[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАРТ 2011 АДАР 5771 – 3(227)
САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ ИСПРАВЛЯЕТ ОШИБКУ РАЗУМА
Йеуда Фридзон
Пишет рабби Моше бен Маймон (Рамбам): «Три заповеди были обязаны сыны Израиля исполнить после прихода в Страну [Израиля]: поставить над собой монарха... истребить потомство Амалека... и построить Храм» (Мишне Тора, «Законы о царях и их войнах», 1:1, 2). Рамбам подчеркивает, что порядок исполнения этих заповедей должен быть следующим: сначала — назначение монарха, затем — истребление потомства Амалека и лишь потом — строительство Храма.
На первый взгляд последовательность первых двух заповедей не вызывает вопроса: согласно закону, одна из основных задач царя — организация армии и ведение войн. Однако разве нельзя построить Храм ранее? Почему истребление Амалека — необходимое условие для воздвижения «избранного Дома»?[1]
И еще один вопрос, более общего характера: почему предписание об истреблении Амалека вообще входит в число 613 заповедей Торы? Казалось бы, «что было — то было»[2]: какое отношение к нам сегодня имеет этот народ, в незапамятные времена причинявший беды Израилю, но давно уже исчезнувший с лица земли?
Так почему же мы обязаны «помнить то, что сделал нам Амалек» (см. Дварим, 25:17, 18)? Прежде всего, Тора указывает, что это произошло «на дороге, во время вашего исхода из Египта», а «то, что сделал Амалек», Тора характеризует в следующих словах: «...который попался тебе на дороге и подрезал всех ослабевавших позади тебя (а ты был усталым и изнемогшим), и не боялся Б-га».
Здесь — суть всего, связанного с Амалеком. Кары, которые Всевышний насылал на Египет, обрушивались на него в течение целого года, и за это время весть о них разнеслась по всем народам. Поэтому сразу после исхода Израиля из Египта весь мир трепетал перед ним как народом, ради которого Всевышний совершил невообразимые чудеса. Раши (комм. к Дварим, 25:18) приводит такое сравнение. Представим себе бассейн, полный горячей воды, прыгнуть в который не осмеливается ни один человек; вдруг является «один негодяй» и... прыгает в него. Конечно, он обварился, однако охладил бассейн до такой степени, что в него смогли войти другие. Вот так же и Амалек: первым напав на Израиль после его исхода из Египта, он едва унес ноги, однако показал всему человечеству пример того, что и народу, избранному Б-гом, можно причинить вред. Таким образом, Амалек — первопричина всех бед, которые в будущем причинили Израилю другие народы.
Но есть и более глубокий аспект, на который намекает Тора, отмечая, что Амалек «не боялся Б-га». Так что дело не только в ненависти Амалека к Израилю (унаследованной им от его деда Эсава, которому он старался подражать во всех его нечестивых делах; см. Мидраш рабби Танхумы, Толдот, 8). Настоящей причиной того, что он напал на Израиль, был его бунт против высшей власти Творца. Амалек стремился доказать всем народам, что Всевышний не всемогущ, раз Он якобы не в состоянии предохранить Свой народ от ущерба. Суть борьбы Амалека с Израилем в том, что в действительности это война против Всевышнего, именно поэтому «...война у него [Г-спода] с Амалеком из рода в род» (Шмот, 17:15.).
Битва израильтян с амалекитянами в пустыне Рефидим.
Гравюра из Виттенбергской Библии (перевод Мартина
Лютера при участии Филиппа Меланхтона). 1534 год
Но сказанное не объясняет, почему Тора подчеркнуто обращается не ко всему народу Израиля в целом, а к каждому из нас — в единственном числе: «Помни, что сделал тебе Амалек»? Чтобы получить ответ на этот вопрос, нужно обратиться к учению о внутреннем, глубинном смысле Торы — то есть к каббале и хасидизму. И тогда оказывается, что в духовном плане Амалек непрерывно продолжает попытки победить Израиль (или, по крайней мере, причинить ему максимально возможный вред), и постоянная память об этой опасности — залог успешной борьбы с этим врагом.
