[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАЙ 2010 ИЯР 5770 – 5(217)
Евреи Северной Африки во время Второй мировой войны
Даниил Романовский
Между 1940 и 1943 годами Северная Африка – как естественное продолжение Западной Европы на юг – оказалась театром военных действий. Часть ее длительное время была оккупирована гитлеровской армией; другая часть находилась под контролем Италии, страны – союзницы нацистской Германии, с 1938 года проводившей антиеврейскую политику. Алжир и большая часть Марокко были под контролем режима Виши, сотрудничавшего с нацистами. Все это не могло не отразиться на судьбе североафриканского еврейства, но уместно ли говорить о Холокосте в Северной Африке?
Безусловно, нет. На фоне той трагедии, которая во время второй мировой войны постигла евреев в не столь далекой Европе, Северная Африка представляется тихой гаванью. Как таковую ее воспринимали и европейские евреи, и поэтому в 1941–1942 годах многие тысячи беженцев оказались в Касабланке, Оране, Алжире и в оккупированном испанцами Танжере.
Еврейская, в особенности израильская, историография 1960–1980-х годов имела тенденцию подчеркивать единство истории еврейского народа по странам и континентам, и, следуя этой тенденции, историки проводили параллели между тем, что происходило в оккупированной нацистами Польше и в оккупированном итало-немецкой армией Тунисе. Такие параллели вполне законны: в Тунисе (а также в Алжире и Марокко) тоже действовали антиеврейские законы и военные приказы, имелись концентрационные лагеря для евреев и т. п. Однако налицо важнейшее отличие Северной Африки от Европы: здесь, даже в Тунисе, не проводился геноцид еврейского народа. В 1945 году – году капитуляции Германии – в Марокко, Алжире, Тунисе и Ливии проживали около 500 000 евреев; за время войны еврейское население этих стран даже несколько увеличилось.
Итак, Холокоста, то есть нацистского геноцида евреев – такого, какой был в Европе, – в Северной Африке не было. Тем не менее для евреев стран Магриба, как называют этот регион арабы, вторая мировая война не прошла незамеченной. Не все евреи – как беженцы, так и местные уроженцы – пережили ее. Тунис в первой половине 1943 года отнюдь не был безопасной для евреев территорией, а евреям Марокко и Алжира под властью Виши – после десятков лет насаждения французских либеральных принципов – пришлось столкнуться с расовыми законами, социальной дискриминацией, а порой и с антисемитскими эксцессами.
Маршал Анри Филипп Петен.
Июнь 1940 года
1.
Накануне войны самым большим еврейским населением обладал султанат Марокко. В зоне французского протектората (в так называемом Французском Марокко), по переписи 1936 года, было около 161 000 «туземных» евреев (т. е. подданных султана) и 12 000 евреев – французских граждан. К моменту капитуляции французской армии в июне 1940 года и перехода Французского Марокко под власть коллаборационистского режима Виши, с учетом естественного прироста, а также притока беженцев из Европы – многие из которых рассчитывали на Марокко как на перевалочный пункт на пути в Америку – здесь проживало приблизительно 200 000 евреев.
Другим протекторатом Франции был Тунис. Перепись населения, проведенная здесь в 1936 году, показала около 60 000 евреев. Кроме того, из 95 000 тунисских итальянцев, учтенных переписью, от 5000 до 6000 составляли также евреи. Последние отличались итальянским патриотизмом, и некоторые даже симпатизировали фашистскому движению. Введение расовых законов против евреев в фашистской Италии в 1938–1939 годах охладило многих из них, однако лишь небольшая их часть пожелали принять французское гражданство. Фашистская Италия делала ставку на «своих» евреев – как-никак, они укрепляли итальянское меньшинство в Тунисе в противовес привилегированному французскому. В 1942–1943 годах, в период итало-немецкой оккупации, парадоксальным образом именно итальянские военные власти в Тунисе защищали своих евреев не только от немцев, но и от французов режима Виши. Вместе с евреями – гражданами Франции и других стран – в Тунисе в 1940 году было около 90 000 евреев.
