[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮНЬ 2010 СИВАН 5770 – 6(218)
Иосиф Кнебель – пионер художественно-издательского дела в России
Леонид Юниверг
Проработав свыше 25 лет с десятком всевозможных издателей, должен признаться, что среди них И.Н. Кнебель был сверкающим исключением: не преследуя только коммерческие интересы и часто прямо вопреки им, он с увлечением отдавался идее, его захватившей, особенно в области популяризации искусства в широких кругах.
Игорь Грабарь[1]
...Толпа разделилась: одни устремились на второй этаж, другие остались у книжного магазина. И тут, и там быстро были взломаны двери, после чего народ ринулся в торговые и складские помещения. Наиболее ярые принялись за битье витрин и окон, за разгром мебели в книжном магазине и «Школьном музее»; большинство же хватали в охапку первое, что попадало под руку, и выбегали на улицу, чтобы принародно – к удивлению, а то и к радости набежавших зевак – с азартом все уничтожить. «Патриоты» яростно выдирали книжные блоки из красивых добротных переплетов «Истории русского искусства»; безжалостно разрывали наклеенные на паспарту репродукции с картин русских художников; с треском протыкали ножами живописные картины-оригиналы к изданным или только готовившимся к печати учебным пособиям; с силой разбивали стеклянные фотонегативы, многие из которых были сняты с разрушенных во время войны памятников русской архитектуры... Само разнообразие производимых громилами действий порождало невероятную какофонию звуков, возбуждавших толпу, подогревавших ее низменные инстинкты, прикрытые, как фиговым листком, чувством «истинного патриотизма»...
Иосиф Кнебель. 1900-е годы
Так, увы, трагично был подведен итог 35‑летней деятельности на благо русской художественной культуры одного из замечательных московских книгоиздателей и книготорговцев – Иосифа Николаевича Кнебеля (1854–1926). «Еврейское счастье» настигло и его: избежав страшных еврейских погромов, он стал жертвой не менее варварского антинемецкого погрома в Москве 28 мая 1915 года.
«Удивительная, трудноописуемая картина предстает перед глазами приезжего, взирающего на распростертый у его ног великолепный царский град с рядами зеленых и красных крыш, бесчисленными церквами и дворцами. <...> Отражающийся от них луч солнца создает не виданное ранее поблескивающее многоцветье, сказочное великолепие которого нельзя увидеть ни в одном городе Европы»[2]. Именно такой воспринял Москву 26‑летний Иосиф Кнебель, один из авторов процитированного здесь немецкоязычного «Путеводителя по Москве», после переезда туда из Вены в 1880 году.
Позади осталось детство, прошедшее в небольшом галицийском городке Бучаче, насчитывавшем в то время около 7 тыс. жителей, по большей части евреев: не случайно купцы Бучача славились своим богатством, широкими связями и энергией. В патриархальной еврейской семье одного из таких купцов 21 сентября 1854 года и родился будущий книгоиздатель.
Сведения о семье Кнебеля крайне скудны: известно лишь, что его прадед, Йозеф Кнебель, числился в списке домовладельцев Бучача уже в конце XVIII века, а отец Иосифа – Николай Кнебель – был купцом 2‑й гильдии. Известно также, что у него был властолюбивый и вспыльчивый характер, от которого часто страдали его жена и трое детей. В конце концов, это привело к тому, что 13‑летний Иосиф, незадолго до того отпраздновавший бар мицву, решился покинуть родной дом и уехать в Вену.
Тяжелыми оказались юношеские годы будущего издателя: много сил отнимали и ежедневные заботы о пропитании, и упорные занятия гимназическими науками[3]. Сдав экстерном экзамены, Кнебель еще семь лет учился: сначала – на гуманитарном факультете Венского университета, а затем – в Академии коммерческих наук. В 1880 году, после плодотворной практики в лучших европейских книжных магазинах, он переехал в Москву, где намеревался создать собственное книготорговое, а впоследствии и издательское дело.
