшего рода — самоотречением, отказом от доброго имени, ибо сохранившие истинную веру будут их проклинать.

Здесь очевидна параллель с самоумалением Иуды из известного текста Борхеса. Впрочем, если борхесовский миф остается сугубо герметичным, то тарновские мифотворцы оставляют лазейку для будущего — запечатлевают историю инсценировки на медном свитке и надежно прячут его. Именно с находкой (и новой утратой) этого свитка связана основная, «современная» часть романа (исповедь бар-Раббана, написанная в ночь перед штурмом Масады, занимает всего одну главу). Всякий, кто так или иначе соприкоснулся с этим запретным источником (или хотя бы его фотокопией), погибает, и лишь любовь спасает двух главных героев, Севу Баранова и Хану…

Занятно, что именно мифологическая часть романа совершенно рациональна, современность же оказывается пространством мистических событий. Не уверен, что эта двойственность идет на пользу роману: финал более чем скомкан, да и глубинная связь между правдой о евангельских событиях и порожденными открытием источника этой правды бедами не вполне ясна. К тому же Тарн в «современных» главах не удерживается от конспирологии. Но сам вариант истории Иисуса из Назарета, предложенный писателем, предстает не только самым неортодоксальным (как раз с точки зрения иудаизма, если поразмыслить, он вполне логичен), но и в чисто художественном смысле одним из наиболее изощренных.

Данила Давыдов

 

Незамеченный путч?

Дан Маргалит, Ронен Бергман

Яма. Мрачная закулиса самого серьезного кризиса лидерства в истории Армии обороны Израиля

Тель-Авив: Кинерет-Змора-Бейтан, 2011. — 311 с. (на иврите)

Ожидалось, что 14 февраля 2011 года, день завершения каденции Габи Ашкенази на посту начальника Генштаба и вступления в должность его преемника Бени Ганца, станет одновременно и днем окончания многомесячных скандалов, связанных с назначением двадцатого командующего Армией обороны Израиля. Однако аккурат накануне появились сигнальные экземпляры книги двух известнейших политических аналитиков: патриарха израильской журналистики Дана Маргалита и чрезвычайно информированного эксперта по израильским спецслужбам Ронена Бергмана. Основанная на документах и беседах с ключевыми персонажами описываемых событий, книга эта ставит острейшие вопросы о кризисе взаимодействия между правительством и высшим командованием вооруженных сил в «единственном демократическом государстве на Ближнем Востоке».

Авторы строят сюжет вокруг так называемого «документа Галанта» — двухстраничной машинописи, обнародованной израильским телевидением 6 августа 2010 года (практически сразу после того, как министр обороны Эхуд Барак начал консультации с кандидатами на пост начальника Генштаба). Речь в ней шла о пиар-кампании по продвижению одного из претендентов, Йоава Галанта, путем очернения его соперников, включая Ашкенази, мечтавшего, подобно Моше Даяну, остаться на своем посту и на пятый год. Обнародование этого «документа», естественно, спровоцировало скандал и стало поводом к масштабному полицейскому расследованию, материалы которого в значительной мере легли в основу книги Маргалита и Бергмана. В конце августа по­явилась информация, что полиция пришла к заключению: «документ Галанта» является подделкой, состряпанной подполковником запаса Боазом Харпазом, в компьютере которого было обнаружено тринадцать разных версий этого документа.

Однако Харпаз явно не та фигура, ради которой два известных аналитика, отбросив все дела, стали бы в авральном режиме писать книгу, изданную за немыслимый срок — за неделю. Маргалит и Бергман утверждают, что фактически скандальную бумагу «заказал» сам Ашкенази, соответствующим образом настраивавший Харпаза. По мнению авторов, начальник Генштаба был убежден, что «документ Галанта», независимо от его формальной подлинности/поддельности, отражает реальные настроения в канцелярии министра обороны. В подтверждение своей версии они приводят ряд фактов.

Маргалит и Бергман подробно описывают многолетнюю систему чрезвычайно доверительных отношений, сложившихся между Ашкенази и Харпазом. Военная контрразведка и контрольно-финансовые органы обвиняли последнего то в халатном обращении с важной информацией, то в растрате выделенных на проведение спецопераций средств, но Ашкенази раз за разом спасал его от изгнания из армии и отдачи под суд. Когда же Ашкенази стал начальником Генштаба, Харпаз превратился в его «шпиона» в канцелярии военного министра.

Авторы подчеркивают, что Ашкенази утверждал, будто впервые увидел этот «документ» в конце апреля, но до появления «документа» в СМИ начальник Генштаба не инициировал расследования и не показал фальшивку ни премьер-министру, ни министру обороны. При этом он демонстрировал эту бумагу отдельным генералам, в том числе своему заместителю Ганцу и командующему Северным округом Габи Айзенкоту (его Ашкенази хотел видеть своим сменщиком). Однако двум самым близким к нему людям — супруге Ронит и бывшему начальнику Генштаба Амнону Липкину-Шахаку — Ашкенази о «документе» не сказал ни слова, из чего авторы делают вывод, что он, как минимум, догадывался, что речь идет о подделке.

