[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ОКТЯБРЬ 2010 ТИШРЕЙ 5771 – 10(222)
ТОНИ ДЖАДТ. ИЗРАИЛЬ КАК УТОПИЯ
6 августа в своем доме на Манхэттене от бокового амиотрофического склероза умер британский историк Тони Роберт Джадт.
Он родился в 1948 году в Лондоне в секулярной еврейской семье. Его мать была дочерью эмигрантов из России, отец подростком перебрался из Бельгии сперва в Ирландию, затем в Англию. После рождения сына семья переехала из еврейского Ист-Энда в аристократический Путни, где Тони пошел в престижную христианскую школу. Затем он поступил на историческое отделение Кембриджа, а по окончании его был оставлен при университете, где преподавал до 1978 года. Затем были Калифорнийский университет, Оксфорд и, наконец, Университет Нью-Йорка – Джадт работал там с 1987 года и до последних лет жизни, возглавляя Институт Ремарка, занимавшийся европейскими исследованиями.
Его первой специализацией была новейшая история Франции, особенно французского социалистического движения. Известность за пределами круга специалистов Джадту принесла вышедшая в 1992 году монография «Несовершенное прошлое: французские интеллектуалы 1944–1956», содержавшая резкую критику Сартра и близких ему философов и литераторов за их влюбленность в сталинский коммунизм и неготовность анализировать причины массового коллаборационизма французов во время второй мировой войны. В 2005 году вышла главная книга Джадта «После войны: История Европы с 1945 года» – почти тысячестраничный том, в полной мере демонстрирующий силу Джадта как аналитика, собирающего мозаику из огромного множества фактов и увязывающего их в причинно-следственные цепочки.
В последние годы, впрочем, репутация Джадта определялась не столько его историческими трудами, сколько выступлениями на актуальные политические темы, в первую очередь – об израильско-палестинском конфликте. Его призыв превратить Израиль из еврейского национального дома в государство двух народов вызвал скандал: оппоненты Джадта сочли, что реализация этого плана привела бы к попаданию еврейского меньшинства в зависимость от доброй воли арабского большинства. В обоснование своей позиции Джадт ссылался на опыт Германии и Франции, которые на протяжении полутора веков были заклятыми врагами и неоднократно воевали, но в послевоенном мире смогли построить добрососедские и даже дружеские отношения. Однако его противников это не убедило – Ближний Восток не Европа, – и Джадт был причислен к «евреям-самоненавистникам», хотя его биография вроде бы не давала оснований для этого.
В 15 лет Джадт, к неудовольствию родных, увлекся сионизмом и стал проводить лето в кибуце. Он даже подумывал о переезде в Израиль. Но Шестидневная война, во время которой он помогал ЦАХАЛ в качестве шофера и переводчика, положила конец этим планам. Впоследствии Джадт утверждал, что 1967 год стал переломным в израильской истории. Война, говорил он, принесла плоды «одинаково горькие и для побежденных, и для победителей». Она кардинально изменила лицо Израиля, превратив его из несколько анахронистичного европейского социалистического проекта в самодовольное ближневосточное государство, населенное жестоковыйными клерикалами-националистами и чуждыми европейским ценностям выходцами из стран Магриба и Передней Азии.
Впрочем, он никогда не переставал любить тот, прежний, довоенный Израиль и с нежностью вспоминал кибуц, где старейшины прорабатывали за пропаганду разлагающей музыки молодого иностранца, мурлыкавшего себе под нос что-то из ранних «Битлз», немецкоязычных евреев с горы Кармель, которые «полностью, вплоть до мельчайших деталей, воссоздали у себя дома венскую жизнь конца эпохи Габсбургов и отказывались учить иврит», англоязычных евреев из кибуца Кфар-Ханасси, что пили чай с фруктовым тортом и играли в крикет… Разочаровавшись в реальном Израиле, Джадт превратил его в пространство ностальгической тоски, в ретроспективную утопию, наподобие вымечтанной славянофилами идеальной допетровской Руси.
Михаил Майков
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.