Как учит каббала, у каждого из положительных качеств, присущих святости (сфирот), есть аналог-противоположность в сфере скверны. Каждый из народов мира, враждебных Израилю, воплощает какую-то из этих нечистых сил (клипот). Так, семь народов, обитавших в стране Кнаан до того, как она превратилась в Страну Израиля, были олицетворением семи дурных свойств характера (мидот). Однако, несмотря на то, что все они противоположны мидот святости и враждебны ей, их, в принципе, можно переделать, перенаправить и исправить. Так, любовь к удовольствиям может быть обращена в противоположную сторону и стать любовью ко Всевышнему; самолюбование, побуждающее человека к тому, чтобы он похвалялся собственными достоинствами, может быть трансформировано в восхищение проявлениями Б-жественного в нашем мире; из упрямства и настойчивости в достижении личных целей может быть сформировано упорство в исполнении заповедей Торы, преодолевающее любые препятствия... (Ясно лишь, что для этого необходимо долго и неуклонно работать над собой, исправляя и совершенствуя свои мидот.) Поэтому, кроме истребления тех семи народов, Тора предусмотрела иные возможности: изгнание в другие места земного шара[3] или исправление, то есть принятие образа жизни, предписанного Торой потомкам Ноаха[4].
Другое дело — Амалек. «Первым из народов» называет его Тора (Бемидбар, 24:20), намекая на то, что он — начало, корень и источник свойств, обратных святости.
Каких именно?
Прежде всего, это холодность: равнодушие, неприятие того, что связано с Б-жественным, со святостью, и безразличие ко всему этому. О Всевышнем сказано: «Ибо Г-сподь, Б-г твой, — Он огонь пожирающий» (Дварим, 4:24). Б-жественное — горячо само и требует к себе такого же горячего отношения. А Амалек — прямая противоположность этому.
На это свойство Амалека, кстати, и намекает Раши в своем примере с бассейном, приведенном выше. Он обыгрывает слово «корха» (написанное в Торе): кроме значения «случайность» (Амалек как бы случайно «попался тебе на дороге»), в нем ясно угадывается корень «кор» — «холод».
Далее, как объясняет учение хасидизма[5], суть Амалека — высокомерие, не имеющее никакого основания, наглость, ненависть ко всему, превосходящему его в чем бы то ни было. Эти свойства дают ему уникальную силу противопоставить себя самому Всевышнему. Творец говорит: «Я — первый, и Я — последний…» (Йешаяу, 44:6), а про Амалека написано в Торе: «Первый из народов — Амалек...» (Бемидбар, 24:20). Амалек уверен, что обладает теми же достоинствами, как и Всевышний, и якобы равен Ему, — и потому не боится Его. Вот почему Амалек — источник мирового зла: ведь любое зло — это отход от Всевышнего, нарушение Его воли.
Поэтому борьба Израиля с Амалеком всегда имела духовную основу — независимо от конкретных причин, приводивших к войне с ним. Ключ к пониманию сути всех столкновений с Амалеком дает нам Тора, описывая первую войну с Амалеком. «И было так: как поднимет Моше свою руку — одолевал Израиль, а как опустит свою руку — одолевал Амалек» (Шмот, 17:11). «Но разве из-за рук Моше побеждают в войне или терпят поражение?» — изумляется Гемара (Рош а-Шана, 29а) и сама же отвечает: «Рассказывая об этом, Тора хочет тем самым тебе сказать: все время, пока сыны Израиля всматриваются ввысь и подчиняют свои сердца своему Отцу в Небесах — они побеждают, а если нет — терпят поражение».
И там же Тора намекает на то, по какой причине Амалек приобретает такую силу, что осмеливается выступить против Всевышнего и Его народа. Оказывается, виноваты в этом сами евреи. Первая война с Амалеком произошла в месте под названием Рефидим, которое Гемара (Рош а-Шана, 29а) интерпретирует как сокращение слов «рафу ядаим», «ослабли руки», и объясняет: как только сыны Израиля допустили слабость в изучении того, в чем состоит воля Всевышнего, — в ее исполнение «пришел Амалек и стал воевать с Израилем…» (Шмот, 17:8)[6].