Во французской колонии Алжир Декрет Кремье от 1870 года даровал французское гражданство всем евреям страны, независимо от их происхождения. Так Франция получила в Алжире заметное меньшинство, горячо поддерживавшее колониальный режим; но при этом между арабами-мусульманами и евреями был вбит клин. Декретом Кремье были возмущены не только арабы, но и многочисленные французские поселенцы в Алжире – ведь Республика приравняла туземцев-евреев к ним, расовым французам! Европейская (преимущественно французская) община Алжира, насчитывавшая к началу войны почти миллион человек, стала питательной средой для всевозможных ультраконсервативных и фашистских движений. Антисемитизм был едва ли не главным кредо этих движений.
Первую перепись евреев в Алжире провели власти режима Виши в 1941 году; она показала 117 646 евреев.
Были или не были гражданами Третьей Республики евреи Северной Африки, но они – и в Алжире, и в протекторатах – тянулись к французской культуре, доверяли либеральной свободолюбивой Франции, видели в ней свою защитницу. Тем более что отношение к ним со стороны мусульман, а в Алжире – и со стороны европейских поселенцев – ухудшалось.
Отношения между евреями и мусульманами в странах Магриба никогда не были идиллическими, а когда этот регион стал частью французской колониальной империи – совсем испортились: в Северной Африке распространялся антисемитизм. В Алжире в конце XIX века прошли погромы: в 1881–1883 и в 1897–1898 годах; в последней погромной волне, произошедшей на фоне дела Дрейфуса, приняли участие не только арабы, но и французские поселенцы. В 1910–1930‑х годах антисемитизм был на подъеме. Усиление нацизма в Германии совпало с волной антиеврейских беспорядков в Магрибе: в июле 1932 года – в Сфаксе (Тунис), весной 1933 года – в Рабате и Касабланке, а также в столице Испанского Марокко Тетуане и в свободном городе Танжере. В августе 1934 года разразился погром в Константине (Алжир), 23 еврея были убиты и 38 – ранены. Арабское восстание в Палестине в 1936–1939 годах вызвало подъем солидарности в арабском мире; митинги протеста против «политики британского империализма в Палестине» сопровождались криками «Смерть евреям!» и порой заканчивались избиениями евреев и порчей их собственности.
Два фактора со всей очевидностью способствовали росту антисемитизма в Магрибе: кроме еврейской колонизации в Земле Израиля, сыграло свою роль и европейское, особенно нацистское, влияние. После начала мятежа Франко в Испании в 1936 году нацисты начали наводнять Магриб листовками, призывающими к погромам; радиостанции в Берлине и Штутгарте вели пропаганду на арабском и берберских языках. Вели пропаганду и итальянцы: итальянское радио вещало, что евреи Северной Африки – это агенты французского колониализма, подобно тому как евреи в Палестине – агенты британского империализма.
Ошибочно, однако, считать, что сионизм и европейская пропаганда были единственными или главными причинами роста антисемитизма в Магрибе. Более важным фактором был подъем арабского национализма, начавшийся в конце XIX века. Национализм неотделим от ненависти к чужакам, кто бы они ни были. Французская колонизация обострила националистические чувства арабов.
2.
Начало второй мировой войны в 1939 году привело к усилению профранцузских чувств в среде евреев Северной Африки, но также и к росту антисемитизма в среде европейских поселенцев и арабов. По мере отступления французской армии в мае–июне 1940 года антиеврейские настроения усиливались. Копируя нацистскую меру, паша Сале, города-спутника Рабата, запретил евреям нанимать мусульманскую прислугу. Участились налеты французских и арабских легионеров, мобилизованных во французскую армию, на еврейские кварталы в Марокко; в Фесе во время такого налета один еврей был убит и шестеро ранены. В Тунисе распространялись брошюры с призывами убивать евреев; имели место разграбления еврейских магазинов. В Алжире, где французская власть была неколебима, ситуация оставалась более спокойной.