Петровские линии. Конец XIX – начало XX века
Уже через два года Кнебель вместе со своим новым московским другом, обрусевшим немцем Павлом Францевичем Гроссманом (соавтором упомянутого «Путеводителя»), основал книготорговую фирму «Гроссман и Кнебель», состоявшую из книжного магазина и «библиотеки для чтения», разместившихся в нескольких помещениях дома № 13 в Петровских линиях (ныне – дом № 1/20). Вот как описана эта улица в романе Бориса Пастернака «Доктор Живаго»: «Петровские линии производили впечатление петербургского уголка в Москве. Соответствие зданий по обеим сторонам проезда, лепные парадные в хорошем вкусе, книжная лавка, читальня, картографическое заведение, очень приличный табачный магазин, очень приличный ресторан, перед рестораном – газовые фонари в круглых матовых колпаках на массивных кронштейнах. <...> Здесь жили серьезные, уважающие себя и хорошо зарабатывающие люди свободных профессий».
Вскоре новая фирма зарекомендовала себя как одно из наиболее солидных предприятий страны по продаже отечественных и зарубежных художественных изданий и журналов по искусству, а позже – и как одно из лучших издательств, выпускающих оригинальные альбомы и книги по русскому изобразительному искусству, детские книги и наглядные пособия. К сожалению, Гроссман так и не дожил до начала издательской деятельности фирмы: в 1890 году он умер от скоротечной чахотки, оставив своего друга осуществлять их общие мечты и планы.
К главным достижениям Иосифа Кнебеля – основателя первого в России специализированного издательства по изобразительному искусству – относится в первую очередь многотомная «История русского искусства», по общему признанию, один из самых серьезных искусствоведческих трудов дореволюционной России. Игорь Грабарь, редактор и основной автор «Истории», вспоминал в своей «Автомонографии», как долго и настойчиво убеждал его Кнебель взяться за этот грандиозный труд: «…идея издания “Истории” настолько захватила его, что понемногу и я освоился с нею и в конце концов перестал возражать»[4]. Отодвинув на второй план свои многолетние и достаточно успешные занятия живописью, Грабарь в течение шести лет – с 1910 по 1916 год – подготовил к печати пять больших томов, и поныне весьма ценимых любителями искусства. В подготовку «Истории» Кнебель вложил весь свой богатый издательский опыт, вкус, неукротимую энергию и, конечно, немалые средства. Современники высоко оценили труд издателя, что отразилось во многих рецензиях. Наиболее содержательные из них принадлежали петербургскому искусствоведу В.Я. Курбатову. Эту работу, по его мнению, «…смело можно назвать подвигом»[5]. Высоко оценил фундаментальный труд и А.Н. Бенуа, справедливо назвав его «настоящим памятником нашей художественной науки», одним изданием которого «Кнебель заслужил глубокую признательность русского общества»[6].
Широкую известность приобрела и серия иллюстрированных монографий «Русские художники», в которую вошли книги, посвященные Михаилу Врубелю, Исааку Левитану, Валентину Серову и другим крупным российским живописцам. До сих пор остаются непревзойденными по степени близости к оригиналам альбомы гелиогравюр с лучших картин Третьяковской галереи, Русского музея и Румянцевской галереи. Все они по заказу Кнебеля были превосходно отпечатаны в прославленных графических мастерских Вены. Интересно отметить, что по сей день эти репродукции, отпечатанные в один цвет, охотно используются популяризаторами изобразительного искусства при организации передвижных выставок.
Обложка одного из выпусков «Истории русского искусства». 1910–1916 годы.Оформление Е. Лансере
Большим событием в художественной жизни России начала XX века стали также и кнебелевские детские книжки, проникнутые заботой о приобщении детей к миру большого искусства. Их иллюстраторами были, как правило, крупные мастера графики, такие, как Георгий Нарбут, Дмитрий Митрохин, Елена Поленова, Николай Ульянов и ряд других, близких к кругу «Мира искусства» или к «Союзу русских художников». С их помощью Кнебелю удалось создать свою знаменитую «Подарочную серию» детских книг, ставшую не только любимым чтением для детей, но и предметом коллекционирования для взрослых. «Мне много раз доводилось встречать эти книги у друзей и знакомых, были они и у меня, – вспоминал замечательный российский художник Ю. Пименов. – И каждый раз я с радостью открывал эти, почти не пожелтевшие, плотные листы с прекрасными цветными иллюстрациями, отпечатанными, как правило, в лучших типографиях России»[7].
