[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ МАРТ 2010 АДАР 5770 – 3(215)
Вы читали? Павел Руднев. Родовитый космополит // 2010. № 1
Реакция. Таиров, словно предчувствуя трагедию театра,
старался сохранить память о нем доступными для того времени средствами. Он не
писал свою биографию, он описывал свои постановки. У него была одна страсть –
театр. Ради театра он сменил веру, фамилию, ушел от жены с дочерью. Никто не
вправе обсуждать его личную жизнь и его поступки. Книга о жизни Таирова вышла в
«ЖЗЛ». Ее автор – художественный руководитель театра «Эрмитаж» писатель и
режиссер Михаил Левитин. Когда режиссер пишет биографию другого режиссера, он
вольно или невольно забывает своего героя, а вспоминает лишь о себе любимом. Об
этом пишет Павел Руднев. С этим утверждением рецензента, как и с другими, можно
согласиться. Описание личной жизни Александра Яковлевича автору книги,
безусловно, не удалось. Попытки автора подсмотреть в замочную скважину
оказались несостоятельными. Мало фактов, много выдумки. И его еврейское
происхождение здесь ни при чем. Согласившись с этими утверждениями, приходится
далее констатировать: остальная часть рецензии полна фактических ошибок,
желания автора покрасоваться. Руднев представляет Таирова культурным
перебежчиком, «серфингирующим по стилям и эпохам». Рецензент утверждает, что
театроведы ничего о Таирове не пишут. Скажу для сведения читателей:
одновременно с книгой Михаила Левитина вышла книга Светланы Сбоевой «Таиров.
Европа и Америка. Зарубежные гастроли Московского Камерного Театра. 1923–1930».
Прекрасно написанное и богато иллюстрированное издание. В книге показано, сколь
велико влияние режиссера Таирова на сценическое искусство Европы и двух Америк.
Фамилия Коренблит в книге Сбоевой ни разу не упоминается. А вот П. Руднев,
нисколько не смущаясь, утверждает, что брат Таирова Леонид Коренблит был видным
работником ОГПУ и способствовал успеху зарубежных гастролей театра.
Осведомленность автора не знает границ. Он пишет: «Таирову было нелегко, он все
время терял свои театры, начиная всякий раз заново, с нуля». Но у Таирова был
только один театр – Камерный. Зачем вводить читателя в заблуждение?
Апофеозом рецензии можно считать упоминание о «плотных гомосексуальных связях в
актерской среде Камерного». Тут, конечно, виноват сам Левитин – к чему
превращать театр
в гейклуб. Но тираж журнала в десять раз превышает тираж книги, а сомнительная
слава Камерному театру не нужна.
Б. Кунин,
Москва
Вы читали? Матвей Ганапольский. Испытание Подрабинеком // 2009. № 11
Реакция. По-моему, правильно, что статьи «Тень победы» Бориса Клина и «Испытание Подрабинеком» Матвея Ганапольского идут одна за другой. Ошибочна очередность расположения – нарушается логика. Гнев Клина вполне справедлив, поддержать его могут многие (и не только в России). Напрямую, в качестве послесловия, гнев Клина относился бы и к Подрабинеку, и, в какой-то степени, к самому Ганапольскому, у которого «минимум претензий» к своему коллеге. Оба беззастенчиво пересматривают итоги ВОВ. Первый – резко, открыто; второй – витиевато (недаром название рубрики – «Монолог»). Подрабинек, посвятивший себя правозащитной деятельности, полагает, что имеет право в стране, победившей гитлеровских захватчиков, делить ветеранов на категории. По его классификации, некоторые ветераны, к которым он относит и Владимира Ивановича Долгих, «давно не имеют родины»: их родина – Советский Союз. Они, по Подрабинеку, – «охранники и почитатели советской власти». Если бы еще оставались живы соратники Власова, наверняка аплодировали бы А. Подрабинеку и М. Ганапольскому. Последний расстроен тем, что совсем молодые ребята и девушки резко выступили против хулителя подвига их дедушек и бабушек. Но Ганапольский прав в том, что именно эти молодые люди сегодня начинают творить ту историю, которую «придется оценивать их детям и внукам». Относительно прогнозов для нашей страны. Зря Ганапольский считает дело это простым. Страшные трагедии еще звучат в сердцах живущих. Говорить и писать о ГУЛАГе, антисемитизме, проблемах национальных меньшинств, вынужденной эмиграции, разрушенных судьбах людей надо профессионально, исторически взвешенно, и уж точно не с пьедестала праведного обличителя. Хотя что Ганапольскому мои рассуждения! Он, «как минимум», знает биографию спрятавшегося куда-то «героического» правозащитника А. Подрабинека. Но это действительно «минимум». Биография задеваемого неоднократно Владимира Ивановича Долгих – участника ВОВ, человека исключительной скромности, трудолюбия, порядочности и достоинства, уважаемого всеми, кто его знает, отдавшего большую часть жизни развитию Красноярского края, по-видимому, в этот «минимум» не входит. В свои 85 лет Владимиру Ивановичу некогда «совершать прогулки»: работает и сегодня, возглавляя Московский совет ветеранов ВОВ, Общественный совет Москвы, объединяющий деятельность сотен общественных организаций столицы, способствующий расширению общественного движения – основы демократизации общества. Матвей Юрьевич, соглашаясь с вами в том, что «пока наша страна не прошла “испытание Подрабинеком”», рад, что подавляющее большинство людей «из разных жизней» все же с Долгих. А вы с кем?!
А Подрабинек, пользуясь свободой слова, судя по возможности опубликования им многих, мягко говоря, спорных материалов, должен быть готов, как борец за демократию, выслушать, глаза в глаза, и мнение тех, кто с его позицией не согласен. В том числе и в суде, если будет выявлено достаточно оснований для этого.
А.Л. Шмилович,
Москва
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.