Правительство маршала Петена, подписавшее 22 июня 1940 года капитуляцию Франции, провозгласило «национальную революцию»; неотъемлемой ее частью была ликвидация эмансипации евреев, проведенной еще в 1790–1791 годах. Из курортного городка Виши, куда правительство Франции перебралось в разгар войны, оно начало издавать один за другим антиеврейские декреты.
7 октября 1940 года был отменен Декрет Кремье («Конец семидесятилетнего скандала!» – такими словами приветствовал решение режима Виши Шарль Моррас, идеолог французских ультраправых). Более 100 000 алжирских евреев – большинство из них уже родились французскими гражданами – потеряли свое гражданство. Французское гражданство сохранялось только за ветеранами 1914–1918 и 1940 годов (но не за их вдовами и детьми и не за ветеранами войны 1926 года в Марокко), за кавалерами ордена Почетного легиона и обладателями некоторых военных наград. При этом евреям не восстанавливалась прежняя юридическая автономия, которая была гарантирована мусульманам.
Только на следующий день, 8 октября, на Северную Африку был распространен Статут о евреях. Обе версии вишистского Статута о евреях – первая, от 3 октября 1940, и более строгая вторая, от 2 июня 1941 года, – в Алжире были введены без изменений. В частности, в Алжире действовало расовое определение еврея, скроенное приблизительно по образцу нацистского нюрнбергского определения 1935 года. В протекторатах же статуты были юридически адаптированы к местному закону. Для туземных евреев была учтена их религиозная принадлежность: евреи, перешедшие в ислам или христианство, уже не считались евреями. На лиц немарокканского и нетунисского происхождения распространялось расовое определение еврея. Султан Марокко Мухаммед V и бей Туниса Ахмад были вынуждены подтвердить вишистский статут соответствующими указами.
Дальнейшие меры против евреев в Северной Африке повторяли соответствующие меры в метрополии. Евреи были сняты с административных постов, уволены из армии и из школ, кроме специфически еврейских. В Алжире евреи были изгнаны из сфер финансов и печати, из страхового дела, из книгоиздательства и кино. В Марокко также евреи были уволены из сферы кино – вплоть до кассиров в кинотеатрах. По всей французской Северной Африке евреям были запрещены многие виды торговли – их список все время расширялся. Была введена процентная норма для адвокатов, врачей и иных специалистов. Впрочем, в Тунисе для врачей была установлена 5%‑ная норма, а не 2%‑ная, как во Франции. С 1941–1942 учебного года была введена 3%‑ная норма для студентов в Алжире. Здесь же была введена 14%‑ная норма для евреев – учащихся старших школ (кроме еврейских), а с 1942–1943 учебного года – 7%‑ная норма. Евреи были исключены из детских и молодежных организаций.
Как и во Франции, была проведена «ариизация» собственности. Закон Виши от 22 июля 1941 года об изъятии еврейской собственности – промышленной, коммерческой, земельной, мастерских, недвижимости (кроме личных квартир) – был распространен на Алжир в ноябре 1941 года. В Марокко и Тунисе «ариизация» шла медленно: против «ариизации» возражали итальянские военные власти. Немудрено: в руках пяти с лишним тысяч тунисских «ливорнези», большинство из которых были подданными Италии, находилась половина всей еврейской собственности Туниса. В Тунисе бейский указ затруднил евреям приобретение земли и предприятий розничной торговли. С марта 1942 года на еврейские предприятия назначались неевреи-«опекуны». В Марокко антиеврейские меры включали указ визиря от декабря 1941 года, запрещающий евреям селиться в мусульманских кварталах, и указ, разрешающий промышленно-торговым ассоциациям исключать евреев из своих рядов.