Тут уместно заметить, что ряд своих детских книг Кнебель, видимо, по заказу книготорговцев издал в переводе на польский язык. Однако для меня полной неожиданностью стало недавнее знакомство с несколькими детскими книгами Кнебеля, переведенными на иврит и изданными в 1920‑х годах в Германии. Это были книги с рисунками Георгия Нарбута и Дмитрия Митрохина. Причем некоторые из особо удачных иллюстраций этих художников перекочевали затем на страницы ряда ивритских учебников и учебных пособий, вышедших уже в Израиле!
Школьные наглядные пособия, изданные И. Кнебелем, вновь показали неизменность его эстетической программы: он как бы продолжал шефство над детьми, только что расставшимися с его книжками-картинками и взявшими в руки учебники. Бесспорно, самым замечательным и известным кнебелевским школьным пособием явились «Картины по русской истории» (1908–1913), включавшие свыше 50 исторических композиций, созданных выдающимися художниками того времени: А. и В. Васнецовыми, С. Ивановым, Д. Кардовским, Б. Кустодиевым, Е. Лансере и др. Мало кому известно, что среди заказанных Иосифом Кнебелем исторических картин были и такие шедевры, как «Петр Великий» В. Серова, «Вахтпарад при Павле I» А. Бенуа и «Город в николаевское время» М. Добужинского. Не случайно эти картины были приобретены Третьяковской галереей и Русским музеем. «Такого подлинного Петра мы до того не видали, – вспоминал серовскую композицию Грабарь. – Школьная картина силою счастливого вдохновения развернулась почти во фреску»[8].
Перед первой мировой войной известность Кнебеля как одного из крупнейших и серьезнейших издателей, а также как владельца культурного, европейского уровня книжного магазина стала поистине всероссийской. Не менее высоко ценили Иосифа Николаевича за высокий профессионализм и безупречные деловые качества в зарубежных книжных кругах. Этому способствовал и успех кнебелевских изданий на Международной выставке печатного дела и графики в Лейпциге в мае 1914 года. Достаточно сказать, что из 214 художественных изданий, представленных 54 российскими издательствами в разделе «Современная иллюстрированная книга», 31 было выпущено Кнебелем.
Все это привлекало к сотрудничеству с московским книгоиздателем наиболее видных искусствоведов, литературоведов, ученых-естествоиспытателей, педагогов и художников. В разные годы это были: А. Бенуа, В. Васнецов, И. Грабарь, М. Добужинский, П. Ефремов, И. Забелин, И. Остроухов, Н. Рерих, В. Серов, К. Тимирязев и др. Однако многим задуманным изданиям не суждено было осуществиться: как уже упоминалось, 28 мая 1915 года, в разгар войны, московские «патриоты» устроили грандиозный антинемецкий погром. Среди других фирм с нерусскими названиями были варварски разгромлены принадлежавшие фирме «Гроссман и Кнебель» книжный магазин и «Школьный музей» со складами наглядных пособий и клише. В результате было уничтожено много рукописей, подготовленных к печати (в том числе и материалы к нескольким очередным томам «Истории русского искусства»), более 10 тыс. фотонегативов и клише с ценнейших фотографий, сотни оригиналов иллюстраций к детским книгам, готовые тиражи репродукций и огромное количество уже отпечатанных книг, альбомов и наглядных пособий. Очевидцам навсегда врезалась в память узкая улочка Петровских линий, заваленная на метр высотой всем тем, что в течение многих лет составляло смысл жизни Иосифа Николаевича Кнебеля.
