[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 2010 ТАМУЗ 5770 – 7(219)
КОРОТКАЯ ПАМЯТЬ
Борис Клин
Отшумели юбилейные торжества – 65-летие Великой Победы. В очередной раз на все лады цитировалось бессмертное: «Никто не забыт, ничто не забыто». Однако же это не так. Кое-кого забыли. И кое-что забыли. Речь идет о военных преступлениях. В России о них вспоминают, когда в сопредельных государствах провозглашают героем отъявленного подонка. В Европе, Америке, в том числе и Латинской, время от времени отыскивают военных преступников. И Демьянюк – не единственный подсудимый последних лет. А вот в России о таких процессах уже давно слыхом не слыхивали.
Последний был в 1970-х, когда в Белоруссии изловили «Тоньку-пулеметчицу». Соответственно прозвищу она расстреливала людей по приказу немцев, а после войны жила спокойно, даже вышла замуж за еврея. Нашли ее случайно.
Почему у нас не ловят военных преступников? Даже Центр Симона Визенталя операцию «Последний шанс» в России не проводит. Самое распространенное объяснение: мощная карательная система СССР «изловила и наказала всех, никого не осталось». Это, мягко говоря, миф. Недавно довелось мне поговорить с одним из ветеранов Военной прокуратуры СССР. По его мнению, полицаи, каратели и иные виновники преступлений против человечности на территории нашей страны вполне могут еще оставаться, скрывшись от правосудия. Их, конечно, в силу возраста осталось наверняка немного. Но есть. Живут по чужим документам. Вполне вероятно, что даже принимают поздравления с Днем Победы и получают ветеранские пенсии. Дело в том, что в годы войны для оформления похоронки командир вовсе не обязан был сдавать документы павших солдат и офицеров. «С поля боя мародеры тащили даже исподнее, стирали и продавали, а уж документы – тем более», – говорит старый следователь. По его словам, документы охотно покупали и обычные воры, и военные преступники. И вполне благополучно жили, понятное дело, сторонясь родных мест. Попадались они случайно, как правило, в двух случаях: если оказывались замешаны в уголовщине или если «награда находила героя». Но первого они сторонились, понимая, что любая маломальская проверка обнаружит страшное прошлое, за которое ждет неминуемый расстрел. А вот над вторым были они не властны. Героев, заслуживших на фронте медали, искали помимо их воли. Но и в этом случае нестыковки в биографии вылезали и приводили к разоблачению. Иногда военные преступники слишком уж усердствовали на трудовом фронте. Их фотографии публиковали газеты, и находились свидетели, опознававшие их.
– Именно так был разоблачен военный преступник, занявший ответственный пост в Минсельхозе одной из прибалтийских республик, – вспоминает отставной военный прокурор. – А еще был подполковник, служил в Подмосковье и должен был получить очередную награду, и при проверке кадровиками возник провал в биографии, потянули – оказалось, он был партизаном, попал в гестапо и сдал отряд, в своем селе числился погибшим. Когда все вскрылось и мы уже собирались его арестовать, он покончил с собой, бросился под поезд.
Были и вовсе необъяснимые ситуации. В Любавичах, где почти все евреи оказались истреблены, местные жители рассказывали мне, как после войны объявился в селе человек, в котором опознали карателя. Писали и в КГБ, и в ЦК КПСС, но его так и не тронули, дожил спокойно до глубокой старости.
Архивисты УФСБ по Петербургу несколько лет назад опубликовали потрясающую историю об одном из деятелей Псковской православной миссии, учрежденной гитлеровскими оккупантами. Некто Амосов, дослужившийся до войны до помощника начальника политотдела Ленинградской милиции, а до того – помощника губернского прокурора, в 1935 году был осужден, но не по 59-й статье УК РСФСР. Он оказался мошенником, присвоившим себе дореволюционный партийный стаж и орден Красного Знамени (высшую награду в СССР до учреждения звания Героя Советского Союза). Сидел он до прихода немцев, а им назвался священником. И был даже назначен благочинным (старшим священником в районе). После освобождения – репрессирован, а в 1956-м – реабилитирован. И лишь в 60‑х годах прошлого века, когда Амосов, к сожалению, для суда земного стал недоступен, в немецких архивах были обнаружены его доносы в гестапо, по которым были расстреляны несколько православных священников, отказывавшихся молиться за вождей Третьего рейха и победу германского оружия. Он же выдал и нескольких подпольщиков. Эта история особенно показательна как развенчивающая миф о всесильности и всеведении советских спецслужб и наглядно демонстрирует, что чекистам не всех военных преступников удалось переловить.
Мне кажется, что многочисленным органам просто не до того, хотя подозрительные нестыковки в биографиях стариков обнаруживаются и сегодня. Журналисты и общественные организации проводить подобные расследования не в состоянии. Во-первых, нет доступа в архивы, зато есть законы, запрещающие сбор информации о частной жизни граждан. Обычную справку из военкомата никому, кроме близких родственников, не дадут. Но даже если попытаться «перепрыгнуть» через эти барьеры, потребуются расходы, хотя бы на командировочные, ведь злодеи избегали появления в родных местах, но только там, в местных музеях или у родственников павших на фронте, могут найтись фотографии, которые способны раскрыть оборотней, живущих под чужим именем. Однако и такие экспертизы тоже требуют денег, а кто их даст? И кто возьмет на себя этот труд, если и найдутся миллионеры, готовые профинансировать подобную деятельность?
Из этой ситуации – если, конечно, нам не безразлично, что гитлеровские прихвостни доживают свой век, окруженные почетом и уважением, получают пенсии и квартиры, – есть два выхода. Первый: с помощью общественных и религиозных организаций, еврейских в частности, оказать давление на государство, с тем чтобы наравне с подразделениями в органах прокуратуры были созданы и такие, что займутся целенаправленно поиском нацистских преступников. И второй: создать российскую организацию, подобную Центру Визенталя. Потому что устанавливать памятники на месте уничтожения евреев, устанавливать их имена – дело, безусловно, важное. Но когда мы повторяем: «Никто не забыт, ничто не забыто», нужно вспоминать не только героев, не только жертв войны, но и тех, кто творил страшные злодеяния. Иначе память какая-то однобокая получается. И слишком короткая.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.