В свете вышесказанного весьма характерным представляется время обнародования «документа»: как уже говорилось, глава канцелярии Ашкенази Эрез Вайнер слил его в СМИ в то самое время, когда министр обороны официально начал встречи с возможными кандидатами на пост главы Генштаба. Ашкенази стремился к продлению своей каденции и предполагал, что длительное расследование не оставит Бараку иного выбора, кроме как приостановить подбор кандидатуры нового командующего. Ни Ашкенази, ни Харпаз, видимо, не предполагали, что полицейская проверка завершится всего за две недели. Однако и после того, как назначение Галанта было утверждено правительством, борьба против него не прекращалась и неожиданно увенчалась успехом: он стал первым в истории Израиля военачальником, назначенным правительством на высший командный пост, но так и не занявшим его. В сущности, Ашкенази достиг своей цели: кандидатура неугодного ему преемника была в итоге отклонена, пусть и по другим мотивам, но едва ли без его участия. Начальником Генштаба был назначен совсем другой человек.

Противоречия между Ашкенази и Галантом начались, когда последний был военным секретарем премьер-министра Ариэля Шарона. По мнению Ашкенази, именно Галант способствовал тому, что в 2002 году начальником Генштаба был назначен не он, а Моше Яалон. Со временем их отношения не стали лучше: в 2008-м командующий Южным военным округом Галант даже не был приглашен на заседание кабинета, где принималось решение о начале операции «Литой свинец» в секторе Газа, которая, по естественным географическим причинам, почти вся велась силами именно Южного округа.

Однако у событий есть и куда более значимый контекст: если верна гипотеза, что Ашкенази действовал совместно с руководителем своего аппарата полковником Вайнером и главой армейской пресс-службы бригадным генералом Ави Бенияху, то «документ Галанта» выглядит уже не столько сведением личных счетов, сколько попыткой высшего руководства вооруженных сил навязать свою волю министру обороны, а за ним и всему правительству Израиля. Об этом, собственно, и вся книга. Путч главнокомандующего против правительства в целом оказался успешным.

Алек Д. Эпштейн,
Станислав Кожеуров

Холокост без белых пятен

Холокост на территории СССР. Энциклопедия

Изд. 2-е, испр. и доп. М.: РОССПЭН, 2011. — 1143 с.

До последнего времени история Холокоста на территории бывшего СССР по сути оставалась, за редкими исключениями (Бабий Яр, страны Балтии), белым пятном для составителей справочных пособий, посвященных Катастрофе европейского еврейства. Главной причиной этого был установленный в СССР запрет на доступ к соответствующим архивным материалам.

Этот пробел и призвана восполнить новая энциклопедия, появление которой — результат настойчивости и энтузиазма сотрудников Научно-просветительского центра «Холокост» во главе с Ильей Альтманом, привлекших значительный коллектив авторов (свыше 100 человек) и освоивших в течение пяти лет, казалось, неподъемную тему. В рамках подготовки однотомника были использованы материалы свыше 70 архивов России и стран СНГ, Польши, Франции, Израиля. Энциклопедия охватывает весь Советский Союз по состоянию на 22 июня 1941 года (за исключением территорий, переданных в 1946 году Польше), а также Закарпатье и Калининградскую область, присоединенные по итогам второй мировой войны.

Отдельная статья посвящена каждому населенному пункту, где было уничтожено более 100 евреев. Таких географических статей в энциклопедии — свыше тысячи. Все они включают сведения о количестве евреев, проживавших здесь до войны, данные о месте и времени проведения акций уничтожения, числе погибших. В ряде случаев добавлена информация о попытках спасения, удачных и неудачных, участии спасшихся в партизанском движении, судьбе палачей. Впервые подробно освещается быт многочисленных гетто и рабочих лагерей, причем речь идет не только о физическом выживании, но и о культурной и религиозной жизни. В книге также описывается печальная судьба руководителей юденратов — если их не уничтожали в конце концов нацисты, то они гибли от рук партизан или, после освобождения гетто, шли под трибуналы, приговоры которых не отличались мягкостью.

Детально рассматривается в энциклопедии остававшийся в тени деяний нацистов процесс «окончательного решения еврейского вопроса» в оккупированных румынами Молдавии и т. н. Транснистрии (область между Днестром и Днепром, где хотя и проводились массовые убийства и депортации евреев, но гетто с десятками тысяч узников сохранились до момента освобождения советскими войсками). Не­ожиданная часть «географического» раздела — статьи о странах — союзниках и вассалах нацистской Германии, представители которых активно участвовали в карательных операциях (как финские «добровольцы») либо, наоборот, стремились оградить еврейское население от уничтожения (итальянцы). Из статьи о Японии можно узнать о любопытном плане создания еврейского государства в Маньчжурии в противовес советскому проекту «Красного Сиона» в Биробиджане.

