[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ НОЯБРЬ 2010 ХЕШВАН 5771 – 11(223)
Еврей по матери или по рождению?
Мирьям Китросская
Все мы знаем трогательную историю о том, как праотец Яаков встретил Рахель, полюбил ее и решил на ней жениться. Этому библейскому сюжету посвящено немало произведений искусства. Но давайте присмотримся к этой истории пристальнее – может быть, мы отыщем в ней нечто неожиданное!
Рахель и Лея. Статуи гробницы папы Юлия II. Микеланджело Буонарроти. Рим. 1545 год
Сначала вспомним, как было дело. Яаков, бежавший из отчего дома, от собственного брата, полюбил двоюродную сестру Рахель и договорился со своим дядей, ее отцом, Лаваном, что будет служить ему за нее семь лет. Отслужил – «и были они в глазах его, как несколько дней, по любви его к ней». Настало время свадьбы, и наутро выяснилось, что Лаван подсунул ему Лею, свою старшую дочь! В ответ на возмущенное восклицание Яакова: «Что ты это мне сделал? Зачем ты обманул меня?!» Лаван ехидно ответил: «В наших местах так не делается, чтобы выдать младшую прежде первородной», прозрачно намекнув на то, что сам Яаков обманом выпросил у отца благословение, предназначавшееся его брату, первенцу Эсаву. Что ж, делать нечего, пришлось Яакову служить еще семь лет, но на этот раз Лаван «благородно» отдал ему Рахель сразу, через неделю после Леи, и Яаков остался ему «должен» еще семь лет, которые честно отработает. В итоге – Яаков женат на двух сестрах. К браку с одной из них он стремился, а на другой оказался женат из-за хитрости Лавана. Но все же «он любил Рахель больше, чем Лею»…
Любящая и преданная Лея, пытаясь компенсировать свое положение нелюбимой жены, начинает лихорадочно рожать, причем вплоть до появления четвертого ребенка явно думает только о том, как завоевать если не любовь, так хотя бы внимание мужа. Это нашло отражение в рассказе Торы об именах, которые Лея дала своим детям: первенца она назвала Реувен («смотрите: сын»), говоря: «…теперь мой муж полюбит меня». Рождение первенца не помогло ей завоевать любовь Яакова, и, родив второго, она говорит: «Г-сподь услышал, что я нелюбима, и дал мне этого» и называет сына Шимон («услышанный»). Надежды ее не оправдались и на этот раз, но она все еще не теряет их и дает третьему сыну имя Леви («сопутствующий»), говоря «Теперь мой муж прильнет ко мне (буквально: “будет меня сопровождать”), потому что я родила ему трех сыновей». Можно понять это и так: теперь, когда у меня три сына, а руки-то только две, значит, я могу вести за руку только двоих, а третьего уже должен будет вести Яаков.
После четвертого ребенка Лея остановилась, и в соревнование вступила, пока с помощью служанки, Рахель. (Такое мы уже встречали: когда у Авраама и Сары не было детей, Сара отдала ему свою служанку Агарь, чтобы та родила от Авраама сына, при этом он будет считаться сыном Сары, и Сара будет его воспитывать – так родился Ишмаэль.) Но и Лея не дремлет, тоже отдает Яакову служанку, и так, в соревновательном марафоне, жены и наложницы Яакова рожают 10 сыновей. Кульминация этой борьбы за внимание и любовь мужа напоминает торг: Рахель приобретает у Леи найденные сыном последней мандрагоры в обмен на то, что уступает ей мужа на эту ночь.
После этого динамичное повествование неожиданно меняет ритм, и вслед за стихами, перечисляющими энергичные целенаправленные действия («и зачала… и родила… и зачала… и родила…»), наступает пауза, текст Торы сообщает нам уже совсем в другом тоне: «А потом она родила дочь и нарекла ей имя Дина». Ну что ж, может быть дело в том, что дочь – создание более тихое, спокойное, чем мальчишки. Но если заглянуть в классический текст «Таргум Йонатана бен Узиэля», где дан расширенный, комментированный перевод этого спокойного стиха на арамейский, который был основным разговорным языком в эпоху Мишны, то нас ждет немалое удивление! Вот что там написано: «…посчитала Лея, что если она еще раз родит сына, то на долю Рахели останется меньше всех, меньше, чем у любой из служанок! – и она поменялась с Рахелью плодами в утробах, и так Йосеф оказался в утробе Рахели, а Дина – в утробе Леи». То есть Лея, наделенная пророческим даром, знала, что у Яакова будет всего двенадцать сыновей. Поэтому прикинула, что если десять из них уже родились (шестеро – у нее, и по двое у каждой из служанок), то, если она вновь родит мальчика, на долю Рахели останется только один сын. Лея, хоть и соревновалась с Рахелью и завидовала любви к ней Яакова, все-таки не могла смириться с такой горькой долей сестры. Она помнила, что в решающий момент Рахель, рискуя собственным будущим, уберегла ее от позора.
Мидраш рассказывает: собираясь пожениться, Яаков и Рахель подозревали, что хитрец Лаван может захотеть обманом выдать за Яакова Лею, и договорились обмениваться условными знаками, подтверждающими, что Рахель – это Рахель. Но, представив себе, каким несмываемым позором станет для ее сестры, если под брачным балдахином откроется, что она хочет обманом заполучить Яакова, Рахель ужаснулась и передала Лее условные знаки.