Иллюстрация Д. Митрохина к сказке В. Гауфа «Корабль-призрак». Москва, 1913 год
Помимо непоправимого морального ущерба, издатель претерпел значительные материальные убытки, оцененные в полмиллиона рублей, что нанесло сильнейший удар по фирме и поставило вопрос о ее дальнейшем существовании. Как писал позже сам Кнебель, он не прекращал дела только «под влиянием уговоров и убеждений со стороны ряда правительственных, общественных и частных образовательных и художественных учреждений», а также «моей твердой веры в ту пользу, которую я приношу России своей честной деятельностью»[9]. Два года спустя правительство все же нашло возможность возместить Кнебелю часть суммы, в которую был оценен нанесенный ему ущерб, однако до конца оправиться от трагических майских событий он так и не смог.
После Октябрьского переворота 1917 года Кнебель, в числе многих других специалистов, откликнулся на предложение о сотрудничестве с советской властью. Иосиф Николаевич был вызван в Совнарком к Ленину и после разговора с ним согласился возглавить комиссию по национализации собственного книжного имущества. (Кстати, подробности встречи Кнебеля с Лениным, пересказанные Марией Кнебель – младшей дочерью издателя драматургу Н.Ф. Погодину, были использованы им в пьесе «Кремлевские куранты», в сцене разговора Ленина с инженером Забелиным.)
Последующие годы вновь были наполнены для Кнебеля неустанным трудом: то он работал консультантом государственных издательств; то, после введения нэпа, – контрагентом Госиздата по выпуску детских книг; то стал инициатором и одним из руководителей «Акционерного общества наглядных пособий»... В конце жизни Кнебелю все же удалось вернуться к любимому делу: выпуску книг по изобразительному искусству. Весной 1925 года по его инициативе было организовано издательство при Третьяковской галерее, а вскоре увидели свет два каталога выставок галереи: «У истоков русского искусства» и «К.Ф. Юон. К 25‑летию художественной деятельности». Оба они отличались той самой культурой издательского дела, т. е. высоким уровнем подготовки текста, изящным оформлением и превосходной печатью, что сразу выдавала причастность к их выпуску такого первоклассного профессионала-издателя, каким был и оставался Кнебель. Эти книги стали последними, вышедшими при его участии: внезапный сердечный приступ оборвал жизнь Иосифа Николаевича 14 августа 1926 года.
Обложка Г. Нарбута к книге «Сказки: Теремок. Мизгирь». Москва, 1910 год
* * *
С той поры прошло около ста лет. Однако не канули в Лету ни сам Кнебель, ни выпущенные им 700 изданий, большинство из которых до сих пор сохраняют свою научную и художественно-эстетическую ценность, являясь предметом собирательства для многих библиофилов. После многолетнего замалчивания имени Кнебеля («частник», да еще еврей!) о нем впервые написала в своих известных театральных мемуарах «Вся жизнь» (М., 1967) его дочь – замечательный театральный режиссер и педагог, народная артистка РСФСР, доктор искусствоведения Мария Кнебель. Именно на эту книгу в 1971 году указал мне – тогда студенту 2‑го курса книговедческого отделения Московского полиграфического института – преподаватель истории книжной торговли Александр Алексеевич Говоров (1925–2003). Ему – историку, писателю, принципиально беспартийному человеку, прошедшему сталинские лагеря, но не потерявшему веру в себя и в людей, – обязан я встречей с Иосифом Николаевичем Кнебелем. (Да, как это ни покажется странным, за 25 лет исследования его жизни и деятельности, во время которых было обследовано свыше 20 архивов, просмотрены сотни книг и статей, проведены десятки встреч с современниками издателя, я настолько сроднился с ним, что воспринимаю его как своего давнего знакомого…)
Спустя три года, уже завершив работу над дипломным проектом, посвященным деятельности Кнебеля, я организовал в центре Москвы, в Доме детской книги, первую выставку его изданий, нашедшую широкий отклик в столичных художественных кругах. Побывавший на вернисаже известный литературовед Ираклий Андронников записал в Книге отзывов: «Многие издания я помню с детства, по ним я учился рассматривать картины великих художников, а когда подрос, мог цитировать тексты монографий о Врубеле, Левитане, Серове. <...> Многие знаю, потому что работал библиотекарем в Ленинграде, в Публичной библиотеке. Но все вместе?!.. Все вместе они производят громадное впечатление! Ум, образованность! Вкус! Темперамент! Размах! Творчество! Высоко поднимается огромная фигура издателя, редактора, инициатора и пропагандиста русского искусства и русской книги!»[10]
В 1979 году, в связи со 125‑летием со дня рождения Кнебеля, мне посчастливилось добиться разрешения властей на установление издателю мемориальной доски. До последней минуты обе дочери Иосифа Николаевича – Мария и Елена – не верили, что открытие доски состоится. Однако это произошло, причем в том самом месте, где в 1915 году русские «патриоты» громили книжный магазин и издательство их отца… (Многие годы в этом помещении находилась районная библиотека им. А.И. Герцена, а ныне – Дом культуры «На Петровских линиях».)
