Религиозные идеалы рабби Шимона бар Йохая

Евгений Левин

По Талмуду, 18 ияра, или тридцать третий день отсчета омера (Лаг ба-омер), считается праздничной датой, поскольку в этот день прекратилась эпидемия, унесшая жизни 24 тыс. учеников рабби Акивы. Однако эта дата также связана с именем другого выдающегося мудреца, рабби Шимона бар Йохая, который, как принято считать, скончался именно в Лаг ба-омер. Умирая, мудрец наказал ученикам отмечать годовщину своей смерти не трауром и слезами, а песнями и весельем. Поэтому ежегодно тысячи людей собираются в этот день на могиле рабби Шимона, на горе Мерон в Галилее, чтобы предаться там радости и пляскам.

 

О рабби Шимоне бар Йохае обычно вспоминают в контексте еврейской мистики – по традиции (которую, впрочем, яростно оспаривали не только светские ученые Шолем и Идель, но и многие почтенные раввины: Леон де Модена, Яков Эмден и др.), именно этот мудрец – автор основного произведения каббалистической литературы – мистического комментария к Торе, известного как Зоар («Книга Сияния»). Однако, на наш взгляд, не меньший интерес представляет религиозное мировоззрение рабби Шимона, о котором можно судить по его многочисленным высказываниям, приведенным в Талмуде и мидрашах.

Широко известно предание о том, как рабби Шимон и его сын рабби Эльазар много лет прятались в пещере, питаясь плодами рожкового дерева. Однако, возможно, не все помнят, почему рабби Шимону бар Йохаю пришлось скрываться. А произошло это потому, что в одном разговоре мудрец не слишком почтительно высказался о тогдашних властителях Святой земли:

 

Сидели однажды за дружеской беседой рабби Йеуда, рабби Йосе и рабби Шимон. Тут же находился некий Йеуда бен Герим [то есть «потомок прозелитов»]. Разговор зашел о римлянах.

–     Сколько хороших вещей устроено этим народом, – говорил рабби Йеуда, – обширные рынки, превосходные мосты, прекрасные бани.

Рабби Йосе промолчал. Рабби же Шимон возразил рабби Йеуде:

–     Да, – сказал он, – устроить устроили, да только все это было сделано ими для собственной выгоды: устроили рынки – и насадили там непотребных женщин; бани – чтобы нежить свое тело; мосты – чтобы брать непомерный проездной налог.

(Шабат, 33б.)

Письмо Бар-Кохбе от Йешуа бен Галгулы, начальника лагеря. 131–135 годы н. э.

 

Подобные разговоры не остались для рабби Шимона без последствий – на него поступил донос от этого самого Йеуды бен Герим. Рабби Шимон скрылся, спасаясь от преследований римлян.

Весьма интересен исторический фон этой беседы. После того как восстание Бар-Кохбы было потоплено в крови, еврейское руководство отказалось от идеи вооруженной борьбы с Римом и взяло курс на «мирное сосуществование» с империей. Наиболее последовательно эту политику проводил впоследствии рабби Йеуда а-Наси, которому даже удалось установить личные доверительные отношения с императором. Однако Шимону бар Йохаю, в отличие от других мудрецов, подобное примирение с захватчиками казалось совершенно недопустимым.

Чем же была вызвана нетерпимость рабби Шимона? На наш взгляд, здесь возможны два объяснения.

Прежде всего обратимся к биографии рабби Шимона. Подобно другим мудрецам своего поколения, свое «высшее религиозное образование» он начал в Явне, где учился сначала у раббана Гамлиэля, а затем у рабби Йеошуа бен Хананьи. Однако главным его учителем стал впоследствии рабби Акива, у которого Шимон бар Йохай учился целых 13 лет.

Рабби Акива высоко ценил таланты рабби Шимона и считал его одним из лучших и ближайших учеников. Рабби Шимон бар Йохай тоже был весьма привязан к учителю и оставался с ним до конца. Когда рабби Акива был арестован, Шимон неоднократно навещал его в тюрьме, где учитель и ученик продолжали заниматься Торой. Поэтому логично предположить, что он присутствовал и при трагическом конце великого мудреца:

 

На казнь повели его как раз в тот час, когда читается молитва Шма. Железными гребнями терзали палачи тело рабби Акивы, а он, углубленный в чтение Шма, стоял, с покорностью и любовью принимая кару Б-жью.

–     Учитель! Учитель! – восклицали его ученики. – Где же мера твоему терпению?

–     Дети мои, – отвечал рабби Акива, – всю жизнь не давало мне покоя заповеданное нам: «И люби Г-спода всей душою твоею». Это значит: люби Г-спода даже в ту минуту, когда Он отнимает у тебя душу. «О, когда же, наконец, придется мне исполнить это?» – думал я. И вот сподобил меня Г-сподь осуществить мечту мою! Так мне ли теперь роптать против Г-спода?

И до тех пор звучало в устах его слово «Единый», пока не отлетела душа его.

