[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАЙ 2010 ИЯР 5770 – 5(217)
ТЕОДОР ГЕРЦЛЬ: ВЕЛИКИЙ ДОЛЖНИК МЕЧТЫ
На четыре вопроса отвечают: Татьяна Карасова, Александр Локшин, Анна Симонова, Алек Эпштейн
Беседу ведет Афанасий Мамедов
Как проявляются Мечты, где проходит грань между грезою и реальностью, что это за абстрактный мир Идей и Архетипов, с помощью которого возводятся разрушенные города и оживают поруганные народы? Согласно утверждениям мудрецов, Мечты не являются творением человека, но предшествуют ему. Человек не ловец Мечты, но заложник ее и вечный должник. Какой же астрономический долг висит над мечтающим освободить свой народ, вернуть ему родину?! Известный венгерский публицист и политолог Иштван Бибо писал: «Для того чтобы физически уничтожить или выселить какую-либо нацию; для того чтобы нация почувствовала себя в опасности, достаточно выразить с должной силой и настойчивостью сомнение в том, что она существует». Сомнение в существовании еврейского народа «с должной силой» пытались выразить многие юдофобы. Именно их образцово-показательное сомнение в существовании еврейского народа стало поворотной точкой в жизни Великого Мечтателя, австрийского писателя еврейского происхождения, провозвестника Государства Израиль Теодора (Биньямина Зеэва) Герцля, чье 150‑летие отмечается всеми, для кого слово «сионизм» не исчезло в ореоле бессильных стенаний мечтателей-утопистов.
ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЕВРЕЙСТВУ
Татьяна Карасова, историк, профессор Института международных отношений и социальных наук МГЛУ, зав. отделом Израиля и еврейских общин Института востоковедения РАН
– Что за момент был в жизни Герцля, когда он не только был готов креститься сам, но еще и призывал к этому европейских евреев?
– Одно время Теодор Герцль был поборником идеи ассимиляции и эмансипации, считая, что таким образом можно было бы добиться гражданского, политического и духовно-культурного равенства. Очевидно, с этих позиций он и призывал на основе общего монотеизма к сближению на религиозной почве. Однако затем с этими иллюзиями было покончено, и Герцль пришел к выводу, что освобождения нужно добиваться только путем борьбы за собственное государство. «Примерно два года тому назад я хотел решить “еврейский вопрос”, по крайней мере в Австрии, с помощью католической церкви <...>: “Помогите нам бороться с антисемитами, а я создам среди евреев мощное движение, которое поможет им свободно и достойно принять христианство”». Таким образом, массы евреев должны были «с гордо поднятой головой» принять христианство, в то время как еврейские лидеры, а среди них и сам Герцль, оставались бы верны религии праотцев. Герцль, ради спасения отдельных евреев, готов был вести их на крещение. Рут Вайс: «За несколько лет до своей внутренней революции Герцль был убежден, что евреи давно “прекратили быть народом” и что “больше невозможно им помочь посредством их возвращения на родину предков”».
– Нужно обладать воображением писателя и знаниями адвоката, чтобы предложить столь кардинальное решение еврейского вопроса – новый «Исход». Книга Герцля «Еврейское государство» была для своего времени неожиданным, парадоксальным откровением? Или эта идея «носилась в воздухе»?
– Нет, книга Герцля не была неожиданной. Эта идея не только «носилась в воздухе», но за четырнадцать лет до появления «Еврейского государства» Леон Пинскер уже опубликовал свою брошюру «Автоэмансипация. Призыв русского еврея к соплеменникам». В ней автор ратовал за отход от ассимиляторства и борьбы за эмансипацию как дар сверху. Пинскер первым призвал к самоосвобождению евреев, к борьбе за свое собственное государство как «прибежище от антисемитизма». Таким образом, Пинскер был предтечей движения политического сионизма, которое затем возглавил Герцль. Он же был инициатором создания Всемирной сионистской организации.
– Ощущал ли себя Герцль тем самым человеком, которому суждено осуществить пророчество Зхарьи о возвращении народа Израиля на Землю обетованную? Насколько важна для него была религиозная составляющая этого процесса?