А. Бенуа. В немецкой слободе. 1912 год.
Иллюстрация из издания И. Кнебеля
«Картины по русской истории»
Не менее приятным сюрпризом для родных, друзей и почитателей Кнебеля было создание в Историко-краеведческом музее г. Бучача небольшой, специально посвященной ему экспозиции (кстати, она опередила на несколько лет другой мемориальный уголок, посвященный нобелевскому лауреату, израильскому писателю Шмуэлю-Йосефу Агнону, земляку Кнебеля). Наконец, за последние годы в России и за рубежом было опубликовано свыше двух десятков статей об И.Н. Кнебеле, защищена диссертация о его издательской и книготорговой деятельности (1982), а также подготовлена и выпущена монография[11], положившая начало иерусалимскому издательству «Филобиблон».
И все же главным остается другое: издания Кнебеля вновь возвращаются к читателям, обретя вторую жизнь благодаря их факсимильному воспроизведению. Так, в 1989 году в московском издательстве «Книга» вновь увидели свет 12 его лучших детских книжек, а в другом крупном российском издательстве – «Изобразительное искусство» – вышел комплект открыток, включивший 32 композиции из «Картин по русской истории». Примечательно, что 100‑тысячный тираж этого издания разошелся чуть ли не в две недели! Видимо, успех переиздания «Картин» вдохновил популярный московский журнал «Юный художник» на другую издательскую акцию: в середине 1990‑х годов, в течение нескольких лет, редакция выпускала ежемесячные приложения, включавшие репродукцию одной из исторических картин Кнебеля и пояснительный текст к ней, взятый из того же издания. И что интересно: своим нынешним качеством печати эти издания еще раз доказали, что установленный Кнебелем высочайший уровень книгопечатного искусства до сих пор остается в России непревзойденным. Не случайно Александр Бенуа писал об издателе: «Во всяком большом деле – главная сила в личных человеческих качествах, сообщающих предприятию и жизненность, и яркость, и значительность, и этими личными качествами в избытке обладает Кнебель»[12].
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
[1] ЦГА РСФСР. Ф. 539. Оп. 3. Ед. 4763. Л. 17.
[2] См.: Grossman P., Kno..bel I. Fu..hrer Durch Moskaw. M., 1882.
[3] См.: Кнебель М.О. Вся жизнь. М., 1967. С. 15.
[4] Грабарь И.Э. Моя жизнь: Автомонография. М.–Л., 1937. С. 218.
[5] Зодчий. 1912. № 25. С. 267.
[6] ГРМ. Ф. 137. Ед. 409. Л. 4.
[7] Пименов Ю.И. Москва стала его домом // Детская литература. 1974. № 9. С. 77.
[8] Грабарь И. Валентин Александрович Серов: Жизнь и творчество. М., [1913]. С. 247.
[9] ЦГИА. Ф. 23. Оп. 28. Ед. 633. Л. 1.
[10] Цит. по «Книге отзывов» выставки // Архив Л. Юниверга.
[11] Юниверг Л. Издательский мир Иосифа Кнебеля. Иерусалим, 1997.
[12] ГРМ. Ф. 137. Ед. 409. Л. 3.