[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАРТ 2010 АДАР 5770 – 3(215)
Рекомендации шефа
Дина Рубина – конечно, феномен современной русской литературы. Помимо того что так, навскидку, и не вспомнишь, кто бы еще, живя за границей, ежегодно поставлял бест-селлеры избалованному российскому читателю, почти всегда Дина Ильинична еще и не скрывает своего интереса к персонажам еврейского профиля. И народ зачитывается, – последний роман Рубиной не покидает топ-листы продаж московских книжных. Как это делается? – задался вопросом Михаил Эдельштейн и обратился с ним к четырем экспертам (с. 101), да и автора не забыл спросить (с. 104).
Ко Льву Рубинштейну (он у нас на обложке) тоже есть много вопросов (с. 58). При этом Николай Александров не сомневается в одном: произведения его собеседника – безусловные образцы изящной словесности. Правда, «безусловность» эта у Александрова предварена рядом условий.
А собеседники Афанасия Мамедова (с. 66), обсуждая ни больше ни меньше скорые перспективы конца света, демонстрируют категоричность, отказываясь относиться всерьез к обывательским «провидениям».
По зрелом размышлении любая «безусловность» вызывает подозрения. Вот, казалось бы, безусловный посыл: чтобы спасти из плена ближнего своего, все способы хороши, – однако для еврейских законодателей нет ничего безусловного (с. 14). Не могу удержаться, поделюсь с вами результатами своей наблюдательности: на фотографии, где изображен плакат с призывом «Гилад Шалит равен тысяче заключенных», можно разглядеть еще и написанную от руки рекламу: «Сорочки – 20 по цене 10». Честное слово, не спрашивал у наших дизайнеров, заметили ли они это, не знаю также, увидел ли надпись фотограф...
Сомнения и рефлексии в еврейской традиции не только имеют право на существование, но и являются, в виде талмудической логики, ее неотрывной частью. Однако крупнейшие кодификаторы Алахи полагали своим долгом «наставить благочестивого мужа, который оказался в растерянности и сомнении». Так говорил великий Маймонид (с. 21) в предисловии к своему знаменитому Кодексу.
Да, путь к пониманию извилист, особенно когда речь идет о тайнах бытия, к коим относится творение человека «тремя соуча-стниками» (с. 27). При этом осознание мира не есть лишь индивидуальный путь, но совокупность опыта всего человечества. В том числе воспоминания простых людей, как бы причудливо ни отражались в них важнейшие традиции народа (с. 33).
Собственного слуха и зрения явно недостаточно, необходим педагог. В своем эссе о том, как писать эссе (с. 46), Аркадий Ковельман рассказывает: некоторые люди таковым педагогом считали саму Тору. Другое дело, что ученики бывают нерадивыми…
Привычка себя под Торой чистить ассимиляцией не вытравливается. Но появляются нюансы выученных уроков. Михаил Горелик проверяет «домашнее задание» Владимира Жаботинского (с. 54) и приходит к выводу, что ТАК препарировать Пасхальную агаду можно, только лишь исключив из списка персонажей Г-спода Б-га. И «два мира – ортодоксальный иудаизм и сионизм оказываются разделены пропастью».
Чтобы перекинуть мостик через эту пропасть, надо много усилий, знаний и, главное, любви. А чтобы пропасть оставалась, всего этого не требуется. Леонид Кацис прочитал книгу об этой пропасти и пришел к выводу (с. 95): труд сей неглубок и насквозь фальшив, хотя является плодом глубоких духовных переживаний автора. Вот ведь, оказывается, подобный фактор не гарантирует удачи в поисках. Но часто порождает настоящие творческие удачи – как, например, у Бориса Жутовского (с. 111).
До встречи.
Ваш Борух Горин
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.