Антиеврейские меры 1940–1942 годов в Северной Африке, проводимые французскими колониальными властями и местной властью в протекторатах, по-разному воспринимались здешними евреями. Болезненнее всего они были для офранцуженных евреев Алжира, Касабланки, портовых городов Туниса, для которых Франция была синонимом свободы, равенства и братства. Большинство евреев Алжира посылали своих детей в общефранцузские школы; школы Всемирного еврейского альянса здесь, в отличие от Марокко, были непопулярны. Введение процентной нормы в нееврейских школах было катастрофой для еврейской общины Алжира. Менее болезненны эти меры были для евреев, дистанцировавшихся от европейской культуры (в основном, в провинциальном Марокко).
Евреи Северной Африки склонны были приписывать антиеврейские меры режима Виши принуждению, оказанному победителями на французов. В действительности же эти меры были инициативой правительства Виши – немцы никогда не требовали от Петена распространить антиеврейские законы на Африку. В протесте, направленном алжирскими евреями маршалу Петену после введения Статута о евреях, говорилось: «В своем сердце мы остаемся французами. Да здравствует Франция! Да здравствует французский Алжир!»
Особое место в событиях 1940–1942 годов занимает судьба евреев-беженцев и интернированных в Северной Африке.
Первыми интернированными в Северной Африке были члены Иностранного легиона, демобилизованные после капитуляции Франции. Большинство из них – те, у кого не имелось контракта на работу, – были отправлены в лагеря в Сахаре, рабочие или нерабочие. В Марокко и Алжире к ноябрю 1942 года было около 30 лагерей, самые большие из них – Ин-Фут и Сиди аль-Аяши в Марокко и Хаджерат М’Гиль и Джельфа в Алжире.
В некоторых лагерях, расположенных вдоль строящейся Транссахарской железной дороги (престижный проект режима Виши, который так и не был реализован) на востоке Марокко, уже находилось около 2000 рабочих-«добровольцев» – беженцев из Европы. Чтобы избежать ареста, эти несчастные согласились завербоваться на строительство, и им даже выплачивалась мизерная зарплата. В результате они оказались за колючей проволокой, подчиненные воинской дисциплине и охраняемые солдатами – сенегальцами, арабскими «гумье», а иногда и бывшими бойцами Иностранного легиона, но «арийцами». Положение их мало отличалось от положения интернированных – часто в тех же лагерях.
Вскоре сахарские лагеря пополнились новыми интернированными: беженцами, надеявшимися отплыть из Касабланки в Америку и не сумевшими это сделать; пассажирами пароходов «Монте Визу» и «Альсина», не доплывших до Америки и вернувшихся в Касабланку; заключенными из лагерей в Южной Франции, переведенными сюда властями Виши; а также местными евреями, арестованными по подозрению в коммунизме или голлизме или за участие в черном рынке. Через лагеря Марокко и Алжира прошло около 10 000 иностранных евреев, «добровольцев» и заключенных, и какое-то число местных евреев (точное количество последних неизвестно)[1].
В рабочих лагерях был десятичасовой рабочий день; иногда место работы было удалено от лагеря, и до него надо было идти час или два. Вода была плохая, и ее было мало. Часто применялись наказания: лишение пищи; избиения; «львиная клетка» 2 х 2 м, где наказанный стоял на солнце привязанный к столбу; унизительные тяжелые бессмысленные работы; «могила» – яма, где наказанный мог провести от нескольких суток до месяца. В некоторых лагерях случались эпидемии тифа. Заключенные нередко умирали.
Шабат в синагоге на Джербе.
Тунис. 1930‑е годы
3.
8–11 ноября 1942 года союзники высадились в Алжире и Марокко. Немедленно в Тунис вошли итало-немецкие войска. С 9 ноября 1942 по апрель–май 1943 года Тунис был под итало-немецкой оккупацией; хотя зона оккупации составляла не более одной трети территории Туниса, но именно в ней оказались основные еврейские общины страны: города Тунис, Сус, Сфакс и остров Джерба.