– Герцлю не была присуща каноническая религиозность. Он не был соблюдающим евреем. Однако он обладал глубоким чувством еврейского самосознания. Герцль подчеркивал, что сионизм – это возвращение к еврейству. Его обычно сравнивают с Моше, который вывел евреев из изгнания и привел на Землю обетованную, но сам не смог туда войти.
– Сведущие люди предупреждали меня, что о Теодоре Герцле в мире написаны десятки книг, а в России совершенно ничего, за исключением кургузых статеек, но, судя по тому, что выложено на русском о Герцле в Интернете, предупреждавшие меня были не совсем правы, впрочем, я могу и ошибаться. Что думаете по этому поводу вы?
– Наследие Герцля у нас в настоящее время довольно серьезно изучается. Отношение к его концепции, которая получила название «классический сионизм», еще до образования Государства Израиль вызвало ожесточенные споры среди его последователей. Вспомним хотя бы острые разногласия между ревизионистами Жаботинского и последователями общего сионизма. Уже в настоящее время новые историки пытаются трактовать идеи Герцля в духе постсионизма. Российские специалисты, занимающиеся историей и современным развитием Израиля, не могут обойти своим вниманием жизнь и деятельность Герцля. Как раз недавно анализу его идейного наследия была посвящена специальная секция Международной конференции по иудаике «Сэфер», проходившей в Москве в начале февраля сего года.
ПОТРЕБНОСТЬ ВСЕГО МИРА
Александр Локшин, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, доцент МГУ им. М.В. Ломоносова
– Вписывается ли в контекст идеологии национально-освободительного движения книга Теодора Герцля «Еврейское государство» или это, по сути, одна из разновидностей колониалистского проекта, как и само сионистское движение, к которым их фактически приравнивают «новые историки» в Израиле?
– Решение еврейского вопроса так, как его предложил Герцль в своем знаменитом памфлете, – путем создания еврейского государства в Палестине – имело революционный характер. При желании можно интерпретировать сионистский проект и как колониальный. Даже если на минуточку представить, что это так, нельзя забывать, что и колониализм сделал немало хорошего для тех стран, которые он поработил: распространение культуры, образования, приобщение к медицине и так далее. Но у евреев не было метрополии, и Герцль не предлагал, чтобы «евреи-колонизаторы» грабили нищую тогда Палестину и вывозили оттуда в Европу «несметные богатства». Напротив, он писал о быстром заселении евреями Палестины, где они выступят прежде всего в роли культуртрегеров, неся европейскую культуру на Восток. Конечно, Герцль был человеком своего времени. И в его книге отразились реалии той эпохи. По сути, он создал проект либеральной утопии, надеясь реализовать в Палестине именно тот проект, который терпел крах в ту пору в Европе, а именно либерально-социальное государство.
– С чем связано, что идея Герцля о создании еврейского государства была практически безоговорочно поддержана в основном евреями-выходцами из Восточной Европы?
– Среди первых лидеров сионистского движения были прежде всего западноевропейские евреи. В начальный период развития сионистского движения они во многом задавали тон: Исраэль Зангвил, Давид Вольфсон, Макс Боденхеймер и многие другие. Действительно, в Российской империи, особенно после кишиневского погрома, положение евреев стало столь драматическим, что оно во многом определяло поддержку сионизма – как идеологии, так и практики. В народной среде Герцль воспринимался как подлинный защитник еврейского народа. Не случайно в анкете, которую распространял известный этнограф Шимон Ан‑ский среди евреев Подолии и Волыни накануне первой мировой войны, был вопрос, считают ли его респонденты Герцля истинным Машиахом.
– По воспоминаниям очевидцев, юный Теодор – светский молодой человек оскар-уальдовского образца, ищущий громкого литературного успеха, широкой известности. Какую роль в его будущих сионистских устремлениях сыграла эта жажда славы?
