[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ НОЯБРЬ 2010 ХЕШВАН 5771 – 11(223)
11/17
Алексей Мокроусов
Мечислав Вайнберг
Струнные квартеты
диск 1 (квартеты № 4, 16), диск 2 (№ 7, 11, 13), диск 3 (№ 6, 8, 15), диск 4 (№ 5, 9, 14)
Квартет Danel. Германия, cpo – PeerMusic Classic при участии WDR, 2007–2010
Хотя Мечислав Вайнберг пока еще не принадлежит к числу композиторов, вокруг которых строятся концертные планы, вышло уже много дисков с записями его музыки. Есть здесь и архивные – так, Мстислав Ростропович исполняет вместе с государственным оркестром СССР под управлением Геннадия Рождественского виолончельный концерт, а сам композитор играет вместе с квартетом Бородина фортепианный квинтет, в котором заметны еврейские мотивы («бородинцы», кстати, на своих концертах исполняют на бис алегретто из Седьмого квартета, где также очевидны еврейские темы). «Бородинцам» он посвятил три квартета – № 8, 13 и 17; вообще, роль посвящений, частых у Вайнберга, важна для его поэтики; чего стоит хотя бы посвящение Шестого квартета Георгию Свиридову, который, несмотря на свой антисемитизм, Вайнбергом восхищался.
Изначально Вайнберг учился в фортепианном классе и мог бы стать отменным солистом. Он выступал как пианист и на сцене Большого зала Московской консерватории, например, 28 октября 1967 года вместе с Давидом Ойстрахом и Мстиславом Ростроповичем он аккомпанировал Галине Вишневской на премьере Семи песен Шостаковича на стихи Блока.
Есть и записи последнего времени, сделанные такими известными музыкантами, как Яша Немцов, Дмитрий Ситковецкий и Давид Герингас (они исполняют трио для фортепиано, скрипки и виолончели) или Юрий Башмет, дирижирующий Первой камерной симфонией с «Солистами Москвы». Камерные симфонии – единственные в наследии Вайнберга, не просто записанные полностью, но еще и в разном исполнении – слушатели Первой, Третьей и Четвертой симфоний могут выбирать между разными оркестрами и дирижерами, от Юлия Туровского и того же Башмета до Миши Рахлевского и Торда Сведлунда (последний много исполняет Вайнберга с симфоническим оркестром шведского города Умеа).
Полной записью вайнберговских квартетов занимается брюссельский квартет «Danel». Уже вышло четыре диска (два из них – в этом году), объединивших 11 квартетов из 17. Бельгийцы давно исполняют музыку русских авторов, от Мосолова до Шостаковича, в свое время много занимались с российскими музыкантами, например с выдающимся альтистом Федором Дружининым (как и позднее Шостакович, Вайнберг посвятил ему альтовую сонату).
Считается, что композитор, много пишущий для кино, неизбежно становится легковесным в «серьезной» музыке, теряет чувство формы, склонен к упрощению языка, – в общем, становится похож на писателя, погруженного в газетную журналистику. Типичный тому пример – судьба Эриха Вольфганга Корнгольда, талантливого венца, ярко начинавшего в 1920‑х годах, вынужденного эмигрировать перед войной в Америку и сделавшего карьеру в Голливуде. Его позднейшие попытки вернуться к академическим сочинениям завершились неудачей. В принципе, на этом пути исключений, типа Ханса Эйслера, не сломленного Голливудом, немного. Вот и наш Геннадий Гладков, например, изначально обещал быть интересным симфоническим композитором, но в итоге посвятил себя экрану.
Вайнберг тоже оказывается исключением. Если в симфонических сочинениях порой еще можно найти следы занятий киноподенщиной (они звучат здесь довольно органично), то этого уже не скажешь о его квартетах. Те полны диалога с современниками – так, в Пятнадцатом и Шестнадцатом чувствуется присутствие Шостаковича и Бриттена. Шестнадцатый квартет автор посвятил памяти сестры, погибшей в концлагере (памяти отца и матери, разделивших судьбу дочери, посвящены соответственно Тринадцатый и Семнадцатый квартеты). В 1981 году, в год написания квартета, сестре Вайнберга исполнилось бы шестьдесят. Этот квартет записан на первом диске «Danel»: записи не следуют хронологии создания. Вайнберг обращался к квартетной форме на протяжении всей жизни, часто отказываясь от классической четырехчастной модели. Первый квартет написан еще в годы учебы в Варшаве (существует его более поздняя редакция), последний датирован 1986 годом. Когда слушаешь их подряд, кажется, что это один, звучащий с паузами рассказ о человеческой судьбе – всегда накануне расставания, последнего разговора, последнего взгляда.
Ощущение трагизма жизни еще не есть ощущение ее трагичности. Вайнберг, человек в быту ироничный, остается и в музыке способным на шаловливую цитату или глубоко запрятанную аллюзию. В оформлении дисков с его квартетами использованы работы Алексея Явленского – возможно, самое точное решение в данном случае. Явленский работал на стыке фигуративного искусства и абстракции, в наиболее геометричных его полотнах все равно присутствуют черты человеческого лица. Немыслимое прежде сочетание красок, отменяющее логику обыденного зрения, ставящее под сомнение превосходство привычки и остающееся при этом по-прежнему антропоцентричным восприятие мира – не эта ли таинственная смесь позволяет художнику быть одновременно с нами и не с нами, брать на себя роль швейцара, обладающего ключами от дверей, скрывающими неизведанные пространства?
Радикальность художественного языка Вайнберга относительна, он не революционер, но строитель, ежедневный, кропотливый, хочется сказать – разнорабочий, если подобное допустимо применить к мастеру высшей квалификации. Нотные тетради заменяли ему дневник, были его повестями и эпопеями. Размеры и форма не имели значения, значение имел слушатель. Вайнбергу хватало немногих.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.