[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАРТ 2011 АДАР 5771 – 3(227)
ПРЕСТУПНАЯ АНЕСТЕЗИЯ
Александр Иличевский
Не меньше десяти раз в год я поднимаюсь с парковки в левое крыло аэропорта «Домодедово» — через вход, которым 24 января 2011 года воспользовался террорист, убивший 36 человек. Лишь однажды я видел, как скучающие милиционеры проверяют перед рамкой металлоискателя документы. И ни разу не замечал, чтобы сумки и чемоданы сканировались интроскопом.
Как-то я был свидетелем тревоги в аэропорту Бен-Гурион, где уже битый час объяснял третьему или четвертому сотруднику секьюрити, кто паковал мои вещи, и показывал, что находится у меня в рюкзаке и чемодане. Я даже не понял, что произошло, как вдруг место происшествия было оцеплено, а половина людей в зале достали оружие и оказались сотрудниками службы безопасности.
Но меня больше занимает даже не головотяпство российских спецслужбистов, а проблема иррациональности терактов. Почему до общества не доходят сведения о том, какие требования выдвигают их устроители? Почему никто никогда не опубликовал доказательств того, что на Северном Кавказе были уничтожены действительно организаторы террора, а не рядовые боевики, которым посмертно приписали эти чудовищные заслуги? Почему российское общество имеет дело с абстрактными врагами и реальными смертями? Противостояния США—«Аль-Каида» или Израиль—«Хамас», по крайней мере, прозрачны. Там хотя бы есть линия фронта (пусть не отчетливая, но все же). И есть граница между Израилем и Палестиной, не говоря уж о расстоянии, отделяющем США от Афганистана. Именно мутность ситуации, созданная принадлежностью врага к категории «враг внутренний», особенно невыносима в случае с Россией. Против кого воюем?
Тело жертвы теракта в аэропорту «Домодедово». 24 января 2011 года
Нежелание власти или — хуже — ее неспособность перевести террористическую угрозу в плоскость реальности есть главный источник зла для общества. Ибо самый опасный враг — пустота: ее нельзя уничтожить оружием.
Одна моя знакомая после происшедшего в «Домодедове» написала в своем блоге: «Поиски ответов на вопросы “Кто виноват?” и “Что делать?” вызывают приступы ярости. Мы уже умерли все, давно. Мы не существуем. Поэтому обычная человеческая логика совершенно бессмысленна. Тут действует какая-то другая, потусторонняя логика. Как во сне — неотвратимое случается совершенно независимо от нашей хитрости и ловкости. И случается, и случается».
В России выросло уже целое поколение, которое вобрало в себя все теракты новейшего времени, которое помнит все — начиная с Буденновска. Нынешние 20–25-летние, в детстве они смотрели репортажи о своих ровесниках, чьи пальцы их родители получали вместе с требованием выкупа. Они избегали садиться в общественный транспорт и из-за этого опаздывали на уроки. Они засыпали с мыслями о том, стоит ли забираться под кровать, если обрушится их дом, и на каких этажах безопаснее — на верхних или на нижних. Они до сих пор избегают пользоваться переходом под Пушкинской площадью. Для них мюзикл как жанр не существует. События в Беслане, которые мой мозг до сих пор отказывается воспринимать как реально происшедшие, стали причиной изменения мер безопасности в их школе. Для этого поколения метро или поезд «Москва—Петербург» — не удобное средство передвижения, а источник смертельной угрозы. Среди представителей этого поколения — студенты МГУ, однажды утром сбитые с ног взрывной волной, пришедшей от входа в гостиницу «Националь», и вбежавшие в аудиторию в одежде, забрызганной чужой кровью. И теперь, после 24 января, в этом поколении осталось еще меньше людей, которым нравится жить в их родной стране и хочется обзаводиться здесь детьми, обреченными на то же, на что были обречены их родители.
Цветы в зале прилета международного терминала аэропорта «Домодедово» в память о погибших при взрыве 24 января 2011 года
При всем том общественный организм как целое не способен испытывать скорбь. Страна разобщена социально и географически. Москве нет дела до Новосибирска, Владивостоку до Москвы. События в Кущевской для жителей других регионов звучат как сводка погоды на Марсе. Рабочий не способен сочувствовать чиновнику, чиновник — продавцу или таксисту. Научный работник абстрактен для нефтяника. Силовики и водитель-дальнобойщик предельно абстрактны друг для друга. Только в состоянии неподдающейся воображению разобщенности общества в списках террористов могли возникнуть русские и украинские фамилии.
Россия напоминает выброшенное штормом эпохи на берег существо, не выдерживающее веса своего тела и вдобавок лишенное полноценной проводимости импульсов нервной системы. Боль, страх необходимы живому, чтобы оставаться живым в мясорубке естественного отбора. Если человек приложит руку к раскаленному предмету, а сигнал дойдет до мозга позже, чем разрушится эпителий, ладонь будет обожжена. Вот почему есть ограничения на размеры существ с заданной проводимостью нервных импульсов.
Кроме отсоединенности периферической системы управления, не меньшие проблемы и с центром обработки сигналов, с его принципиальным бесчувствием. Если мозг только приказывает частям тела, не реагируя на поступающие от них импульсы, то рано или поздно он утрачивает с ними какую бы то ни было связь по причине их физического отмирания.
Участники акции памяти погибших в результате теракта в аэропорту «Домодедово». Пушкинская площадь. 27 января 2011 года
Часть организма, подверженная гангрене, может быть излечена с помощью антисептиков или — на определенной стадии — ампутации. Но проблема в том, что эта больная часть никак не может донести до остального тела, что она не только адски болит, но и разлагается, ставя под угрозу организм в целом.
Мы — тело социума — не способны испытывать боль, и, следовательно, у нас нет механизма запуска инстинкта самосохранения. Так что собой представляет общество, находящееся в таком состоянии? И как долго может продлиться его существование?
Одна из самых ужасных фотографий, которые я в своей жизни видел, — это фотография камбоджийца, посаженного на кол, после того как ему была введена доза морфия, достаточная для того, чтобы не испытывать при этой казни боли. Через несколько минут человек должен умереть от кровотечения, открывшегося в результате разрыва внутренних органов. Однако на его устах при этом застыла удивительная, почти блаженная улыбка.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.