– Герцль был необычайно честолюбив. Это честолюбие, тщеславие во многом, несомненно, связано с его происхождением, воспитанием, невозможностью как еврею реализовать свои таланты в Западной Европе, где эмансипация, начавшаяся еще в первые годы прошлого столетия, проходила под знаком все более усиливающегося антисемитизма. «Жажда славы» сыграла выдающуюся роль в поисках Герцлем решения еврейского вопроса: массовое крещение, под его началом, организация дуэлей в защиту попранной еврейской чести, в которых он так же собирался принять непосредственное участие, наконец, создание на 1-м Сионистском конгрессе Всемирной сионистской организации, работавшей над тем, чтобы решение еврейского вопроса вошло в повестку дня великих держав, стало фактором мировой политики. В эти дни, когда исполняется 150‑летие со дня рождения провозвестника еврейского государства, здесь, в России, его имя и дело еще не получило даже среди евреев достаточно адекватной оценки. Теодор Герцль по-прежнему та историческая фигура, что устремлена в будущее.
– Почему проницательный, чуткий Герцль поверил Плеве, не расслышал обо всем говорящей фразы министра: «Да, будь я евреем, я, вероятно, тоже был бы врагом правительства» и, по существу, не поняв упрямства русских сионистов на 6-м конгрессе, был смертельно сражен провалом «угандийского проекта»?
– Не думаю, что Герцль «поверил» Плеве. Просто на время интересы этих фигур совпали. Плеве (да и не только он) хотел избавиться по крайней мере от значительной части евреев, прежде всего обездоленной и настроенной против самодержавного режима еврейской массы. А Герцль надеялся на использование в данном случае влияния Российской империи на Порту для реализации сионистского замысла. Но, как известно, инициатива Плеве, подсказанная ему Герцлем, не получила фактически никакого продвижения и «застряла» на уровне российского посла в Османской империи. А почти через год в одно и то же время умер Герцль, а Плеве был убит эсером Созоновым. Тот фиктивный «медовый месяц» между сионизмом и царизмом, который можно назвать «полицейским сионизмом», закончился, не успев начаться. Что касается «угандийского проекта», то здесь не все так просто. Для Герцля с его «тайной дипломатией» предложения британского правительства были доказательством успеха его деятельности. И психологически было очень трудно отвергнуть протянутую Лондоном руку. Тем более что большинство делегатов, включая и часть «русских», проголосовали «за» «угандийский проект». Его, между прочим, поддержали не только делегаты в Базеле, но некоторые поселенцы в Эрец-Исраэль. Например, Бен-Йеуда. Вскоре, во время конгресса, состоялось и примирение с «русскими» представителями. Но все более усиливающаяся борьба между различными течениями и фракциями сионизма, бесконечные поездки, переговоры стоили Герцлю здоровья и, возможно, самой жизни.
ИДЕИ ГЕРЦЛЯ ИМЕЛИ БЭКГРАУНД
Анна Симонова, историк, директор «Русского общества друзей Еврейского университета в Иерусалиме»
– Как получилось, что человек, воспитанный в духе ассимиляции и космополитизма, стал создателем национальной идеи, ее лидером?
– Теодор Герцль был основателем и лидером движения политического сионизма, хотя сионизм как национальная идея, на мой взгляд, понятие более широкое. Политическому сионизму предшествовали идеи Йеуды Алкалая и Цви Калишера, чьи воззрения оформились на фоне пробуждения национального самосознания в Европе. Данная тенденция позволила рабби Алкалаю трактовать традиционные тексты о возвращении в Сион как установку, что еврейский народ должен осознать себя народом и вернуться в свою страну, в Эрец-Исраэль. В двадцать семь лет он стал раввином общины Землина (под Белградом), там среди сторонников его идеи и оказался дедушка Теодора Герцля со стороны отца. На Герцля оказала большое влияние также книга журналиста и философа Моше Гесса, первого предшественника светского сионизма, «Рим и Иерусалим», вышедшая в 1862 году. Моше Гесс включил в свое издание отдельные места из книги Цви Калишера «Дришат Цион» («Требование Сиона»). Поэтому следует предположить, что идеи воспитанного в духе ассимиляции венского журналиста Теодора Герцля имели достаточный бэкграунд, что в сочетании с развитой предпринимательской жилкой, связями, профессиональной востребованностью, организаторскими способностями и умением оказываться в нужном месте в нужное время позволило Теодору Герцлю сформулировать и идеологически оформить направление политического сионизма как составляющую часть национальной идеи возвращения в Сион.