Смерть Агага (фрагмент).
Гравюра Гюстава Доре из серии
«Библейские сюжеты». 1864–1866 годы
То же самое произошло спустя много-много лет, в начале эпохи Второго храма, когда подавляющее большинство еврейского народа не вернулось в Страну Израиля, а добровольно осталось в изгнании, рассеявшись по всем странам гигантской империи персидского царя Ахашвероша. Евреи жили богато и беззаботно, поэтому не тревожились из-за начавшейся в их среде ассимиляции, все более и более частых отступлений от предписаний Торы и небрежного отношения к ее запретам. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Всевышнего, стало их участие в грандиозном пире, устроенном Ахашверошем в ознаменование того, что его власть над всем тогдашним цивилизованным миром стала безраздельной. Не говоря уж о том, что евреи на пиру, в угоду царю, ели запрещенную пищу и пили некошерное вино (хотя их никто к тому не принуждал); они проявили непростительное пренебрежение к собственным святыням, когда на стол, чтобы украсить его, подали сосуды из разрушенного Иерусалимского храма. Вот тогда Всевышний напустил на грешный Израиль злодея Амана, который вознамерился уничтожить всех евреев в один день, но им удалось спастись, и в честь чудесного избавления от, казалось бы, неминуемой смертельной опасности был установлен праздник Пурим[7].
Но для того чтобы выявить глубинную связь Амалека с событиями Пурима, нам нужно вернуться к тому моменту еврейской истории, когда, уступив настоятельным просьбам сынов Израиля, пророк Шмуэль поставил над ними царя — Шауля.
Как рассказывается в книге Шмуэль I (гл. 15), после того как царь Шауль усмирил все окрестные народы, угрожавшие Израилю, Шмуэль напомнил ему, что пора исполнить следующую заповедь (после назначения царя): истребить Амалека. Шауль должен был безжалостно умертвить всех представителей народа Амалека и даже уничтожить все, что им принадлежало, чтобы в самом буквальном смысле «стереть след Амалека из-под небес» (Дварим, 25:19). Однако Шауль рассудил, что гораздо разумней оставить самое лучшее из достояния Амалека и использовать это для жертвоприношений Всевышнему. Ему представлялось, что это более высокий способ служения, нежели предписанный ему Шмуэлем. Из таких же соображений Шауль оставил в живых самого главного амалекитянина — царя Агага. Однако это было ошибкой, и, совершив ее, Шауль потерял царство. Не проявив абсолютной покорности воле Всевышнего, он ясно показал, что не способен внушать народу такую покорность (а это одна из главных духовных задач еврейского царя[8]). «…Поскольку отверг ты слово Г-спода, отверг Он тебя как царя!» (Шмуэль I, 15:23) — заявил ему Шмуэль.
Однако не один Шауль пострадал из-за того, что слишком уповал на свой разум. Хотя, обнаружив, что царь Амалека оставлен в живых, Шмуэль немедленно сам убил его, «след Амалека» остался «под небесами»: в ту последнюю ночь своей жизни Агаг успел зачать ребенка.
А прозвище Амана, заклятого врага евреев, — Агаги (то есть по-русски — Агагов). Оно указывает на происхождение от последнего царя Амалека Агага: Аман был потомком того самого ребенка, которого зачал Агаг, вообразив, что уже спасся от смерти. Кроме того, как разъясняет каббала[9], душа Амана была реинкарнацией души Эсава: отсюда те силы, которые дали ему возможность принять такое решение, что оно имело бы вселенские последствия, если бы упаси Б-г, увенчалось успехом[10].
Вполне очевидно: тот, кто мог бы противостоять Аману, должен был обладать по меньшей мере такими же силами — только «с противоположным знаком»: святости. И таков был Мордехай. Во-первых, душа его[11] была реинкарнацией души отца нашего Яакова (так, спустя более тысячи лет Яаков и Эсав снова встретились лицом к лицу — только в новом воплощении). Во-вторых, прослеживая родословную Мордехая, Танах доводит ее до «Киша, мужа из колена Биньямина» (Эстер, 2:5). Это упоминание имеет чрезвычайно важное значение: царь Шауль, которому не удалось полностью уничтожить Амалека, был сыном того самого Киша из колена Биньямина! Опять-таки мы видим, как два врага спустя почти шестьсот лет снова встречаются в новом воплощении для «последнего и решительного боя»!