(Брахот, 61а.)

 

Впрочем, даже если рабби Шимон и не присутствовал на казни любимого учителя, он несомненно стал свидетелем разорения Иудеи войсками императора Адриана. Скорее всего, именно под влиянием этого зрелища у него вырвались слова, столь полюбившиеся всем врагам еврейского народа, начиная с выкреста Николы Донина, процитировавшего их в ходе Парижского диспута: «Тов ше-бе-гоим – лехарига» (Софрим, 15:10 [букв.: «Лучший из неевреев – к убийству»]).

Антисемиты обычно переводят эти слова как призыв к действию: «Лучшего из гоев – убей». Этот перевод, безусловно, неверен: убийство неевреев, тем более «лучших» (то есть праведных), категорически запрещено еврейским законом. Поэтому Шимон бар Йохай, вероятно, имел в виду другое: став очевидцем кровавых гонений и массовых казней знатоков Торы, он пришел к неутешительному выводу, что даже от лучшего из неевреев (такого, как император Антоний, с которым впоследствии подружится рабби Йеуда а-Наси) еврею не следует ждать ничего хорошего.

Однако, на наш взгляд, возможно и другое объяснение: непримиримая ненависть Шимона бар Йохая к римским захватчикам связана не столько с их жестокостью, сколько с представлениями рабби Шимона о предназначении еврейского народа.

Согласно Талмуду, одна из обязанностей отца по отношению к сыну состоит в том, чтобы обучить его ремеслу, дабы он мог кормить себя трудом своих рук (Кидушин, 29а). Однако Шимон бар Йохай был решительно не согласен с этим. По его мнению, в идеале всему еврейскому народу без исключения не следовало заниматься ничем, кроме Торы. При этом, как утверждал рабби Шимон, другие народы взяли бы на себя удовлетворение материальных нужд Израиля.

 

Рабби Шимон бар Йохай говорил: если человек будет сеять в сезон сева, пахать в сезон пахоты, убирать урожай, когда приходит время его сбора, и веять, когда дует ветер, – где он возьмет время на Тору?! Нет, не так надо поступать. Ибо, когда евреи следуют воле Всевышнего, все работы за них выполняют неевреи, как сказано: «И придут иноземцы, и будут пасти стада ваши; и сыновья чужестранцев будут вашими земледельцами и вашими виноградарями. А вы будете называться священниками Г-спода – служителями Б-га нашего будут именовать вас» (Йешаяу, 61:5-6). Когда же евреи не повинуются воле Б-га, тогда им самим приходится делать все работы, как сказано: «И ты соберешь хлеб твой, и вино твое, и елей твой» (Дварим, 11:14).

(Брахот, 35б.)

Синагога на месте могилы рабби Шимона бар Йохая в Мероне. Фотография 1920–1930-х годов

 

Разумеется, картина, нарисованная рабби Шимоном, совершенно не вписывалась в привычную картину мира. Однако, по мнению рабби Шимона бар Йохая, Израиль подчинен обычным законам природы, только когда «не следует воле Всевышнего». Если же евреи, проявив достаточно веры, посвятят всю свою жизнь изучению Торы («последуют воле Всевышнего»), то эти законы потеряют над ними власть: евреям не надо будет заботиться о хлебе насущном, но другие народы возьмут эту заботу на себя. Иными словами, естественный порядок вещей был в глазах рабби Шимона бар Йохая своего рода наказанием, которое немедленно прекратится, если евреи проявят необходимые веру и упорство.

В связи с этим вполне понятна неприязнь рабби Шимона к римским завоевателям. В том, что Израиль находится под властью язычников, он видел, прежде всего, не национальное угнетение, но вопиющее нарушение идеального порядка, соответствующего, по его представлениям, воле Творца.

Как уже говорилось, жизнь рабби Шимона складывалась весьма непросто. В течение долгих лет ему приходилось скрываться от римских властей, что, разумеется, не слишком хорошо отразилось на его здоровье. Но еще более жестоко судьба обошлась с его политическими и духовными идеалами.

Как мы уже сказали, рабби Шимон скрывался от римских властей не один, а вместе с сыном Эльазаром. Шимон бар Йохай очень высоко ценил своего сына и даже говорил, что они вдвоем могут спасти весь мир (Шабат, 33б). Однако после смерти отца Эльазар предал его политические идеалы и пошел на службу в римскую полицию (Бава мециа, 83б). Еще печальнее оказалась судьба религиозного идеала рабби Шимона. Во-первых, большинство коллег решительно не согласились с его мнением, что еврей не должен заниматься в жизни ничем, кроме изучения Торы. Даже ученики ешив считали, что обязаны совмещать учебу с работой, дабы иметь возможность содержать себя и свои семьи.

 

Сказал Абайе: многие следовали совету рабби Шимона бар Йохая, и не преуспели. Раба говорил студентам своей ешивы: не появляйтесь в ешиве в месяц нисан и в месяц тишрей [– время сева и сбора урожая], дабы вы могли содержать себя весь год.