Власть над евреями Туниса была поделена между несколькими институциями. Наиболее реальной властью было командование немецкой армии в Тунисе: так, дальнейшие мобилизации евреев страны на фортификационные и другие работы были инициативой вермахта. Власть итальянцев была также ощутима. Формально сохранялась и власть французских властей (генерального резидента правительства Виши), а также тунисского бея. Одновременно с армией в Тунис прибыли и СС в лице оберштурмбанфюрера Вальтера Рауффа и его команды.
Команда Рауффа имела свою предысторию. В июле 1942 года, когда Африканский корпус генерала Эрвина Роммеля приблизился к Александрии и немцы уверились в победе, в СС была сформирована айнзацкоманда «Египет» под началом Вальтера Рауффа. Айнзацкоманде «Египет» предстояло, следуя за войсками Роммеля, вступить в Палестину и приступить там к «решению еврейского вопроса». Сам Рауфф уже имел опыт массовых убийств: в 1941‑м он надзирал за деятельностью «душегубок» в СССР и в Сербии, что и предрешило его назначение на пост начальника айнзацкоманды «Египет».
В сентябре 1942 года, когда оккупация Египта сорвалась, команда Рауффа была отозвана в Берлин, а в ноябре послана в Тунис, где была увеличена до 100 человек. В Тунисе Рауфф получил должность начальника СД и включился в «решение еврейского вопроса» в стране[2].
23 ноября 1942 года СД арестовала несколько ведущих членов еврейской общины города Туниса, включая ее председателя Моиза Боржеля. Французский генеральный резидент направил протест немцам: по соглашению, такие аресты могла производить только французская полиция. Немцы освободили арестованных через несколько дней, но при этом Боржелю было приказано дважды в день являться в комендатуру СД «за получением инструкций».
В воскресенье 6 декабря Рауфф вызвал в комендатуру Боржеля и главного раввина столицы Хаима Беллаиша и объявил им, что ввиду нехватки рабочей силы командующий силами Оси в Северной Африке приказал мобилизовать евреев. Рауфф объявил также, что руководство еврейской общины распускается и вместо него будет создан «Комитет по набору рабочей силы». В качестве предварительной меры он потребовал у раввина Беллаиша подать назавтра список из 2000 евреев, которых направят на рытье окопов и другие земляные работы. Рауфф объявил потрясенным визитерам, что, по его мнению, в будущем 4000–5000 рабочих-евреев будет достаточно и что община отвечает за их доставку на место работы, а также снабжает их рабочим инструментом и пропитанием; все мобилизованные должны носить нашивку в виде звезды Давида. При неподаче списка, пригрозил Рауфф, прямо на улице будут взяты 10 000 евреев.
Беллаиш и Боржель не сумели в короткие сроки сделать все, что было приказано: 9 декабря, в день, когда начинались работы, явились только 128 человек. Разъяренный Рауфф поставил пришедших на колени и пообещал их расстрелять. Затем он приказал своим людям забрать всех евреев, находившихся в Большой синагоге, в школе Альянса и просто в еврейском квартале. Всех собранных под конвоем погнали на работы. Кроме этого, СД взяли 100 заложников из числа наиболее заметных членов еврейской общины. Рауфф кричал Беллаишу и другим: «Еврейские собаки! Свиньи! Я уже разделался с евреями в Польше и России! Я вам покажу, как это делается!»[3]
Фактически под вывеской «Комитета по набору рабочей силы» (он же – «Комитет 8 декабря») создавался юденрат; его председателем был Боржель, а главой Бюро рекрутирования в его рамках стал Поль Гез. Комитет немедленно приобрел отрицательные черты, присущие европейским еврейским советам нацистской эры. Кроме доставки на место работ и снабжения рабочих, на Комитет была навешена обязанность разыскивать уклоняющихся и бежавших с работ. Для этого в Комитете была сформирована группа «налетчиков». Поль Гез стал объектом всеобщей ненависти евреев. Другим источником ненависти евреев к Комитету стал его «классовый подход». Боржель, Гез и другие лидеры не только устроили на службу в Комитет собственных сыновей, родственников, друзей (служба в Комитете освобождала от работ), но и старались «рекрутировать» мужчин из бедных семей, а состоятельные семьи облагать вместо этого налогом. В СД посыпались доносы на «буржуйских сынков», уклоняющихся от принудительного труда. Немцы достигли своей цели: конфликт в общине был посеян.
