ПРИНЦ-ПОЛУКРОВКА

Борис Клин

Михаил Ходорковский, отвечая на вопрос читателей интернет-издания «Газета.ru», заявил: «У меня еврей отец, но мы с ним никогда об этом не говорили. Думаю, он ощущает себя русским. Я тем более». Это заявление знаменитого арестанта, к которому я и раньше не испытывал симпатий, стало для меня завершающим штрихом к его облику. Неприятному, несмотря на все попытки либеральной общественности натянуть на Ходорковского, образно говоря, «пиджак академика Сахарова» и объ­явить «узником совести».

Дело в том, что национальность – это не вопрос личных ощущений. Не вопрос языка. Национальность – это происхождение, твои предки, история твоей семьи, твоего народа... И выбрать себе историю невозможно.

Но от предков можно отказаться. Выглядит, конечно, не очень красиво. Но обстоятельства бывают разные. В 30‑х годах в СССР люди отрекались от репрессированных родителей, от супругов, и, говорят, сами репрессированные (те, что выжили) за это их не осуждали. Ибо любили и желали им счастья. Как у Пушкина, «плюнь и поцелуй у злодея ручку». Не хотели, чтобы с их близкими расправились из-за пустой бумажки.

Понятно, когда евреи притворялись кавказцами, чтобы спастись во время Холокоста. Кто тут рискнет упрекнуть? Для этого нужно самому быть Героем. И в 70‑х, когда «полукровки» выбирали национальность родителя, принадлежащего к титульной нации, – тоже объяснимо. Не ломать же жизнь из-за государственного антисемитизма… Все это было.

Но мне трудно представить, что в смешанной семье не было разговоров на эту тему. Ведь надо было паспорт оформлять. А в нем графа «национальность» тогда присутствовала. Неужели такой самостоятельный юноша был, что сам решил, без папы с мамой? Ну, ладно. Пусть сам. По паспорту – русский. Но бьют, как известно, не по паспорту. А лицо у Михаила Борисовича вполне характерное, и как он не сталкивался с антисемитами в школе, во дворе?  Видимо, действительно уникальный человек. Да другие ведь миллиардерами и не становятся. Джинсы многие шили, кооперативы открывали... А вот владельцами заводов, газет, пароходов стали единицы. Однако уже почти четверть века евреем в России быть не страшно. Зачем же сегодня бежать от своего еврейства?

«А какие, собственно, у вас претензии, он же не скрывает еврейства отца?» – говорят мне. И еще говорят: ведь по алахе он и в самом деле не еврей. Стало быть, русский и есть.

Все так, да не так.

Действительно, еврейства Михаил Ходорковский не скрывает. Он просто отказывается от него. Вот только зачем? Зачем сегодня в России отрекаться от еврейства?

Есть у меня на этот счет одно подозрение.

Читаем дальше ответы Ходорковского на вопросы читателей:

«Михаил, после освобождения вы согласились бы баллотироваться на пост президента РФ, если бы об этом вас попросили граждане РФ?»

«Я, прежде всего, исхожу из того, что власть для порядочного человека – это гигантский, нечеловеческий труд и огромная, иногда смертельная ответственность. Хорошо было бы спросить меня: а настолько ли я смел, чтобы быть – даже теоретически – президентом России? Впрочем, убежден, что на посты в нашей стране можно предложить немало достойных кандидатур.

Я был хорошим менеджером экономики и социальной сферы в условиях кризиса. Если я когда-то пригожусь в таком качестве моей стране, то…

Не будем загадывать. Сегодня я заключенный. Не более, хотя и не менее того».

На мой взгляд, из этого ответа следует, что Михаил Ходорковский не исключает, что в перс­пективе может баллотироваться на пост президента.

Правителем в любой стране, и в России, разумеется, тоже, должен быть представитель титульной нации. И не я один придерживаюсь такого мнения.

Вот Сергей Довлатов в свое время спорил на эту тему с писателем Верой Пановой. Панова считала такой подход проявлением национализма и утверждала, что правителем должен быть «умный и порядочный человек». Это, конечно, говорит о широте души Веры Пановой. И о ее идеализме.

В реальной политике все гораздо грубее. Поэтому один знаменитый в нашей стране политик, тоже из еврейско-русской семьи, придумал в свое время формулу «мама – русская, отец – юрист». На мой взгляд, это куда более остроумно и даже в определенной степени менее цинично, чем прямое и грубое отрицание своего происхождения.

Для нацистской Германии алахическое определение еврейства значения не имело вовсе. Дети еврейских отцов уничтожались наравне со стопроцентными, «чистокровными» евреями.

Однако главное – в другом. Сейчас и религиозные деятели, и политики призывают вернуться к традиции. Что верно: от осинки не родятся апельсинки. Человек должен помнить о своих корнях, помнить откуда он пришел. Абрам, не помнящий родства, ничуть не лучше не помнящего родства Ивана. В Советском Союзе традиционный уклад жизни, патриархальный взгляд на мораль лучше всего сохранялся на Кавказе и в Средней Азии. Времена меняются. В Европе даже преследуют за гомофобию, так же как и за антисемитизм. Возможно, там и национальность – дело сугубо личное. Но в США, на которые нам предлагают равняться российские либералы, нравственное разложение ниже, чем в Европе. И президент в США, как известно, тоже выходец из смешанной семьи. Отец – черный кениец Барак Хусейн Обама-старший, мать – белая американка Стэнли Энн Данхэм. Так вот, по сообщениям информагентств, недавно Обама заполнял анкету для переписи населения. В графе «расовая принадлежность» Барак Обама выбрал вариант «черный, афро­американец, или негр». Информацию СМИ подтвердили и в Белом доме.

Термин «негр» был возвращен в перепись именно с этого года, так как, по мнению разработчиков анкет, некоторые пожилые граждане до сих пор идентифицируют себя с такой расой, хотя многие чернокожие американцы считают это слово анахронизмом и даже оскорбительным для себя. Обама вправе был выбрать и другие варианты, и даже несколько ответов, в том числе «многорасовый», «белый» или нейтральное «другое». Между прочим, делать в Америке политическую карьеру по-прежнему удобнее белым. Но вот Обама не стал объяснять, что чувствует себя белым, или говорить, что мама у него белая, а папа – экономист…

  добавить комментарий

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.