(Брахот, 35б.)

 

А самое главное – согласно Талмуду, религиозный идеал рабби Шимона бар Йохая во все времена перед приходом Машиаха не был принят Самим Всевышним!

 

По истечении двенадцати лет пророк Элияу подошел ко входу в пещеру, в которой прятались рабби Шимон и его сын, и произнес: кто сказал бы сыну Йохая, что он амнистирован в связи со смертью императора? Шимон бар Йохай услышал это и вышел из пещеры. И если он видел, как еврей пахал или сеял, то восклицал: «И эти люди осмеливаются пренебрегать вечной жизнью ради жизни земной?!» – и испепелял этого человека взглядом. И тогда раздался бат коль [Небесный голос]: «Ты пришел, дабы разрушить Мой мир?! Убирайся обратно в пещеру!»

(Шабат, 33б-34а.)

 

Впрочем, согласно тому же рассказу, после вторичного пребывания в пещере рабби Шимон и сам осознал, что воплощение его идеалов в современном мире невозможно. Поэтому, выйдя второй раз на волю, он уже вел себя совершенно иначе: «Все, что рабби Эльазар разрушал, рабби Шимон исцелял» (Шабат, 33б-34а).

Как-то раз в канун субботы рабби Шимон и его сын Эльазар встретили старика, спешившего куда-то с двумя букетами из миртовых веток. Спрашивают они:

 

–     Для чего, дедушка, собрал ты эти ветки?

–     В честь субботы, – отвечает старичок.

–     А не довольно ли одного букета?

–     Нет: один – в ознаменование завета «Помни», другой – завета «Храни».

–     Видишь, – сказал рабби Шимон сыну, – насколько дороги заповеди народу Израиля!

(Шабат, 34б.)

 

Согласно Талмуду, после этого эпизода рабби Шимон окончательно примирился с тем, что жизнь евреев посвящена не только изучению Торы. И лишь от своих учеников он по-прежнему неукоснительно требовал, чтобы они учились, не отвлекаясь ни на какие мирские занятия.

Разумеется, это требовало от них колоссального самоотречения: занимаясь только Торой, трудно даже сводить концы с концами, а уж о богатстве и достатке и мечтать не приходится. Однако рабби Шимон не желал считаться с этим. В одном мидраше рассказано, что как-то один из учеников рабби Шимона отправился в чужие края и вернулся оттуда с большим богатством. Товарищи стали ему завидовать и тоже захотели отправиться на поиски счастья. Узнав об этом, рабби Шимон отвел учеников в долину близ деревни Мерон, где прочитал молитву и воскликнул:

 

–     Долина! Долина! Повелеваю тебе наполниться золотыми монетами!

И вся долина начала покрываться золотыми динариями. Обратился рабби Шимон к ученикам и говорит:

–     Если золота хотите, то вот, перед вами оно, берите. Но знайте: берущий теперь получает это вместо доли своей в Грядущем мире, ибо награды Торы – только там, в Жизни Вечной.

(Шмот раба, гл. 52.)

 

Более того: даже осознав, что весь еврейский народ не может жить одним лишь изучением Торы, рабби Шимон делал все возможное, чтобы хоть немного приблизить мир к своему идеалу. Так, после смерти императора Адриана, запретившего изучение Торы, он вместе с несколькими другими мудрецами отправился в Рим и стал одним из тех, кто настоял на том, чтобы преемник Адриана отменил этот указ, грозивший самому существованию еврейской религии (Мегила, 17а). После этого Шимон бар Йохай, вместе с другими учениками рабби Акивы, принял самое деятельное участие в восстановлении нормальной еврейской жизни, нарушенной римскими гонениями. Помимо всего прочего, он основал в Галилее ешиву, которая стала одним из центров возрожденного изучения Торы. Такие выдающиеся мудрецы, как патриарх Йеуда а-Наси и рабби Пинхас бен Яир были учениками этой ешивы.

В ешиве рабби Шимона не только обучали Торе; она была центром, где собирали, обрабатывали и систематизировали Устную традицию. Если бы там не собрали множество материалов, они были бы утеряны.

 

Поэтому мудрецы, даже не разделяя главный религиозный идеал рабби Шимона, очень высоко оценили его заслуги в деле возрождения еврейской жизни. По образному выражению одного из них, после гибели учеников рабби Акивы «мир стоял опустошенным», пока рабби Шимон и его коллеги не «возродили Закон».

(Йевамот, 62б.)

 

Благодаря тому что рабби Шимон бар Йохай имел много учеников, в Талмуде сохранилось значительное количество его высказываний. Поэтому эту небольшую статью, посвященную религиозным идеалам рабби Шимона, нам хотелось бы закончить одним из них.

 

Есть три короны: корона [знатока] Торы, корона священнослужителя и корона царя – но корона [обладателя] доброго имени возвышается над ними.

  добавить комментарий

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.