Всего через принудительные работы, в значительной мере – через лагеря, прошли около 5000 евреев столицы и несколько сотен – с острова Джерба и из второстепенных городов. Только в районе города Туниса было 30 лагерей, самый большой из них – при военном порте Бизерта. В Бизерте в начале 1943 года находилось более тысячи узников и был установлен 14‑часовой рабочий день. Порт нещадно бомбили союзники, и некоторые евреи погибли при налетах. С другой стороны, только в Бизерте были бараки для проживания рабочих, в остальных «лагерях» рабочие-евреи спали под открытым небом. Одежды и обуви не хватало, многие работали босиком. Немецкие охранники избивали евреев, иногда убивали – за провинности или просто для развлечения; итальянская охрана относилась к евреям лучше.
Когда в январе–феврале 1943 года усилились союзнические бомбардировки, дисциплина в среде лагерной охраны упала и начались побеги узников. К концу марта в итальянском секторе из 930 рабочих осталось только 160. Бежали и из лагерей немецкой зоны. В бессилии справиться с этим, СД в феврале наложила на общину города Туниса штраф в размере 3 млн франков и пропорциональные штрафы – на общины в Сусе, Сфаксе, Габесе и на Джербе. Более того, лагерная охрана начала «продавать» свободу узникам за деньги и ценности. Зная об этом, Комитет по набору рабочей силы создал фонд из алкогольных напитков, ювелирных и шелковых изделий и т. п. Представители нордической расы оказались падкими на взятки: за несколько бутылок коньяка Комитет мог, например, выкупить у охраны и отправить домой заболевших из среднего рабочего лагеря.
Процветал грабеж. Немцы собирали с еврейских общин мебель, одеяла, полотенца, часы, белье и т. п. Накануне отступления из Суса немецкое командование потребовало у евреев ювелирные изделия: очевидно было, что сбор идет не для «рейха», а для себя. Имел место и «частный» грабеж, несмотря на угрозу наказания; грабителей-немцев часто сопровождали арабы или европейцы.
Между тем союзники наступали. 10 апреля 1943 года был освобожден Сфакс, 12 апреля – Сус; 7 мая союзные войска вошли в города Тунис и Бизерту.
За время итало-немецкой оккупации в Тунисе погибло около 100 евреев. Часть из них умерли в лагерях от болезней, другие были убиты охраной; многие погибли при налетах союзников (так, в Сусе евреям, работавшим в порту, было приказано продолжать работу и во время налетов). В феврале и марте, в ходе операций против антифашистского подполья, немцы арестовали и вывезли в лагеря в Европе семерых евреев.