Значит, Всевышний одарил ту семью особой силой для уничтожения Амалека и, хотя первая возможность реализовать ее не была использована до конца, Он предоставил для этого вторую возможность. Вот поразительный пример того, как Всевышний управляет миром, сталкивая противоположные силы, пока та из них, которая исполняет Его волю, не победит другую, враждебную ей!
Однако всего это еще недостаточно для победы. Пока мы выяснили, что противники были, фигурально выражаясь, в одной весовой категории. Для того чтобы победить столь мощные силы нечисти, необходимо было приобрести такое неоспоримое преимущество, против которого клипа Амалека была бы бессильна.
Совершенно очевидно, что такое преимущество мог дать только Всевышний, однако такой дар необходимо заслужить. Известно, что Всевышнему особенно дороги слова Торы, произносимые маленькими детьми, — «голос, в котором отсутствует грех» (Вавилонский Талмуд, Шабат, 119б). И Мордехай собрал множество детей и начал обучать их Торе. Но и взрослых он не забывал, неустанно разъясняя им, что корень постигшей их беды — в них самих, в их равнодушии к заветам Торы, отступлении от заповедей Всевышнего. Перед лицом грозящей опасности никто уже не мог обманывать себя в том, в чем именно — истинные ценности, а в чем — ложные.
И Танах приводит поразительное свидетельство действенности мер, принятых Мордехаем. Написано: «И приняли [на себя] иудеи то, что уже начали делать…» (Эстер, 9:23), а именно: «то, что начали делать» у горы Синай из трепета пред Всевышним, теперь евреи «приняли» на себя с любовью и признательностью. Иначе говоря, результатом стало вторичное принятие Торы!
Но все дело в том, что в своем возвращении к Торе и ее заповедям евреи проявили тогда настоящую готовность к самопожертвованию, а она никогда не остается без ответа свыше. Во все духовные миры и через них в наш материальный мир посылается чрезвычайно яркий и мощный поток Б-жественного света. Его уровень настолько высок, что этот поток нельзя притянуть исполнением никакой другой заповеди Торы. И от него стремглав убегают все силы скверны, а поскольку все, что происходит в нашем мире, — следствие происходящего в сфере духовной, то и на Земле Израиль одерживает победу столь невообразимую, что все народы мира поймут: евреи — поистине Б-жий народ и начнут превозносить их (см. книгу Эстер, 8:17)[12].
Теперь понятно: необходимо истребить Амалека, чтобы построить Храм. Для того чтобы обеспечить постоянное присутствие Шхины на земле, нужно устранить то, что по самой сути своей — ее полная противоположность. И заповедь эта не ограничена временем, так как клипа Амалека продолжает существовать и угрожать каждому из нас. Чтобы не терять бдительности, мы каждый день после утренней молитвы прочитываем напоминание: «Помни, что сделал тебе Амалек» — как дух Амалека ежедневно пытается поколебать нашу преданность Всевышнему и Его Торе, как препятствует наступлению полного и окончательного Освобождения. И лишь когда мы исполним все, что требует от нас Всевышний в борьбе с Амалеком, Он осуществит Свое обещание полностью стереть след Амалека из-под небес (Шмот, 17:14). Он совершит то, что не под силу никому, кроме Него: уничтожит самый дух Амалека — концентрат ненависти Эсава к Яакову и к Тому, Кто избрал Израиль.
В заключение приведем очень любопытное свидетельство рабби Эльханана Вассермана, одного из самых значительных авторитетов Торы перед второй мировой войной. От имени своего великого учителя, рабби Исраэля-Меира а-Коена (известного всему миру под псевдонимом Хафец Хаим), он передавал следующее.