– Какие из решений еврейского вопроса, по Теодору Герцлю, можно считать состоявшимися, а что так и осталось еосуществленным?
– Мысль о том, что еврейский вопрос может быть решен лишь в суверенном еврейском государстве, настолько «витала в воздухе», что, узнав о ней в изложении Лео Пинскера, Герцль сказал: знай он о ней раньше, никогда не стал бы писать «Еврейское государство». Что касается стратегических вопросов, сформулированных Герцлем: массовое переселение евреев, сионистский проект – как вопрос большой международной политики – привели к предсказанному им результату, а именно к созданию еврейского государства. Его предположения относительно внутреннего устройства будущего государства: демографического, национального баланса, секулярной и религиозной составляющих, типа знамени – следует отнести к области его личных фантазий и не пытаться анализировать. Герцль видел будущее еврейское государство как наднациональное государство, принимающее свободу вероисповедания, чего, как мы знаем, в полном объеме не случилось. «Всякий может свободно исповедовать какую ему угодно религию или вовсе никакой не исповедовать, подобно тому как он ничем не связан с той или другой национальностью. И если случится, что среди нас будут жить лица других исповеданий или других национальностей, то они будут также пользоваться всеми правами и покровительством государства, как и аборигены страны…» Ну и уже совсем утопично сквозь призму сегодняшних дней выглядят призывы Герцля о том, что создание еврейского государства станет для Европы «оплотом» и «преградой» против Азии. Не является на сегодняшний день для израильтян основополагающим и желание заботиться о «распространении культуры среди невежественных народов Азии». А если серьезно, то, на мой взгляд, основные задачи, поставленные Герцлем, были решены. Государство Израиль существует и признается абсолютным большинством мирового сообщества.
– Почему Герцль не вступил в «Союз защиты от антисемитизма»?
– Дело в том, что суд по «делу Дрейфуса» произвел огромное впечатление на Герцля, который для себя сделал выводы о невозможности ассимиляции и невозможности уничтожения антисемитизма. Это было своего рода прокламацией отказа от борьбы с антисемитизмом, кроме того, в своих рассуждениях Герцль пришел к мысли, что антисемитизм даже полезен, так как он будет побуждать евреев к созданию своего государства.
– За два года до 1-го Сионистского конгресса Герцль обратился за помощью к барону Морису де Гиршу, но тот не особо прельстился идеями Герцля. Почему?
– Влиятельный и состоятельный еврей барон Морис де Гирш был филантропом и не был одержим идеей создания и реализации какого-либо грандиозного проекта, тем более имеющего политическую окраску. Маловероятно, что он счел идеи Герцля провокационными или опасными, скорее всего, он по-деловому оценил всю грандиозность замыслов Герцля как дорогостоящий проект, который его лично не увлекает. Впрочем, возможно, если бы Герцль попросил у барона средства на что-то конкретное, например на организацию сельскохозяйственных колоний в Палестине, то тот с большой долей вероятности не отказал бы. Сам факт, что, возвратясь в гостиницу после встречи с бароном, Герцль, находясь в приподнятом состоянии, стал «набрасывать» свои дневники, говорит о том, что встреча Герцля не разочаровала и отказ барона был воспринят как «рабочий момент».
ЭТОС УБЕЖИЩА
Алек Эпштейн, социолог и востоковед, доктор философских наук
– Лет двадцать назад репатриация, любая посильная помощь Израилю евреями диаспоры были сионистской нормой. Сегодня положение вещей изменилось. Понимает ли политический истеблишмент Израиля, что играть в одни ворота больше нельзя?