Что ж, поступок Леи, как и предшествующий ему поступок Рахели, милосерден, можно восхититься ее благородством. Только где ж это видано, чтобы беременные женщины менялись плодами своего чрева? И хотя мы привыкли не понимать мидраш буквально, какую полезную информацию для нашей жизни мы извлечем из него? А ведь цель мидраша в первую очередь – дидактика.
Оказывается, и из этого чудесного мидраша мы получим немало полезных сведений. Действительно, Лея и Рахель едва ли могли обменяться плодами, следуя естественному порядку вещей. Это и сейчас, при всех достижениях науки в области репродуктивной медицины не очень распространено. Не очень, но все-таки бывает! В XX веке появился термин «суррогатная мать» – то есть женщина, которая вынашивает подсаженную оплодотворенную яйцеклетку другой женщины, не способной родить, и рожает ей дитя. В таком случае одна женщина – генетическая мать ребенка, а другая – выносившая и родившая его. Следовательно, как в рамках еврейского религиозного законодательства, так и в общей юриспруденции, неизбежно возникает вопрос: кто же из них будет считаться матерью?
Ответ на него, мы, возможно, неожиданно для себя находим в таком, казалось бы, полностью нереалистичном мидраше. Представим себе, что Лея и Рахель, как говорит нам мидраш, поменялись плодами. Но ведь после этого Тора – по меньшей мере, в понимании «Таргума Йонатана бен Узиэля» – уверенно называет Йосефа сыном Рахели (ср. 35:24), а Дину – дочерью Леи (34:1). Значит, мать – та, которая родила, а не та, которая зачала.
Неужели же, спросите вы, мы учим Алаху лишь из такого престранного мидраша? Конечно, это не совсем так. Исследуя эту проблему, современные законоучители опираются на опыт предшественников и прецеденты, так или иначе затрагивающие этот вопрос. Однако при анализе ситуации они приводят и этот мидраш как некую дополнительную опору, отмечая, что одного его было бы недостаточно. Приведем слова профессора Зеэва Лева из его обзора этой темы, опубликованного в сборнике «Эмек Алаха» (1989. Часть 2. С. 163–172): «…приводят в качестве аргумента слова “Таргума Йонатана бен Узиэля” к Берешит, (30:2) и видят в них подтверждение своему мнению…» Впрочем, дальше он пишет: «Но нельзя выводить Алаху из Агады…»
В статье «Чей ребенок, чья религия?», опубликованной в сборнике «Медицина и Алаха», известный раввин Шабтай Раппопорт разбирает конкретный случай, когда бесплодная еврейская женщина решила отдать яйцеклетку, оплодотворенную in vitro спермой ее мужа, суррогатной матери. В связи с этим был задан вопрос: кто будет считаться матерью этого ребенка и будет ли он евреем, если суррогатная мать – нееврейка? Разбирая этот вопрос, раввин Раппопорт основывается на Вавилонском Талмуде (Йевамот, 78а). Там сказано, что ребенок, родившийся у женщины, которая приняла иудаизм во время беременности, будет гером, то есть он пройдет гиюр благодаря окунанию в микве в утробе матери, а не потому, что он рожден матерью-еврейкой. Значит, принадлежность к народу (в нашем случае – и вероисповедание) определяется зачатием, а материнство – родами. Раввин Раппопорт приходит к поразительному выводу: такой ребенок будет евреем, хотя его матерью будет считаться родившая его нееврейка!
Свой парадоксальный вывод раввин Раппопорт объясняет так: «...плод – это потенциальный человек, который фактически становится человеком после рождения. Суть иудаизма – это завет, союз Всевышнего с нами, мы приняли его на горе Синай, когда получили Тору как обязательство для нас и наших потомков до конца дней. Следовательно, наша вера имеет и актуальное, и потенциальное значение: актуальное – для нас, потенциальное – для наших потомков... Завет и обетование вступают в силу в момент зачатия, и, стало быть, ребенок родится евреем. Ребенок же, зачатый нееврейской женщиной, не может считаться евреем по рождению, только гером. Отношения “мать–ребенок” могут возникнуть лишь применительно к актуальному ребенку, в ходе беременности и родов. У зародыша еще нет матери. Материнство определяется не зачатием, а рождением».
Эти вопросы, как и ответы на них, совсем не тривиальны. Дискуссии в Талмуде, из которых выводятся решения по подобным вопросам, можно толковать неоднозначно. Поэтому мидраш из перевода Йонатана бен Узиэля о женщинах, поменявшихся плодами, становится совсем не лишним при принятии решения.
Современность зачастую открывает нам неожиданные аспекты в традиционных источниках, казалось бы изученных вдоль и поперек. Абстрактные мидраши, на первый взгляд имеющие сугубо теоретическое значение, могут оказаться полезными во вновь возникших ситуациях. Едва ли наши мудрецы предвидели, что у женщин появится реальная возможность «меняться плодами» и вопрос, косвенно затронутый в «Таргуме Йонатана бен Узиэля», станет актуальным; скорее, их свободная мысль стремилась охватить максимально широкий круг тем, и нет ничего удивительного в том, что многие из них оказались востребованными в быстро меняющемся мире. Сегодня вопрос о том, кто считается матерью, когда плод помещен в утробу другой женщины, волнует отнюдь не только талмудистов, а кошерность русалок, обсуждавшаяся в Сифри (Шмини, 4:7) и у Рамбана, в его комментарии к книге Ваикра (11:10), пока как-то не пригодилась, поскольку русалок вокруг не видно. Ну что ж, подождем…
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.