Как мы видим, события в Тунисе начали развиваться по европейскому образцу, однако первые антиеврейские меры нацистов не переросли в депортации евреев в лагеря уничтожения или в массовые расстрелы. Геноцид евреев Северной Африки был возможен, но не состоялся, и причина не в том, что у нацистов поменялись планы или что программа «окончательного решения» распространялась только на европейские страны. Причины были скорее практические. Северная Африка, и прежде всего Тунис, была обещана Италии и должна была стать частью ее средиземноморской империи. Между тем Италия 1940 – начала 1943 года, до ее попытки выхода из войны, возражала против немецкого метода «решения еврейского вопроса». Далее, Тунис был театром военных действий весь период с ноября 1942 по май 1943 года, и вермахт обладал там гораздо большим весом и силой, чем СС, чьи «операции» могли помешать военным операциям. Но даже если бы немцы решили не считаться со своим союзником, а СС взяли бы верх над армией, перед ними встали бы технические трудности. Вывозить десятки тысяч евреев в европейские лагеря по морю было дорого, а главное – опасно; на то, чтобы строить лагеря уничтожения в Африке, у немцев уже не было ни времени, ни сил. Наконец, евреев французской Северной Африки спасла и относительная кратковременность немецкого контроля.
4.
Долгожданное освобождение Северной Африки американо-английскими войсками устранило угрозу геноцида, нависшую, по меньшей мере, над евреями Туниса, но, парадоксальным образом, почти ничего не изменило в положении евреев французской Северной Африки.
Американский контроль в Марокко и Алжире после ноября 1942 года был далеко не полный. На местах оставалась прежняя петеновская администрация; в провинции, вдали от побережья, куда войска союзников не дошли, все продолжалось по-старому. Но даже в больших приморских центрах американцы старались не вмешиваться во «внутренние французские дела» – ведь они должны были показать французам, что они пришли не как оккупанты, а как освободители.
В крупных городах Марокко первой реакцией французских властей на американскую высадку было закрытие еврейских кварталов. В Рабате 8 ноября полиция оцепила еврейский квартал и не снимала оцепление несколько недель. Закрыты были еврейские кварталы также в Фесе и Мекнесе. Алжирские власти после высадки американцев предупредили евреев, чтобы они не выказывали по этому поводу слишком бурной радости. В Касабланке полиция арестовывала евреев, общавшихся с американскими солдатами на улицах.
«Легионеры», члены созданных режимом Петена военизированных организаций, фашистская «Парти попюлер» чувствовали себя безнаказанно в «освобожденной» Африке. 15 ноября 1942 года, сразу после окончания американского военного парада в Касабланке, они устроили налет на еврейский квартал; была осквернена синагога и избито несколько человек. В провинции инциденты не утихали.
Хуже всего было то, что никто – ни старые колониальные власти, ни новый комиссар французской Северной Африки генерал Жиро, ни сами американцы – не собирался восстанавливать попранную справедливость, то есть отменять расовые законы режима Виши, возвращать евреям отобранную собственность и освобождать узников лагерей. Американцы ограничились тем, что освободили всех американских и британских граждан. Лишь в январе 1943 года была создана комиссия по освобождению из лагерей. На освобождение всех прочих узников – политических заключенных и евреев-беженцев из Европы – ушло четыре месяца.
Только 18 марта 1943 года, через пять месяцев после освобождения, генерал Жиро под давлением американцев и самого де Голля подписал декрет об отмене антиеврейских законов Виши в Алжире. Одновременно он, однако, издал декрет, вторично отменяющий Декрет Кремье: антисемит в сердце, Анри Жиро не желал видеть алжирских евреев гражданами Франции. Возможно, он также не хотел раздражать арабов, составлявших значительную часть подчиненных ему сил «Сражающейся Франции» в Северной Африке.
Борьба за возобновление Декрета Кремье длилась до конца 1943 года. Наконец 20 октября 1943 года это произошло. Главный раввин Алжира Морис Айзенбет в письме де Голлю благодарил его за восстановление прав и достоинства алжирских евреев.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
[1] Michel Abitbol. The Jews of North Africa during the Second World War. Detroit, 1989. Р. 92–93.
[2] Klaus-Michael Mallmann, Martin Cu..ppers. «Elimination of the Jewish National Home in Palestine»: The Einsatzkommando of the Panzer Army Africa, 1942 // Yad Vashem Studies. 35 (1). 2007. Р. 111–141.
[3] Michel Abitbol. Р. 124.