Немало места отведено под исследование роли в уничтожении евреев частей СС, солдат вермахта, местной «вспомогательной полиции»; анализируется и антисемитская пропаганда. И по соседству с рассказом о палачах — материалы о Праведниках народов мира. К сожалению, большая часть информации о них рассеяна по различным гео­графическим статьям, а некоторые герои, вполне заслуживающие отдельных статей, лишь вскользь упомянуты. Любопытна статья, посвященная отношению различных конфессий к Холокосту; заканчивается она грустной констатацией, что усилия по спасению евреев предпринимали в основном рядовые священники и монахи, высшее же руководство христианских церквей на оккупированных территориях, за редкими исключениями, предпочитало отмалчиваться либо даже произносить проповеди, благодарящие Гитлера за освобождение от «жидо-большевистского ига».

Многочисленные упоминания о группах Сопротивления и восстаниях в гетто, специальные статьи о еврейских партизанских отрядах должны, кажется, окончательно сломать стереотип, что евреи шли на гибель «как стадо». Кстати, на страницах энциклопедии продолжается длящийся не один год спор о том, насколько высок был уровень антисемитизма в партизанском движении.

Отдельная (и также практически не освещавшаяся в справочниках) тема — сохранение памяти о Холокосте в литературе и искусстве, исследования Холокоста в СССР и на постсоветском пространстве (в том числе и история неиздания в конце 1940-х «Черной книги», где были собраны свидетельства об уничтожении евреев на территории СССР), проблема установки памятников погибшим.

Первое издание энциклопедии, вышедшее в 2009 году, быстро исчезло из магазинов и потребовалось переиздание — случай для книг такого рода беспрецедентный. Во втором издании учтены поправки и предложения, поступившие от специалистов и свидетелей событий (так, бывший узник гетто и партизан Семен Додик прислал замечания на 11 страницах), добавлены несколько десятков новых статей.

Семен Чарный

 

Олег Ивик. История свадеб

М.: Текст, 2009. — 320 с.

Олег Ивик — это коллективный псевдоним Ольги Колобовой и Валерия Иванова, сочинивших множество популярно-исторических книг обо всем на свете. В том числе про историю брака и семьи с Древнего Египта и практически до наших дней. Среди хеттов, индийцев и прочих карачаевцев находится место и евреям. Причем древние иудеи оказываются, согласно Ивику, образцом веротерпимости и либерализма: хотели — на иноверке женились, хотели — на родственнице, хотели — одну жену заводили, хотели — нескольких. И с феминизмом они, как выясняется, дружны были, пусть и с поправкой на общую дикость нравов I тысячелетия до новой эры. Насколько такое описание соответствует исторической действительности — вопрос открытый, но репутация, согласимся, завидная. А вот у китайцев невеста накануне свадьбы получала право петь песни, в которых муж именовался «алчным псом» (это еще куда ни шло) и «волосатым насекомым». Зато если она позволяла себе нечто подобное после заключения брака, то могла схлопотать до года каторжных работ. А меланезийцу, чтобы стать завидным женихом, достаточно раздобыть свинью, у которой клыки загнуты в кольцо. На такую свинку какую хочешь невесту можно выменять. То есть в экзотичности обычаев евреи другим народам сильно уступают. Но переживать по этому поводу отчего-то совершенно не хочется.

 

Олег Ивик. История разводов

М.: Текст, 2010. — 224 с.

Где браки, там и разводы. Неразрывную связь их подметил еще Вольтер, уверявший: «Развод, вероятно, почти столь же стар, как и брак. Хотя я полагаю, что брак на неделю-другую древнее». (Впрочем, сам философ, как известно, не испытал ни прелести брака, ни счастья развода.) Вопреки распространенным представлениям, в древности с разводами было не особо строго: разводились не только люди, но и боги. Египетский бог Геб, например, оставил богиню неба Нут. А вот Зевсу разводиться не пришлось: он и так изменял Гере направо и налево, а если та возмущалась, подвешивал ее на золотой цепи между небом и землей — для вразумления. Что до иудейской традиции касательно разводов, то авторы честно признают ее запутанность. С одной стороны Б-г Израилев через пророка Малахию сообщал, что «ненавидит развод», с другой последователи школы Гилеля утверждали, что мужу не возбраняется развестись, если его жена плохо готовит. Впрочем, авторы соглашаются, что практическую значимость имели скорее слова рабби Элиезера: «Если мужчина разводится с женой, даже жертвенник в храме плачет». И хотя впоследствии вспышки либерализма в иудейской традиции еще встречались, а Рамбам и вовсе выступал — со значительным опережением исторического графика — за свободу разводов, в том числе по инициативе женщины, изменений бракоразводной практики это за собой не влекло. Зато развод, не слишком частый в реальности, с древних времен был у евреев сильнодействующим литературным тропом. Не случайно пророк Иеремия, описывая отношения Израиля с Б-гом, сравнивал свой народ с разведенной женой.

Над аннотациями работал Михаил Майков

  добавить комментарий

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.