Сопоставляя обстоятельства, связанные с чудом Хануки, с одной стороны, и с чудом Пурима — с другой, мы получаем чрезвычайно ценный урок. В эпоху Хасмонеев опасности подвергалось не физическое, а духовное существование еврейского народа. Эллинисты яростно боролись с еврейской Торой, с исполнением ее заповедей и идеей Б-гоизбранности народа Израиля. Напротив, в эпоху Мордехая (и Эстер) никто не посягал на духовную жизнь евреев: они могли, в принципе, сидеть и изучать Тору и без всяких помех исполнять заповеди. Однако над ними висела неотвратимая, казалось бы, угроза поголовного уничтожения всего за один день. Как снизошло чудесное спасение, что вызвало вмешательство свыше? В обоих случаях — готовность к самопожертвованию, но в первом случае эта готовность проявилась в вооруженном восстании без всяких, казалось бы, шансов на успех, а во втором — в раскаянии, отречении от прежних интересов, молитве и посте.
И вот какой вывод из этого делал Хафец Хаим. Когда евреям угрожает духовное уничтожение, нет иного выхода, как браться за оружие; когда же опасность нависает над самим физическим существованием народа Израиля, помочь может лишь чистосердечное раскаяние в совершенных грехах и возвращение ко Всевышнему: к изучению Его Торы и исполнению Его заповедей.
И, прибавлял рабби Эльханан Вассерман, Хафец Хаим горько раскаивался в том, что бежал от советской власти, уклонившись от исполнения заповеди об освящении Б-жьего Имени, а не поступил, как Любавичский Ребе, рабби Йосеф-Ицхак, который оставался в СССР до тех пор, пока власти не выдворили его из страны. Хафец Хаим был убежден, что, если бы евреи в России восстали против своих духовных губителей так, как это сделали Хасмонеи, Всевышний совершил бы для них чудеса, подобные тем, в память о которых мы празднуем Хануку.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
[1]. Так Рамбам именует Храм.
[2].
Выражение Талмуда, типичное
для подобных случаев (см., напр., Гитин, 80а).
[3]. Эту возможность предпочел один из тех семи народов — гиргашиты. Интересно, что, согласно мнению некоторых современных историков, именно они основали город Карфаген в Северной Африке и жили в нем, успешно соперничая с ранним Римом.
[4]. «Потомкам Ноаха», то есть всему человечеству, кроме евреев, Всевышний предписал исполнять семь заповедей: не проклинать Творца вселенной, не поклоняться идолам, не проливать кровь невинных людей, не воровать (и не грабить), не развратничать, не есть мясо, отрезанное от живого животного, и творить правосудие.
[5]. См.: Мителер Ребе. Шаарей ора. Л. 88а. С. 175; маамарим Захор, Вайеи каашер ярим и Решит гоим Амалек, 5680 (1920) — последние маамарим Любавичского Ребе Рашаба (рава Шалома-Дов-Бера), в которых, безусловно, отражены начавшиеся гонения советской власти на иудаизм.
[6]. Это было осуществлением слов Ицхака (Берешит, 27:40), сказанных им Эсаву (чью ненависть к Израилю, как говорилось, унаследовал Амалек). Раши их разъясняет так: «Когда станет Израиль нарушать Тору, вот тогда ты получишь право выразить свое горе по поводу благословений, которые он забрал у тебя, и ты свергнешь его иго».
[7]. Как подробно рассказывается к Танахе, в книге Эстер, и детально разъясняется в трактате Вавилонского Талмуда Мегила.
[8]. См.: Ребе Цемах Цедек. Дерех мицвотеха. Мицват минуй мелех, 1.
[9]. См.: Седер а-дорот о событиях, связанных с Пуримом.
[10]. Потому что, как объясняет Раши в самом начале своего комментария к Торе (Берешит, 1:1), мир сотворен ради Израиля и ради Торы — то есть ради того, чтобы в нем евреи изучали Тору. Следовательно, Аман воспротивился тому намерению Творца, ради исполнения которого Он сотворил мир!
[11]. См.: Седер а-дорот о событиях, связанных с Пуримом.
[12]. Так же это было сразу после Шестидневной войны.