– Мир изменился, в том числе и еврейский, и если когда-то нужно было искать для евреев безопасное убежище в Палестине, то сегодня, к сожалению, Израиль является одним из самых физически небезопасных мест на земле. Весь этос Израиля с момента начала сионистского движения был этосом создания безопасного убежища для гонимого народа, страна создавалась как национальное убежище, для Герцля это центральный момент его политической философии. При этом нужно помнить, что с первых дней своего существования сионизм должен был ответить на два совершенно разных вызова времени – погромы и эмансипацию. Создание независимого еврейского государства спустя три года после Холокоста действительно можно было считать «началом избавления». Однако сегодня, шестьдесят пять лет спустя после окончания второй мировой, память о Холокосте не может быть центральной формообразующей идеей еврейского государства. Нужно жить в условиях, когда евреям, их безопасности и самореализации, не угрожает почти нигде и ничего. «Убежище», о котором мечтал Герцль, еврейскому народу ныне не нужно. Израиль сегодня – другая страна в сравнении с той, которая была основана в 1948 году, но этот этос «убежища» остается краеугольным камнем сионистской идеологии и в настоящее время – и это, мне кажется, большая ошибка. Израилю необходимо вернуться к парадигме «духовного центра еврейского народа», быть страной, притягивающей таланты со всего мира. Так и только так эта страна сможет оправдывать факт своего существования в XXI веке. И при этом Израиль должен быть заинтересован в сильных еврейских диаспорах в не меньшей степени, чем они – в Израиле.
– В чем состоит главное отличие двух поколений сионистов, Герцля и Жаботинского, что из наследия лидеров этих двух поколений сбылось, а что нет?
– Вопреки тем, кто противопоставляет «ревизиониста» Жаботинского остальным сионистским лидерам, я считаю его прямым и естественным продолжателем пути и дела Герцля. Оба они более всего мечтали о еврейском национальном государстве, оба многое сделали во имя реализации этой мечты, и, к сожалению, оба не дожили до его создания. То, что в наши дни прах и Герцля, и Жаботинского покоится в Иерусалиме, – факт, конечно, символичный, но было бы куда лучше, если бы обоим довелось воочию увидеть Давида Бен-Гуриона, читающего Декларацию независимости Израиля. Герцлю, кстати, было бы восемьдесят восемь лет, Жаботинскому вообще только шестьдесят восемь, это теоретически вполне могло быть возможным. И я думаю, что сегодняшний Израиль, по крайней мере секулярная его часть, вполне бы порадовали и Герцля, и Жаботинского, будь у них возможность увидеть его воочию.
– Существует несколько разновидностей сионизма, одна из самых ярких – социалистического образца. Как израильский социалистический сионизм соотносится с идеями Герцля?
– Израильский социалистический сионизм – это уже явление истории. Сегодня социалистические идеи и идеалы почти не представлены в израильской общественной полемике, Израиль является капиталистической страной, в которой от профсоюзно-кооперативного сектора экономики почти ничего не осталось. Я как раз думаю, что несколько большее стремление к социально-ориентированному государству (которое, если перечитать «Возрожденную древнюю страну» Герцля, и было его мечтой) было бы для сегодняшнего Израиля благом. Мне жаль, что этого не происходит.
– Каким вам видится будущее сионизма? Какие задачи стоят сейчас перед ним?
– Израиль так и не сумел стать ни культурным, ни научным, ни экономическим, ни политическим центром еврейского народа. С момента начала сионистской иммиграции в Палестину прошло уже сто двадцать лет, и можно подвести некоторые неутешительные итоги: Государство Израиль так и не стало местом сосредоточения основного интеллектуального или экономическо-политического капитала евреев мира, а влияние интеллигенции на социально-политические тенденции в израильском обществе крайне ограничено. Культурные и научные достижения американских, российских и французских евреев в целом значительно превосходят успехи израильских ученых и деятелей культуры, и в обозримом будущем не просматривается тенденции к изменению этой ситуации. На сегодняшний день программа политического сионизма в целом воплощена в жизнь – настолько, насколько это позволяют существующие геополитические обстоятельства. Проблемы во взаимоотношениях с арабским миром едва ли могут быть решены, скорее, наоборот. Я думаю, что именно в привлечении в Израиль лучших интеллектуальных и духовных сил (вне зависимости от их национального происхождения) состоит сегодня задача сионизма.
Шестьдесят два года назад ООН признала право евреев на создание своей страны. Сегодня некоторые еврейские интеллектуалы не без шика выказывают сомнение в правомочности данного признания. Но если оставаться верным положению, что не Герцль выбирал Мечту, а она его, думается, Государство Израиль с Б‑жьей помощью переживет сомневающихся.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.